Шабданбай Абдыраманов - Белый свет

Беделбаев сердито посмотрел на Саякова, что тому доставило особое удовольствие. Алтынбек любил поддеть директора, позлить его, мол, что ты мне сделаешь за дерзость? Да ничего, потому что для нас с вами, Темир Беделбаевич, главное — личный авторитет, не так ли? А Беделбаев горько жалел о допущенных промахах в отношении с подчиненными, и в первую очередь с Саяковым. И он не выдержал наконец, дал понять, что больше не потерпит выходок Алтынбека: снял трубку и вызвал Кукарева и Жапара-ака.

Саяков недоуменно смотрел на директора и ругал себя последними словами за то, что, видимо, перегнул палку. «Как теперь быть? — лихорадочно обдумывал он обстановку. — Кажется, заигрался… Так всегда у меня: строю, строю, а потом раз… и насмарку…»

Беделбаев даже не взглянул на него, до прихода Кукарева и Жапара-ака сосредоточенно просматривал скопившиеся бумаги, а Алтынбеку приходилось помалкивать. Саякову очень хотелось закурить, но он впервые не решился сделать это в присутствии Темира Беделбаевича без разрешения, а спрашивать побоялся. Тогда он встал со словами «Я сейчас…» и, заметив маловыразительный кивок директора, выскользнул в приемную и сразу же закурил.

Анна Михайловна удивленно подняла на Саякова глаза, мол, что случилось? Но Алтынбеку не хотелось показать секретарше свою оплошность: он натужно улыбнулся, опустил руку с сигаретой, чтобы скрыть дрожь в пальцах.

— Кажется, Темир Беделбаевич бросил курить, так я, чтобы не беспокоить…

— Вы душка, Алтынбек, — кокетливо сложила губы трубочкой секретарша, — вы один только с этим и считаетесь. А у директора здоровье, сами знаете… — И она сокрушенно покачала головой и притворно-испуганно добавила: — Ка-та-стро-фи-чес-кое!

Алтынбек понял, что Анна Михайловна села на своего любимого конька — теперь ее не остановишь. Что ж, такой уж невезучий у него сегодня день! Придется выслушивать сначала о болезнях Беделбаева, потом о ее собственных и ее семьи, потом медицинские советы и рекомендации и т. д. Но в это время в приемной показались Кукарев и Жапар-ака, и Алтынбек, погасив сигарету, вернулся в кабинет Темира Беделбаевича.

Чувствовалось по всему, от веселого настроения директора не осталось и следа. Он хмурился и сосредоточенно потирал сухонькой ручкой свой высокий морщинистый лоб, едва кивнув вошедшим на их приветствие.

— Не будем терять время, — как только посетители заняли свои моста, сказал Беделбаев. — Прошу.

Кукарев встал, тяжело опираясь на палку:

— Правда, сам я только что вернулся на работу… Но, скажу, Темир Беделбаевич, дела не плохие. А внимание необходимо обратить на два главных момента — это автоматическая линия в отделочном и выездной суд над нашим учеником слесаря. По первому пункту у нас серьезные разногласия. К этому я еще вернусь. А вот с организацией показательного суда пока, считаю, все нормально. Об этом доложит вам Жапар-ака, он у нас главный попечитель.

Беделбаев опустил глаза в знак того, что ему все ясно.

— Теперь с автоматической линией, Темир Беделбаевич. Мое мнение — спешка здесь недопустима, ведь нам нужен хорошо отлаженный, бесперебойный механизм. Иначе будет страдать план из-за простоев. Чем мы эти простои возместим? Работой по старинке? Но зачем тогда сама линия? Да и справятся ли старые агрегаты с новым планом выпуска продукции? В общем, это азы, простите, что повторяю их…

Директор строго-вопросительно посмотрел на Саякова, контролировавшего сборку линии. И тому ничего не оставалось, как подняться с места.

— У меня другое мнение, товарищ директор. Мы обязаны выполнить сборку к намеченному сроку, а может, чуть-чуть раньше — к годовщине Октября. Подчеркиваю — обя-за-ны. Это наш долг!.. Считаю, что некоторые издержки допустимы, тем более, что серьезных неполадок на новой линии, конечно, не будет. Так, может, небольшие шероховатости, так сказать, заусенцы. Так неужели ради этого подрывать авторитет комбината, доверие руководства?

— Хорошо. Разберемся, — резко оборвал его директор.

Жапар-ака скромно сидел в уголке, твердо уверенный, что пригласили его в директорский кабинет только ради дела с Колдошем. Он усиленно по привычке растирал ладонью бритое загорелое темя и помалкивал, поглядывая на нервничавшего Кукарева, мол, успокойся, все хорошо. Но когда Саяков заговорил о долге и авторитете, не выдержал аксакал:

— Стране нужен наш ситец, Алтынбек, прочный, нарядный. Тот, который можно в руках подержать, полюбоваться, порадоваться искусству прядильщиц, ткачих, отделочников… А на громких словах — «авторитет», «долг» и все такое — далеко не уедешь! Ситца не сделаешь. Ситец руками рабочими делается, а не громкими фразами.

Раскрасневшийся, возбужденный Жапар-ака, заложив руки за спину, быстро-быстро пробежался по кабинету, прежде чем сесть на место и принять степенный вид, какой подобает пожилому, заслуженному аксакалу.

— Ну что ж, придется составить комиссию для проверки готовности, вернее, состояния на данный момент автоматической линии, — подвел итог летучки Беделбаев. — Прошу предлагать кандидатуры. Конечно, дело это наше, внутреннее, поэтому — без лишних разговоров, конфиденциально. А тебя, Алтынбек, прошу оказать должное содействие работе комиссии.

Все облегченно вздохнули и потянулись из кабинета: Жапар-ака, за ним Кукарев и последним Саяков.

Сначала Беделбаев было решил вместе с ними пройти в отделочный, но передумал, вспомнив о неотложной поездке в райком, срочно, попросил вызвать машину.

Темир. Беделбаевич все больше и больше разочаровывался в Саякове, жалел об ошибочном назначении его главным инженером комбината. Беделбаеву был нужен молодой, энергичный, знающий свое дело помощник, и Черикпаев, уходя с комбината, привел к нему своего протеже.

— Вот тебе, Темир Беделбаевич, достойный продолжатель дел моих, — беззаботно, уже как посторонний шутил Черикпаев, — дерзок, энергичен, отличный инженер. Тебе такая пристяжная в упряжке ой пригодится! Конечно, узду держать крепко надо, не скрою, а? Алтынбек? Правильно говорю.

Директор смотрел на Алтынбека, который совсем, на его взгляд, не соответствовал характеристике главного инженера, казался изнеженным, холеным в своем модном голубовато-сером костюме с иголочки. И улыбка — ускользающая, себе на уме… На комбинате он себя особенно пока никак не проявил, правда, диплом с отличием да ведь и диплом красный можно заслужить не старанием, а пронырливостью… Иное дело Хакимбай Пулатов! С ним все просто — весь на ладони! И технарь настоящий, от машин не оторвешь! Жаль, конечно, такого административной работой загружать… Но не в этом даже дело… Какой-то он не как все. О таких в народе говорят — не от мира сего…