Гарий Немченко - Брат, найди брата

— На хрена волку жилетка, ты меня, Абрам Ушерович, извини? — радовался такой беседе Васильев. — По кустам трепать?..

— Вопрос закрыть, — подвел черту Полосухин. — И чем скорее, тем лучше.

Все снова задвигались.

— А ежу, дорогой Юрий Петрович, все потому и ясно, — назидательно сказал все еще обиженный на главного инженера Цинкер, — что ему как раз не приходится иметь дело с таким количеством бумаг всякого рода!..

Гуляет по бескрайней тайге злая вьюга.

Чуть потише она на вершине сопки, где расположен дом отдыха.

Однако и здесь уже лежат горбатые сугробы, перемело аллею, под ветром, словно дымы, струятся с крыш сухие и длинные шлейфы снега…

Через окно, затянутое снизу ледяными узорами, смотрит на метель старый Веденин. Рядом с ним приткнулся к подоконнику мальчик с теплой повязкой на горле.

Два затворника.

На кормушку за окном, пробившись через косой ветер, сели подкормиться два воробья.

— А почему один воробей — серый, а другой — черный? — спрашивает у деда Максим.

— Потому что серый живет здесь, а здесь чистота вон какая, — кивает дед за окно. — А черный наверняка из города прилетел. Он там на заводе живет. Под крышей. В горячем цехе.

— А сюда отдохнуть тоже прилетел?

— Ну конечно.

— А этот серый все время тут отдыхает?

— Ты посмотри-ка!..

За окошком доктор Виктор Карлович Райх с поднятым от ветра воротником явно украдкою ведет под уздцы лошадь. Подходит с нею совсем близко к дому — горячей мордою лошадь тычется в заиндевелое стекло.

Ясно, что это свидание с лошадью устроили для мальчика два добрых старика.

И Максим прыгает, обеими руками машет лошади, потом, безжалостно раздавливая нос, приникает лицом к окошку, и лошадь, явно волнуясь, раз и другой наклоняет голову, высоко поднимает одну ногу, потом другую.

— Окошко хочет выбить! — в восторге кричит Максим.

— Тс-с-с! — шепчет дед. — Ты ее учил, что ли?

— Почему это я?.. Я окно не разбивал!

— Не разбива-а-л! — передразнивает дед. — А ты не мог не простужаться?.. Из-за тебя теперь и меня не выпускают!

— Не-а!.. Тебя из-за т е б я не выпускают.

— Кто лучше знает?.. Ты или я?

— Меня ругаешь, а сам заболел.

— Это разные вещи, тише!

— Не-а, бабушка говорит, если бы ты правильно вел себя, ты бы тоже не заболел.

— Ты ее больше слушай!

— Совсем не слушать?

— Не в этом дело! — морщится дед. — Тебе сейчас нельзя болеть, потому что ты мой связной.

— Какой связной?

— Вдруг встретит тебя на улице кто-либо…

— Смотри, она опять прыгает, смотри!..

— Соскучилась по тебе.

— Ну, какой связной?

— Встретит и скажет: передай дедушке то-то и то-то. И ты должен передать.

— То-то и то-то?..

Неожиданно насторожившийся Веденин вдруг громко шепчет:

— Атас!..

И мальчишка тут же бросается в кресло под торшером, быстро берет в руки книжку, почти тут же начинает читать.

Откидывается на подушку Веденин.

Торопливо уходит из-под окна доктор Райх с лошадью.

И открывается дверь, и почти торжественно входит Эмма Борисовна с небольшим подносом, на котором стоят и стаканы с градусниками, и склянки с микстурами, и еще что-то столь же малоприятное, а за Эммой Борисовной идет симпатичная медицинская сестра…

Вслед за Брагиным Ступин вошел к нему в кабинет, оба сели, и Брагин тут же снял трубку, набрал номер.

— Зоя Николаевна? Брагин. У меня тут Ступин. Давайте-ка срочно к нам. Сверим часы, как говорится. Ждем.

Сказал, как телеграмму отбил.

— У меня к ней вопросов нет, — сказал Ступин.

— Зато у меня есть.

— Посвяти.

И Брагин усмехнулся:

— И так слишком много посвященных…

По лицу Зои, когда вошла, совершенно ясно можно было увидеть, что она не собирается прощать Брагину его предательства на совещании, которое вел тогда Полосухин… а может быть, дело в чем-то другом?.. Куда более личном?

— В последнее время, Юрий Петрович, вы завалили меня работой, но я понимаю, что это производственная необходимость, поэтому делаю все, что в моих силах, — сказала, положив на стол стопку бумаг и холодно глядя Брагину в глаза. — Здесь все, что я вам должна. Даже самый средний инженер разберется без моей помощи. А Ступина я у вас забираю. Вы сами любите только конкретный разговор, а потому позвольте и нам с ним поговорить с цифрами в руках.

— Я хочу, чтобы по последним пробам вы еще раз просчитали остаток чугуна, — тоже строго сказал Брагин.

— Именно об этом и будет разговор, — и она взяла Ступина под руку. — До свидания.

— До встречи вечером! — предупредил Брагин. — Учтите, что я сам буду руководить выпуском!

Ступин остановился:

— То же самое только что сказал мне Перчаткин…

— Но ты-то не мальчик и сам должен разбираться, чья это функция!

В кабинет заглянула Варвара, увидела рядком стоящих под руку Зою и Ступина и не смогла скрыть усмешки.

— Прошу простить за вторжение. Ваша ученая помощница, Алексей Степаныч, делает успехи — она разыскала вас!.. Юрий Петрович, позвольте Ступину взять трубку?

Ступин подошел к телефону и тут же построжал лицом и стал, нахмурясь, поглядывать на Брагина.

— Только что звонил Семенов, обер-мастер наш, — сказал огорченно, когда положил трубку. — Приболел. Чем-то отравился, говорит… До завтра поклялся оклематься. А без него — никак… Так что выпуск придется отложить. По крайней мере до завтра.

Брагин, который собирался закурить, смял в руке пустую пачку, швырнул в корзину:

— Знаем мы, чем они травятся!.. Скажи ему, чтобы в следующий раз лучше закусывал!

Вечером по неширокой лестнице нового дома тяжело поднимался Ступин. Ладонью надавил на звонок и не убирал руки до тех пор, пока ему не открыли.

— Ты что, выпил? — спросила миловидная женщина в домашнем халате.

— Это идея! — приподнял он палец. Изображая крайнюю усталость, шагнул в коридор, начал раздеваться. — Иначе я просто не выживу.

— Тогда, конечно, придется тебе позволить…

— А есть у тебя что-нибудь такое… для души?

— Н-ну, если хорошо попросишь…

— Считай, что я на коленях.

— Тогда считай, что я тебе налила и ты уже выпил.

— Тоже резонно, — сказал он, приваливаясь теперь плечом к притолоке на кухне и опустив голову — глядел исподлобья, как она собирает на стол.

— Да что случилось? — спросила жена.

— В общем, ничего, все то же самое… Сперва один гигант к себе вызывал и битый час мозги сушил… говорил, что последний выпуск как руководитель завода он берет под свой контроль и давал, конечно, ценные указания…

— Это Перчаткин?

— А потом второй вызвал… и давал, естественно, еще более ценные указания. Компетенция!.. Функция!.. А все решать будут не они и даже не я, хоть это мой хлеб, как говорится. Решать будет обер-мастер дядя Вася Семенов.