Сарвар Азимов - Узбекские повести

— Врррешь, Ислам! — взвился Салим Разбойник. — Микаэл мой брат, а не твой, смотри, если не веришь, смотри, как мы похожи друг на друга!

Люди посмотрели, но не увидели Салима Разбойника. Перед ними стояли два Микаэла. Оба чернобородые, остроносые, у обоих одежда вся в черной ваксе.

— Куда же ты пропал, Салим? — крикнул Манзар-палван.

Микаэл, стоявший слева, ответил:

— Да вот я — твой Салим.

Но второй, что был справа, Микаэл, перебил:

— Нет, это я Салим!

Оба Микаэла заспорили — кто из них Салим Разбойник. Голый Человек, доселе наблюдавший за всем со своей стены, громко засмеялся:

— Смотрите, тупицы, сейчас будет три Микаэла.

И галатепинцы увидели, что перед ними схватились драться уже три Микаэла.

— Сколько захочу, столько и будет Микаэлов! — крикнул Голый Человек.

— Хватит, колдун проклятый! Хватит!.. — Айша, жена Салима Разбойника, пала на колени и простерла руки к небу. — О, боже, накажи этого колдуна, верни мне моего мужа!..

— Твой муж больше никогда к тебе не вернется! — крикнул Голый Человек и пустился в пляс. Из-за стены показался Турабай с белой повязкой на голове. В руках у него был новенький дутар. Он сел и ударил по струнам. Голый Человек заплясал еще пуще.

— Молитву, братья, молитву!.. — взмолился один из трех Микаэлов, которого били двое других. — Творите молитву, чтоб этот колдун исчез, иначе эти двое убьют меня!..

Все принялись читать молитвы. Но колдун не исчез. Он все еще продолжал плясать под звуки дутара.

Вдруг послышался топот коня. Все повернулись назад. Со стороны Галатепе несся к ним всадник и кричал:

— Бога нет, бога нет, бога нет!..

Галатепинцы узнали во всаднике Касымова, секретаря сельсовета. Он подскочил на своем взмыленном коне, спрыгнул с седла, пошел к стене.

— Бога нет! — повторил он опять. — Нет никакого бога!

Галатепинцы перестали читать молитвы и уставились на Касымова.

— Вот до чего довело вас ваше суеверие! — покачал головой Касымов. — Какой это колдун? Посмотрите получше, это же Хасан, сын нашего Назара Махдума!

Услышав имя Хасана, все, даже женщины, повернулись к стене. И в самом деле на стене плясал голый Хасан, сын Назара Махдума. Едва в голом человеке узнали Хасана, он стал весь пунцовый, быстро снял с головы Турабая белую повязку и прикрыл свою наготу.

— Плохой ты человек, Хасан, — упрекнул его старый учитель Тагаев. — Разве я тебя такому учил?

— Я не виноват, уважаемый муаллим, — начал оправдываться Хасан. — У меня и других забот полно! Не очень-то мне надо плясать голым!..

— А кто тебя заставил? — строго спросил Тагаев.

— Вот этот ваш Мустафа, — сказал смущенно Хасан. — Он не отдал за меня свою дочь, и я ему мщу…

— Ведь ты женился на дочери другого Мустафы, который живет возле мельницы, — сказали Хасану.

— Да, — ответил тот, — но я хотел жениться на дочери этого Мустафы. Теперь вот пришло время отомстить ему. И туман к вам я наслал. Ну ладно, так и быть, пришлите ко мне Низамбая, я ему дам десять человек, вместе они разгонят туман!

Манзар-палван с гневом набросился на Мустафу:

— Все это, оказывается, из-за вас, Мустафа! Почему вы не отдали за Хасана свою дочь?

Мустафа не на шутку струсил. Манзар-палван приближался к нему со сжатыми кулаками. Но тут случилось чудо: с неба послышался шум от взмаха крыльев и кто-то тут же поднял Мустафу от земли. Мустафа не сразу сообразил, что с ним происходит, только оказавшись над стеной и увидя за ней соседний кишлак, он понял, что летит по воздуху. Повернув голову, Мустафа увидел, что его несет пери необыкновенной красоты и вся в белом одеянии. Мустафа стал бормотать молитвы, но, кажется, пери была мусульманкой и молитвы на нее не подействовали, скорее наоборот, добавили ей силы, и она еще энергичнее начала взмахивать своими огромными крыльями. Тогда Мустафа сильно ткнул пери в грудь. Она вскрикнула и стала падать на землю. «Теперь она раздавит меня», — подумал Мустафа. Но пери оказалась легкой, легче пушинки, Мустафа даже не почувствовал боли. Тут кто-то ударил по крыльям пери палкой, пери застонала от боли и быстро поднялась в воздух. Когда она уже перелетела через высокую стену, из левого ее крыла выпало несколько белых перьев. Они плавно опустились на землю, но никто не дотронулся до этих перьев. Только Касымов поднял одно перышко и стал внимательно рассматривать его через какую-то круглую стекляшку.

— Отнесу детям в школу, — сказал он.

— А дети не поверят, — сказали ему. — Оно ничем не отличается от куриного.

— Но теперь-то вы поняли, к чему приводит вас ваше суеверие? Вы же сами убедились, что ангел ничем не отличается от обыкновенной курицы!

Все засмеялись. Всем сразу стало весело. Даже враги галатепинцев, что стояли на стене, не могли удержаться от смеха. Кто-то даже сказал, что Мустафу чуть курица не унесла. Раздался новый взрыв хохота.

— Не смейтесь, люди, — взмолился Мустафа, — откуда мне было знать, что это курица!..

К счастью, люди пожалели его, не стали больше донимать насмешками. И вдруг, совершенно неожиданно, словно гром среди ясного неба, вышел вперед мулла Данияр в белом как снег халате. Манзар-палван попытался его прогнать:

— Уходите, почтенный мулла, — сказал он. — Вы же давно умерли. Грех, если вы еще начнете сейчас разговаривать с живыми!..

Но мулла Данияр не послушал его.

— Отойдите от меня, Манзар, — он рукой отстранил Манзара-палвана. — Все вы живые, все до единого, но не можете справиться с шуркудукцами! Даже я, мертвый, не вытерпел такого позора и вот должен был прийти. Смотрите, Манзар, на мое волшебство, ни один мулла не может тягаться со мной, смотрите!

Мулла Данияр подошел поближе к стене, прочел какую-то волшебную молитву и сильно выдохнул: «Куф-суфф!..». Стена вмиг исчезла, будто ее никогда и не было. Вместе с ней исчезли и Хасан, и Турабай, и все другие бритоголовые. Взору открылась широкая холмистая степь с редкими дворами. Это и был Шуркудук, к которому галатепинцы шли войной. Но сейчас они меньше всего думали о Шуркудуке. Все были поражены таинством, совершенным муллой Данияром, все, кроме Назара Махдума. Тот засучил рукава и стал подступать к мулле:

— Куда ты дел моего сына? Сейчас же верни мне его, верни, а то худо будет!..

— Худо мне уже никогда не будет, — спокойно ответил мулла Данияр.

Тут на защиту Данияра выступили еще двое мулл — мулла Кудрат и мулла Парда. Мулла Парда, кажется, загорелся желанием научиться волшебству, он сразу взял муллу Данияра под руки.

— Окажите мне милость, — попросил он любезно. — Пожалуйте ко мне на пиалушку чая.

Но мулла Данияр только покачал головой:

— Я бы и рад, но мне нельзя, отвык я от чая за те пять лет, как умер…

Потом он повторил свою волшебную молитву и растаял в воздухе. Через минуту откуда-то сверху донесся его удаляющийся голос: