Гарий Немченко - Брат, найди брата

Машина, в которой ехали Перчаткин с Беловым, приткнулась к коттеджу Веденина рядом с двумя другими, стоящими у подъезда, и вот мимо Эммы Борисовны, которая молчит и только в крайнем осуждении качает головой, мимо медсестры со шприцем в руке, которая попадается им навстречу, они торопливо проходят в комнату, где в кресле у камина сидит раскатывающий после укола рукав рубашки директор — рубаха на нем белая, галстук, черные брюки…

Со Ступиным и Брагиным рядком пристраивается Перчаткин, чуть поодаль от них троих, сидящих теперь как школьники, располагается Беловой.

— Итак, подведем черту! — громко, без лишних слов продолжает Веденин. — Остановим старую печку, и завод тут же начнет работать только на семьдесят процентов обычной мощности… На семьдесят! И сколько это потом продлится, будет зависеть не только от строителей, нет, — у них на монтаж новой печки — нормы!.. А зависеть будет от доменщиков, от вас: не сумеете весь до капли чугун выпустить, оставите в старой печке хорошенького «козла», и придется потом и взрывать его, и вручную колупаться, и разбирать старую печь на месяц, на два дольше, чем собирались… Вот во что дело упирается! Когда ее гасить?! На днях прилетит кто-либо из министерства и будет вам руки выворачивать и добиваться, чтобы никакого запасца вы себе на случай «козла», на промах-то на свой, не оставили… А вы к этому разговору не готовы! Так или не так?! Ну?! — Веденин нацеливает палец на Ступина. — Твой крайний срок, когда печку погасить?!

— Я уже говорил, — словно оправдывается Ступин.

— Ты не говорил — ты мямлил! — и Веденин переводит палец на Брагина. — Главный инженер, — твой срок?! Может, ты поправишь Ступина?.. Или нет?! Как, директор?! У директора есть свой срок?.. Или ты начальнику цеха целиком и полностью доверился?.. Веришь ты ему или нет?! А ты ему?! А ты — им обоим?! Тогда кто мне ответит вразумительно? Ты?! Ты?! Ты?!

На каждого из них смотрит Веденин так, словно сейчас же, немедленно должен выбрать наследника главного дела своей жизни, а выбирать-то, выходит, пока и не из кого. И он кричит гневно:

— Как жить-то дальше собираетесь?!

Закашлялся, его затрясло, и тут же в раскрытых дверях боковой комнаты показался Райх, поднял руку:

— Все, уважаемые товарищи, — я не прошу, я требую: все!

И появилась медсестра, и вслед за нею конечно же Эмма Борисовна:

— Коленька, я прошу тебя: все!

Веденина повели к дивану, а они все четверо поднялись, попятились к выходу, только с невольной виной кивали.

Эмма Борисовна взяла за руку Белового, задержала в соседней комнате:

— Останьтесь, прошу вас… Я должна с вами поговорить.

— Вы езжайте! — не обращаясь ни к кому в отдельности, сказал Беловой.

И он остался, глядел через окно, как Ступин, Брагин, Перчаткин решают, какую машину оставить для него, для Белового, как сами потом рассаживаются…

Смотрел, с носка на пятку покачивался, потом словно что-то уловил в себе, прислушался, замер…

Они с Ведениным сидели у того в кабинете, когда раскрылась дверь, вошел человек с раскладушкой, и только за ним уже вбежала рассерженная Нина Павловна.

— Товарищ Нефедов! Товарищ… Николай Фадеич! Я ничего не могла поделать.

А Нефедов у стеночки деловито расставлял раскладушку. Прежде чем лечь на нее, сказал:

— До тех пор, пока не позвоните в ЖЭК, чтобы они немедленно вернули квартиру, отсюда я не уйду!

Веденин посмотрел на часы, дружески сказал в нос:

— У меня сейчас важное совещание! Нефедов! Может, часок ты пока в приемной полежишь?

Тот даже не приподнял головы:

— Мое слово, Николай Фадеич, вы знаете.

— Ну хорошо, — и Веденин посмотрел на секретаря. — Соедини меня срочно с погрузбюро.

Беловой ничего не успел сообразить, как Веденин уже говорил в трубку:

— В кабинет директора — срочно бригаду грузчиков. С машиною. Срочно. Надо тут вынести кое-что. В наряде потом укажете: уборка мусора с территории. И за вредность заплатите… тут с запахом!

Не мог же Беловой громко спорить с директором при этом фрукте — Нефедове! И он только имя-отчество Веденина повторял да показывал жестами: не стоит… нельзя!.. Нехорошо, мол!..

А грузчики были тут как тут. Словно давно уже дожидались в приемной.

— Вынести! — показал директор на раскладушку. — Только как можно осторожней.

— Не кантовать? — деловито спросил старший.

— Да-да, — подтвердил Веденин. — Не кантовать. На машину погрузите и — за проходную!

— Николай Фадеич! — как можно спокойней, но и как можно тверже сказал Беловой. — Или вы немедленно прекратите, или — даю вам слово! — следующее заседание парткома мы посвятим персонально вам!

— Ты меня обижаешь! — глядя на него ясными глазами, сказал Веденин. — Разве я не люблю бывать на парткоме?

Грузчики уже вытащили раскладушку с Нефедовым из кабинета, уже осторожно несли по коридору, а слева и справа распахивались двери — народ валил посмотреть на чудо…

Потом было жаркое заседание парткома, выступили один за другим, все, кто мягко, а кто и пожестче — как обер-мастер дядя Вася со старой печки — выговаривали директору, и Полосухин, этот рубаха-парень, тоже говорил Веденину что-то доверительное, сердечное, что-то свойское, почти задушевное — умеет он, все заслушались! — и Беловой уже было успокоился и настроился чуть ли не на лирический лад, когда, заключая выступления, заговорил:

— Итак, товарищи, мы тут с вами три с половиной часа разговаривали на повышенных тонах, а это значит, что вопрос у нас на повестке дня стоял серьезный: нравственный облик руководителя… в данном случае директора завода-Николая Фадеевича Веденина, да. И все выступившие, все члены парткома единодушно подчеркнули, что Николай Фадеич бывает непростительно резок и временами проявляет своеволие, товарищи… Я думаю, что Николай Фадеич сделает из этого соответствующие выводы, и хорошо, если хотя бы некоторые из них мы с вами услышали бы уже сейчас…

Лучше бы он ему слова не давал!

Веденин встал и долго молчал, словно что-то хотел додумать, потом громко сказал:

— Кочевники!.. Русь покончила с ними давным-давно, а вот черная металлургия никак не может… Это же надо! Сибирь для них дерьмом пахнет — Европу им подавай. Сегодня Череповец, завтра Липецк, а послезавтра — Жданов или Кривой Рог… У них, по-моему, есть медицинские карточки на ведущих специалистов по всей стране. Только у кого здоровье чуть пошатнулось — кочевник под него уже едет. В надежде на скорую карьеру. А если там его раскусили, поняли, что за ценный кадр к ним прибыл… одним словом, не потрафили, он тут же обратный ход, домой, к мамочке!.. А директор все это время держи для него в резерве квартиру, чтобы он немедленно в нее и въехал. Он там вчера задал плавку и думает потом, что у нас сегодня он ее же и выпускает… Там квартиру закрыл вчера на ключ, этим же ключом думает сегодня уже у нас дверь открыть. Не-е-т, дорогие товарищи, так не бывает!.. С этим злом надо бороться. Так же упорно, как наши предки. Только тогда мы их победим. Только тогда покончим с этим бедствием черной металлургии — с кочевниками. — И тут он вдруг повернулся к Полосухину, повел значительно пальцем: — Так же, как с однорукими тоже покончим!