Мирмухсин - Молнии в ночи [Авторский сборник]

— Как только земля тебя носит!.. Такое у нас славное время, а эти… всюду воду мутят, — и ворчливо добавила: — Бог, бог… Знаю я твоего бога — он у тебя в вонючем матраце.

Как ни сопротивлялась Фарида, Малика и Алиджан затащили ее к себе домой.

— Ну, милая, ну, Фаридахон! — упрашивала ее Малика. — Ведь сегодня праздник. Посидите с нами, выпейте пиалку-другую чая…

Фариде ничего не оставалось, как принять это приглашение. Малике она не в силах была отказать. И чем больше узнавала Малику, тем слабей становилось чувство неловкости, которое она обычно испытывала при Алиджане и его жене.

Халниса-хола радушно встретила соседку. Фарида подошла к ней, дала себя обнять и потрепать по плечу.

— Ах ты, голубка моя, свет очей моих! — запричитала старуха. — Да сопутствует тебе счастье всегда и во всем! Дай тебе бог на меня не походить, а до лет моих дожить. Прими нашу благодарность, вовек не забудем твоих благодеяний…

Фарида не знала, куда деваться от смущения.

Когда они разместились на супе, Алиджан спросил:

— Амаки не приходил поздравить вас с праздником?

— А пропади он пропадом! — взорвалась Халниса-хола. — Кому праздник, а у кого на уме одни мошенства!.. Жулик он и скряга, чтоб ему провалиться в преисподнюю! Разведусь с ним!.. Да-да, завтра же подам на развод!

Молодежь, слушая ее, заливалась смехом. А сама Халниса-хола вдруг пригорюнилась:

— Вы не смейтесь, дети мои… Жизнь моя клонится к закату. Так хоть остаток дней хочу прожить, как все люди. Этот-то… — она старалась не называть Буриходжу по имени, — совсем дуру из меня сделал. Жила, будто в тумане каком… Слепой лишь однажды теряет свою палку, а я десять раз теряла, и все оставалась слепой! Хватит. Что было, то прошло. Раз уж плюнула — обратно своего плевка не возьму.

Алиджан смотрел на мать с радостным изумлением — вон как она заговорила! Пыл прежний — слова новые. Выходит, жизнь меняет и стариков. Только не таких, как отчим…

Вскоре пришел Валиджан с семьей. Халниса-хола просияла, прижала к сердцу невестку, расцеловала внуков. Потом обняла старшего сына, похлопала его по плечу:

— Да буду я вашей жертвой, как славно, что вы все собрались!.. Сад-то словно снова зацвел! — На ее глаза навернулись слезы, она смахнула их краем рукава, повернулась к Алиджану. — Сынок, в этом саду только при твоем покойном отце было так весело. Да сгинет тот, кто хотел превратить его в мечеть!..

Не успела она рассадить прибывших вокруг хантахты, как появились новые гости — Андрей Андреевич с женой. Все поднялись им навстречу, Халниса-хола поздоровалась с соседом за руку, а с Евдокией Петровной обнялась.

Стало ясно, что за хантахтой всем места не хватит. Братья поставили в саду большой стол, Халниса-хола накрыла его праздничной скатертью.

Алиджан сходил за Шерматом: тот уж давно перестал дуться на своего подручного. Зашла Салияхон. Стало очень шумно, оживленно. Ведь был праздник, и собрались друзья… Халниса-хола с ликующим умилением оглядывала собравшихся, и все восклицала:

— Славно-то как! Вот уж праздник, так праздник!

Человек обладает чудесным свойством: забывает все горькое, дурное, зато счастливые минуты на всю жизнь остаются с нами…

Подобно неуемному ветру, стачивающему острые гранитные выступы на высоких скалах, время стирает в нашей памяти самую острую боль…

Но ни могучим ветрам, ни неумолимому времени не разрушить память о родных местах, о первом трудовом дне, о любви и дружбе!

Мирмухсин (Мирсаидов Мирмухсин) родился в 1921 году в семье ремесленника-гончара в Ташкенте.

В 1938 году Мирмухсин закончил среднюю школу и поступил в Ташкентский педагогический институт имени Низами. Еще в школьные годы он начал писать стихи, и в 1936 году было напечатано его первое стихотворение «Испанцам» в пионерской газете.

В 1939 году республиканский литературный журнал «Узбекистон адабиёти ва санъати» напечатал поэму молодого поэта «Камар».

Окончив пединститут, Мирмухсин занимается творчеством и вместе с тем работает в газете «Кызыл Узбекистан», в аппарате ЦК ЛКСМУз и в Узрадиокомитете. Эта работа помогла росту и формированию мировоззрения молодого писателя.

В годы Великой Отечественной войны Мирмухсин написал не мало патриотических стихов и рассказов, они звали узбекский народ к беспощадной борьбе с фашистскими захватчиками, к героическому труду на хлопковых полях во имя победы. Лучшее из написанного в этот период вошло в сборник стихов «Верность», изданный Узгосиздатом в годы войны.

После войны вышли в свет поэмы «Уста Гияс» (1946 г.) и «Зеленый кишлак» (1948 г.). Они считаются лучшими произведениями Мирмухсина. В 1949 году написаны и изданы отдельной книжкой его поэмы «Полет на Луну», «Дочь родины», «Родные», «Набиев», «Дунан», «Гибель Луизы», «Госпожа Тереза из Венесуэлы», «Ширак» и множество других стихов, посвященных людям нового Узбекистана, патриотизму, дружбе народов. У поэта вышли в свет поэтические сборники: «Фергана», «Соотечественники», «Стихотворения и поэмы», «Ферганская весна».

В 1957 году Мирмухсин завершил долголетнюю работу над романом в стихах «Зияд и Адиба» — первым романам в стихах в советской узбекской литературе.

Мирмухсином написано более ста рассказов и повести — «Джамиля», «Александрийский залив», «Белый мрамор», «Рабыня».

Пишет Мирмухсин и для детей. Советским ребятам известны его книжки: «Лола», «Звездочка», «Живое письмо», «Маленькие рассказы», «Слива и урюк» и другие.

Его книги изданы в Москве, Киеве, Алма-Ате, Душанбе.

Мирмухсин перевел на узбекский язык много стихов А. Пушкина, Хр. Ботева, Н. Тихонова, Ст. Щипачева, Якуба Коласа.

Мирмухсин ездил в Египет, Сирию, Индию, после чего написал ряд произведений о людях — тружениках этих стран.

Мирмухсин — писатель-коммунист, воспитанный ленинским комсомолом. Он работал в течение десяти лет главным редактором журнала «Шарк юлдузи», секретарем Союза писателей Узбекистана, в данное время — главный редактор журнала «Муштум».

За свою работу в области художественной литературы он награжден двумя орденами «Знак Почета», медалями «За трудовую доблесть» и «За доблестный труд в Отечественной войне 1941―1945 гг.».

Стихотворные переводы Ю. Карасева.

Гассал — тот, кто обмывает покойников.

В зинданах (тюрьмах) ханских времен были глубокие ямы в виде усеченного кверху конуса, с отверстием, облицованным жженым кирпичом. В одном из таких подземелий и находился Мирхайдар.