Константин Золотовский - Рыба-одеяло (рассказы)

Опустился водолаз ниже. В руке огромный кухонный нож. У кока нашего на камбузе ножи всегда что бритвы. Вот хорошо, сразу мне сигнал разрежет! Ой, опять Науменко! Лицом к стеклу прилип, нос и губы сплющились.

Встал он на грунт, схватил мой сигнал и стал махать ножом, как саблей перед боем. "Ну, - думаю, - сейчас зарубит!" Вырвал я у него сигнал и бежать. А далеко ли убежишь, если конец на винтах запутан. Оглянулся, а он рядом. Догнал! Притянул меня к себе, взмахнул ножом и... отхватил сигнал у самой груди.

Дернул я за шланг, и меня подняли наверх. А на трапе доктор стоит, санитары, носилки... Стянули костюм, а из него ведра три воды на палубу вылилось. От носилок я отказался, сам в лазарет пошел. Переоделся в сухое, согрелся хорошо и поднялся на верхнюю палубу. А там Ярченко трясет сигнал и говорит:

- Не отвечает Науменко, заснул, наверно!

И только он так сказал, Науменко вдруг дал тревогу. Вытянули его из воды. С ножом в руке. Сняли с моего друга шлем. Глядит он мутными глазами и покачивается.

- Готово, - говорит, - очистил винты.

А сам на ногах не стоит, и даже из снятого шлема спиртом несет на всю палубу.

- Он же пьяный! - говорю. - Когда успел нарезаться?

- Что ты, он трезвый спустился! Сам знаешь, не пьет ведь.

- Погоди, а вы новый шланг спиртом промывали?

- Конечно, - кивнул головой Ярченко, - только вот торопились к тебе на помощь и после промывки прокачать воздухом не успели.

- Понятно!

Долго после этого водолазы смеялись: "Дайте-ка ваш шланг, хоть чуть понюхать!" Науменко все отмалчивался, а однажды поднес шланг: "Нате, понюхайте, чем пахнет!" Сунули нос ребята: "Фу, лекарство какое-то!" А Науменко улыбается: "Не нравится?"

Это он изобрел заменитель спирта для промывки водолазных шлангов, чтобы не случалось под водой чрезвычайных происшествий.

СОМ ОТ МАЛОКРОВИЯ

Никита Пушков был самый здоровый и сильный в водолазном отряде. "На эту загорелую спину можно свободно поместить концертный рояль, музыканта и певицу", - говорил о Никите Пушкове старшина водолазного бота.

Только была у Никиты странная особенность: достаточно ему поперхнуться и кашлянуть, как он начинал думать о бронхите и воспалении легких. Заболит у него живот после кислого кваса, и бежит Никита к доктору, спрашивает, не заворот ли у него кишок, а может быть, рак желудка. Останется на расческе волосок, и Никита в отчаянии ждет, что через день-два облысеет, как глобус. Однажды довелось ему увидеть через микроскоп инфузорию в капельке воды, и он целую неделю терпел, не пил воды.

Сегодня был редкостный день - Никита Пушков считал себя совершенно здоровым. Но вот проснулся его сосед, черноглазый, подвижный водолаз Содомкин, и выкрикнул:

- Никита, смирно! Равнение на меня!

Пушков остановился.

- Чего тебе?

- Ох, Никита, у тебя сегодня цвет лица очень бледный, - горестно сказал Содомкин.

Пушков схватил зеркальце и с беспокойством посмотрел на свою красную пухлую физиономию.

- Нет, парень, цвет лица как будто подходящий.

"Не поддается, черт его дери, - подумал Содомкин. - Ладно, попробую его еще разок испытать".

- Ты, Никита, во сне бредил и долго кричал: "Держи его, держи его!"

- Неужели кричал? - удивился Никита.

- Страшно орал. Я даже спать не мог. Это явный признак острого малокровия.

Никита приложил обе руки к груди и испуганно посмотрел на Содомкина.

"Ага, кажется, клюнуло", - подумал Содомкин и сказал:

- К доктору ты не ходи - не поможет, а я знаю очень толковое средство: рыбью печенку.

- А разве она помогает? Я, парень, и сам что-то уже слышал о печенке!

- Слышал, а еще спрашиваешь, - серьезно сказал Содомкин. - Да ведь рыбья печенка - лучшее лекарство в мире! Рыбья печенка моментально излечивает совсем тяжело больных. А если здоровый ее съест, то никогда малокровием не заболеет. И чем крупнее она, тем целебнее. Только употреблять ее надо в сыром виде.

Пушков внимательно выслушал и сказал:

- Да, парень, лекарство правильное. Сегодня же схожу к рыбакам за самой большой рыбой, испробую печенку.

Содомкин засвистел от удовольствия. "Ура! - подумал он. - Отведаем ушицы!"

Ежедневное пшено и баранина осточертели ему. Он не ожидал, что так легко уговорит Пушкова. К рыбакам идти очень далеко, а, кроме того, Никита, как огня, боялся рыбных блюд. Однажды слышал, что кто-то отравился головой леща.

Мысль о замечательной печенке целиком овладела Никитой. Когда он пришел на бот, то по рассеянности даже отдавил лапу Тайфуну. Кроткий пес взвизгнул на всю Волгу.

- Ты что, Никита, такой расхлябанный? - спросил его старшина баркаса.

- У него хроническое малокровие, - грустно сказал Содомкин. - Но сегодня он достанет лекарство - рыбью печенку!

Старшина рассмеялся.

- И все ты, Никита, чудишь насчет болезней. Иди-ка лучше под воду, сваи пилить. Все твое малокровие как рукой снимет.

Старшина помог Пушкову надеть водолазный костюм и дал в руки ножовку.

Когда Пушков погрузился в воду, старшина спросил Содомкина:

- Где же это Никита печенку возьмет, и рыбы-то здесь нет?

- Добудет. Сразу же после работы из-за лекарства он двадцать километров к рыбакам сгоняет. Поедим свежей ухи.

- Ну, загнул. Не пойдет он по жаре в такую даль. Здоровье бережет.

- Держим пари - пойдет!

- Давай!

- Только кто проиграет, тот будет на себе верхом катать, - предложил Содомкин.

- Ишь ты, конь выискался, - засмеялся старшина.

- Так ведь кататься-то я на тебе буду, - уверенно сказал Содомкин.

- Ну, это еще неизвестно, - с достоинством заметил старшина.

Пушков не слышал спора. Он решительно вышагивал по дну реки, вздымая водолазными галошами облако разноцветного ила. Никита любил свою работу и под водой забывал все сухопутные тревоги и неприятности.

В подводном сумраке цвета яблочного компота обозначались перед ним тени, неясные и расплывчатые. Никита подошел к деревянным сваям старой пристани. Они мешали пароходам. Хозяйственно оглядев первую сваю, Никита хотел уже пилить, а для удобства опустился коленом на бревно, лежавшее внизу, да враз и отскочил.

- Ой, парень!

Пила выпала из рук Пушкова. Он быстро протер носом запотевший иллюминатор и оторопел - у бревна был рыбий хвост. Безобразная голова, похожая на бычью, шевелила длинными усами. Толстые, белые на концах усищи пружинили, хоть на кол наматывай. А спину, напоминавшую кору векового дерева, покрывала зеленая слизь и улитки.

Перед Никитой лежал громадный сом. Он дремал и почесывался о сваю, наверное, хорошо подзакусил. Конечно, это был тот самый разбойник, про которого говорил водолазам дед из местного колхоза.

- Живет сом в глубокой яме, на дне, - рассказывал дед, - закусывает утками и гусями - хватает их с поверхности, а запивает молочком. Коровы забредут в жаркий полдень в воду, сом подплывает и выдаивает их.