Давид Самойлов - Мемуары. Переписка. Эссе

Все будет зависеть от рецензентов. Я бы мог попросить, скажем, Антокольского или еще кого-нибудь в этом роде, но надо, чтобы им дали эту книгу.

Если Вам не составит неприятного труда, быть может, Вы попросите Фогельсона [172] Фогельсон Виктор Сергеевич (1932–1994) — редактор издательства «Советский писатель», сын С. Б. Фогельсона, двоюродного брата первой жены Д. С. Редактировал все сборники Д. С., вышедшие в издательстве, начиная с книги «Второй перевал» (1963). (с которым я совсем не знаком) присмотреть за моей книжечкой. Она называется «Перемена мест» [173] Первая книга Рейна в издательстве «Советский писатель» — «Имена мостов» — вышла в 1984 г. .

Вот, собственно, и вся моя проблема.

28-го я улетаю в Киев по киноделам, как только вернусь, разыщу Вас.

Сердечный привет Гале и детям.

Остаюсь Ваш Е. Рейн

18.07.78

Дорогой Давид Самойлович!

Видел и читал все Ваши новые публикации. Все-таки я пришел к Вам в 1957 году и чему-то научился.

Мой новый № в М-е 943-03-35.

С марта я в СП, жду 2 книги.

Поклон Гале.

Ваш Евг. Рейн

10.05.89 г.

Дорогой Давид Самойлович!

Хочу без долгих подступов и объяснений сказать Вам, что «Беатриче» кажется мне замечательным циклом, почти абсолютной физической реальностью, почти, но остается волосок, и в это пространство и вмещается преображение (или искусство, или что-то…). Но вот так оставишь такой еле заметный зазор, через который и приходит воздух… в этом весь фокус.

Как-то невнятно, но не могу сказать точнее.

Я еду 21 мая на Ахматовский конгресс в США и возьму с собой книжечку. У меня ближайшая выйдет летом — вышлю Вам.

Будьте здоровы, сердечный привет Гале.

Посылаю Вам вид старого Пярну еще дореволюционной работы.

Сердечно Ваш.

Евгений Рейн

10 сентября 1969 г.

Дорогой Давид!

Как мы и договаривались, я думал в первых числах сентября приехать к Вам в Опалиху, чтоб, в частности, сшибить какую-нибудь работу, на которую Вы подали мне надежду. Но в конце августа я заболел — какой-то жуткий сердечный спазм, и хоть я шатаюсь по дому, но выходить мне не разрешают, плохая кардиограмма.

Меж тем, как писали когда-то, работы нет, семья голодает. Давид, не оставьте мою мольбу без ответа, откликнитесь. Адрес на конверте, а телефон 29-595-36. Не усугубляйте моей сердечной боли. А уж и детям завещаю любить Вас, как сам люблю.

Привет Вашему семейству.

Жду скорого ответа.

Ваш Найман

В феврале нынешнего года исполняется 20 лет со дня смерти поэта Давида Самойлова (1920–1990), чье стихотворение «Сороковые, роковые…» стало визитной карточкой поколения, прошедшего Великую Отечественную войну.

Мы предлагаем читателю воспоминания Эры Васильевны Сусловой, ведущей актрисы Горьковского (ныне Нижегородского) государственного академического театра драмы им. М. Горького, народной артистки СССР. Ей адресованы стихотворения Самойлова «Несовпадения в пространстве мы не заметим…», «Не умирают беглые слова…».

В сопровождающем воспоминания, написанные еще в 1991 году, письме в редакцию вдова поэта, Г. И. Медведева, писала: «Я собирала мемуары о Д. С. (или они стекались ко мне сами), поначалу думая о книге воспоминаний, а потом и думать перестав: издание книг Д. С., работа над ними захлестнула и не давала глядеть в сторону. Интуитивно же что-то подсказывало: не торопиться, настанет час и для поминания. Вот он и настал»…

Судьба столкнула поэта и актрису военной зимой сорок четвертого года, но настоящая встреча произошла лишь через сорок лет.

«В ту пору случилось небольшое происшествие, мною начисто забытое, вполне достойное сентиментального рассказа», — так написал Давид Самойлович Самойлов в своих мемуарах. Действующим лицом этого происшествия невольно стала я.

Было это в Нижнем Новгороде (в ту пору — Горьком). Город наш очень красив, особенно его историческая часть с каменным кремлем, расположенная на крутом правом берегу Оки, на Дятловых горах, овеваемых всеми ветрами: «город семи ветров». В старину говорили: «Дома каменные — люди железные», ну а во время войны можно было сказать: «Дома каменные, и люди каменные». От горя.

В войну город опустел, было мало мужчин, молодежи. В вузы принимали без экзаменов. Холод и голод, потери и разлуки, тревожные сообщения по радио и бомбежки… Помню на улицах длинные очереди за хлебом — черные толпы на фоне белого снега. Лица людей были строги, суровы, но никакого шума, скандалов. В наши дни ненависть подчас расходится от человека во все стороны, как волны от брошенного в воду камня. Тогда ненависть была направлена лишь в одну сторону — в сторону врага. В хлебных очередях люди были объединены общей бедой и болью, ведь у каждого кто-то из близких был на фронте. Но главное, что объединяло людей, — непоколебимая вера в победу. Эта вера и предчувствие грядущего освобождения давали людям силы переносить любые испытания.

Никогда не забуду час объявления войны: мы с мамой сидим за столом, из репродуктора доносится голос Молотова. Мама опустила голову, закрыла лицо руками, рыдания душат ее. «Мама, почему ты плачешь, ведь мы победим!»

Истинное осознание трагического положения вещей пришло позднее. На перевале войны я получила мамино письмо с фронта (она была мобилизована как врач), где она пишет об освобождении Одессы и скорой победе. Теперь рыдала уже я.

С фронта в город привозили раненых. Школы превратились в госпитали, классы — в больничные палаты. Желание хоть чем-то помочь, облегчить страдания бойцов было для нас естественной потребностью, и мы, студенты театральной студии, стали частыми посетителями госпиталей. Помню, как я приходила в палату с томиком Чехова. Читать я могла часами, и в слушателях у меня недостатка не бывало: раненые из других палат стояли даже в проходах, прерывая чтение громким смехом. Именно тогда я впервые заметила, какую огромную жизненную энергию аккумулируют и излучают собравшиеся вместе и переживающие сходные эмоции люди.

Таким мощным излучателем энергии во время войны стал Горьковский театр драмы. Руководил им до войны известный театральной России народный артист РСФСР режиссер Н. И. Собольщиков-Самарин, а с 42-го года — народный артист РСФСР Н. А. Покровский.