Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 4

История по поводу вашей сестрицы истощилась до ижицы. Марфа Петровна уже третий день принуждена была дома сидеть; не с чем в городишко показаться, да и надоела она там всем с своим этим письмом (про чтение письма-то слышали?). And all of a sudden those two switches fell from heaven! И вдруг эти два хлыста как с неба падают! Her first act was to order the carriage to be got out.... Первым делом карету велела закладывать!.. Not to speak of the fact that there are cases when women are very, very glad to be insulted in spite of all their show of indignation. Я уж о том и не говорю, что у женщин случаи такие есть, когда очень и очень приятно быть оскорбленною, несмотря на все видимое негодование. There are instances of it with everyone; human beings in general, indeed, greatly love to be insulted, have you noticed that? Они у всех есть, эти случаи-то; человек вообще очень и очень даже любит быть оскорбленным, замечали вы это? But it's particularly so with women. Но у женщин это в особенности. One might even say it's their only amusement." Даже можно сказать, что тем только и пробавляются. At one time Raskolnikov thought of getting up and walking out and so finishing the interview. But some curiosity and even a sort of prudence made him linger for a moment. Одно время Раскольников думал было встать и уйти и тем покончить свидание. Но некоторое любопытство и даже как бы расчет удержали его на мгновение. "You are fond of fighting?" he asked carelessly. - Вы любите драться? - спросил он рассеянно. "No, not very," Svidrigailov answered, calmly. - Нет, не весьма, - спокойно отвечал Свидригайлов. "And Marfa Petrovna and I scarcely ever fought. - А с Марфой Петровной почти никогда не дрались.

We lived very harmoniously, and she was always pleased with me.	Мы весьма согласно жили, и она мной всегда довольна оставалась.
I only used the whip twice in all our seven years (not counting a third occasion of a very ambiguous character). The first time, two months after our marriage, immediately after we arrived in the country, and the last time was that of which we are speaking.	Хлыст я употребил, во все наши семь лет, всего только два раза (если не считать еще одного третьего случая, весьма, впрочем, двусмысленного): в первый раз - два месяца спустя после нашего брака, тотчас же по приезде в деревню, и вот теперешний последний случай.
Did you suppose I was such a monster, such a reactionary, such a slave driver? Ha, ha!	А вы уж думали, я такой изверг, ретроград, крепостник? хе-хе...
By the way, do you remember, Rodion Romanovitch, how a few years ago, in those days of beneficent publicity, a nobleman, I've forgotten his name, was put to shame everywhere, in all the papers, for having thrashed a German woman in the railway train. You remember?	А кстати: не припомните ли вы, Родион Романович, как несколько лет тому назад, еще во времена благодетельной гласности, осрамили у нас всенародно и вселитературно одного дворянина - забыл фамилию! - вот еще немку-то отхлестал в вагоне, помните?
It was in those days, that very year I believe, the 'disgraceful action of the _Age_' took place (you know,	Тогда еще, в тот же самый год, кажется, и "Безобразный поступок "Века" случился (ну,
'The Egyptian Nights,' that public reading, you remember?	"Египетскието ночи", чтение-то публичное, помните?
The dark eyes, you know!	Черные-то глаза!
Ah, the golden days of our youth, where are they?).	О, где ты золотое время нашей юности!).
Well, as for the gentleman who thrashed the German, I feel no sympathy with him, because after all what need is there for sympathy?	Ну-с, так вот мое мнение: господину, отхлеставшему немку, глубоко не сочувствую, потому что и в самом деле оно... что же сочувствовать!
But I must say that there are sometimes such provoking 'Germans' that I don't believe there is a progressive who could quite answer for himself.	Но при сем не могу не заявить, что случаются иногда такие подстрекательные "немки", что, мне кажется, нет ни единого прогрессиста, который бы совершенно мог за себя поручиться.
No one looked at the subject from that point of view then, but that's the truly humane point of view, I assure you."	С этой точки никто не посмотрел тогда на предмет, а между тем эта точка-то и есть настоящая гуманная, право-с так!
After saying this, Svidrigailov broke into a sudden laugh again.	Проговорив это, Свидригайлов вдруг опять рассмеялся.
Raskolnikov saw clearly that this was a man with a firm purpose in his mind and able to keep it to himself.	Раскольникову явно было, что это на что-то твердо решившийся человек и себе на уме.
"I expect you've not talked to anyone for some days?" he asked.	- Вы, должно быть, несколько дней сряду ни с кем не говорили? - спросил он.
"Scarcely anyone.	- Почти так.
I suppose you are wondering at my being such an adaptable man?"	А что: верно, дивитесь, что я такой складной человек?
"No, I am only wondering at your being too adaptable a man."	- Нет, я тому дивлюсь, что уж слишком вы складной человек.

"Because I am not offended at the rudeness of your questions?	- Оттого что грубостию ваших вопросов не обижался?
Is that it?	Так, что ли?
But why take offence?	Да... чего ж обижаться?
As you asked, so I answered," he replied, with a surprising expression of simplicity.	Как спрашивали, так и отвечал, - прибавил он с удивительным выражением простодушия.
"You know, there's hardly anything I take interest in," he went on, as it were dreamily, "especially now, I've nothing to do....	- Ведь я особенно-то ничем почти не интересуюсь, ей-богу, - продолжал он как-то вдумчиво.
You are quite at liberty to imagine though that I am making up to you with a motive, particularly as I told you I want to see your sister about something.	- Особенно теперь, ничем-таки не занят... Впрочем, вам позволительно думать, что я из видов заискиваю, тем более что имею дело до вашей сестрицы, сам объявил.
But I'll confess frankly, I am very much bored.	Но я вам откровенно скажу: очень скучно!
The last three days especially, so I am delighted to see you....	Особенно эти три дня, так что я вам даже обрадовался...
Don't be angry, Rodion Romanovitch, but you seem to be somehow awfully strange yourself.	Не рассердитесь, Родион Романович, но вы мне сами почему-то кажетесь ужасно как странным.
Say what you like, there's something wrong with you, and now, too... not this very minute, I mean, but now, generally....	Как хотите, а чтото в вас есть; и именно теперь, то есть не собственно в эту минуту, а вообще теперь...
Well, well, I won't, I won't, don't scowl!	Ну, ну, не буду, не буду, не хмурьтесь!
I am not such a bear, you know, as you think."	Я ведь не такой медведь, как вы думаете.
Raskolnikov looked gloomily at him.	Раскольников мрачно посмотрел на него.
"You are not a bear, perhaps, at all," he said.	- Вы даже, может быть и совсем не медведь, -сказал он.
"I fancy indeed that you are a man of very good breeding, or at least know how on occasion to behave like one."	- Мне даже кажется, что вы очень хорошего общества или, по крайней мере, умеете при случае быть и порядочным человеком.
"I am not particularly interested in anyone's opinion," Svidrigailov answered, dryly and even with a shade of haughtiness, "and therefore why not be vulgar at times when vulgarity is such a convenient cloak for our climate... and especially if one has a natural propensity that way," he added, laughing again.	- Да ведь я ничьим мнением особенно не интересуюсь, - сухо и как бы даже с оттенком высокомерия ответил Свидригайлов, - а потому отчего же и не побывать пошляком, когда это платье в нашем климате так удобно носить и... и особенно если к тому и натуральную склонность имеешь, - прибавил он, опять засмеявшись.
"But I've heard you have many friends here.	- Я слышал, однако, что у вас здесь много знакомых.
You are, as they say, 'not without connections.'	Вы ведь то, что называется "не без связей".
What can you want with me, then, unless you've some special object?"	Зачем же вам я-то в таком случае, как не для целей?

Читать дальше