Юрий Мамакин - Адрес личного счастья

Таким образом, настенный шедевр остался нетронутым. Истинные ценности — они ведь нетленны… — утверждает могила на фотографии № 3, если Викторию закрыть картоном.

И тут вдруг… когда я снова взглянул на фотографию № 3, каркающий голос вопросил: «А почему это ты, Москалев, такой жестокий?.. Что ты расщелкался здесь… соловьем!..»

Голос был столь зловещим, что повеяло мистикой. Благо, атрибутов предостаточно: могила, крест и… Виктория…

«Дурак ты! — истерически заорал я. Мысленно. — Я специально щелкал, чтоб уйти от… Это высшее милосердие — мое щелканье!.. Если сейчас распустить слюни и начать говорить о диспансерном учете и о пепельном лице Виктории, когда она приходит от врачей с их постоянным: «Окончательного диагноза еще нет…» — и об Игоре, который…

Будь ты проклят, каркающий голос!»

Пять следующих фотографий — от № 4 до № 8 — представляют не только этиологию любви Игоря и Виктории, но также генезис их свадьбы и кое-что еще.

Схема «встретились — полюбили — свадьба» сама по себе настолько универсальна, что чаще ее с успехом применяют для сокрытия информации, чем для освещения истинных событий. Впрочем, что такое «истинные события»? Разве приведенная схема не фиксирует именно их? Ну вот в этом-то и дело: все истинно, но все не так. С этим распространенным парадоксом сталкиваются не только детективные следователи, но и мы, грешные, в своих маленьких жизнях. Или в великих. В данном случае, я хотел сказать, это не имеет такого уж особенного значения. Словом, Игорь постоянно рассказывал мне схему и схему, так, что если б не фотографии, я бы вообще ничего не понял. Спасибо объективу!

Итак, фотография № 4. Происходит свадебное застолье, женится друг Игоря, назовем его Виктор. Не исключено, что в жизни его тоже зовут Виктор, будем надеяться, он не обидится. Но, кажется, тут можно вообще не волноваться: по-моему, он книг не читает. Во всяком случае, такой у него вид на этой фотографии. Кроме Виктора за столом сидит его невеста, далее — наш Игорь, а из-за его плеча видно задумчивое лицо незнакомой нам девушки, Наташи. Она так упрямо смотрит на стол, что нет сомнений — решает в этот момент что-то крайне для себя серьезное и важное. Виктории на этом снимке нет, Игорь с ней еще незнаком, а сидит он сейчас в живописной позе, даже непонятно, как он ее принял: опершись локтями на стол сумел азартно откинуть голову и даже слегка повернуть к фотоаппарату. Да и выражение лица крайне любопытное: брови высоко подняты, глаза томно полуприкрыты, он что-то говорит, и это, чувствуется, ему нравится, он вдохновенно играет на публику и думает, что всех уже покорил своим остроумием и элегантностью суждений. А его попросту никто не слушает. Девушка Наташа серьезно думает о своем, ей вообще не до Игоря. Вероятно, она хочет счастья. Невеста Виктора блаженно улыбается и на кого-то там смотрит — не видно, на кого. Наверное, на родителей, потому что в улыбке ее ясно читается: «Дорогие папа и мама, смотрите на меня и радуйтесь, вы же хотели, чтоб ваша дочь была в этой жизни устроена и счастлива!» Только вот жених, Виктор, значит, один и слышит, что говорит Игорь. На лице Виктора глумливое любопытство, — вероятно, он не хочет сделать скидку на то, что Игорь мечет свои перлы в пьяном виде.

Когда прошло уже довольно много времени после передачи мне фотографий, Игорь как-то рассказал, что в тот день он и сообщил девушке Наташе, что любит ее очень сильно. У них как будто все наладилось, но потом Игоря после института призвали в армию. Кстати, вместе с Виктором. А эта девушка Наташа была сестрой Виктора. И вот лежат они как-то в кроватях своей родной казармы (Игорь с Виктором, разумеется) и лирически вспоминают любимых. Ничего предосудительного в этом нет, солдаты всегда о них вспоминают в свободное от службы время. И приносят тут Виктору письмо от сестры, то есть от девушки Наташи. Он посмотрел на него, равнодушно бросил на кровать и пошел куда-то там. А Игорь мгновенно узнал, чей это почерк, — как мы уже говорили, он очень любил девушку Наташу, а когда любишь, все такое узнаешь очень быстро. (Сошлемся на известный фольклор: «Я милого узнала по походочке!») И вот Игорь берет это чужое письмо в руки, а странное предчувствие так сильно толкает его, что он не заметил, как преступил правило и письмо вскрыл. Первые строки — о том о сем, а затем и главное: девушка Наташа поручала брату деликатную миссию объяснить Игорю («он хороший человек») некоторую ситуацию, состоящую, собственно, в том, что она выходит замуж за другого и скоро будет у них ребеночек — такая радость!

Фотография № 5 и № 6. На одной — Игорь, на другой — девушка Наташа.

Сначала — об Игоре. Здесь — целый мир: естественный, обнаженный, поэтический… мне кажется, что даже струится какой-то особенный свет и вот-вот в границах снимка появятся древние персонажи из какого-нибудь «Царства Флоры», а лукавые мавки поют за кадром изломанными, мающимися голосами хоралы, славят Игоря — Париса, прекраснейшего из пастухов, который пока еще не знает, что ему выпадет великий случай получить ни за что ни про что красивейшую в мире женщину…

Над бегущей водой — мечтательно склоненный ствол большого дерева; вокруг так много листьев, что они создают романтический зеленый мираж-орнамент. Сквозь него в воде видны отраженные облака, сияет вечное, жизнь дающее солнце и под ним — первозданно голый Игорь, восседающий верхом на стволе, и в этой позе — его неожиданное обаяние. Он склонил голову набок и так улыбается… ну пацан пацаном!.. Если судить по этой улыбке, так ему лет тринадцать-четырнадцать… и он совершенно одурел от зелени, солнца и воды. Игорь держится за ствол, блаженно покачивается, и ты уже не в состоянии заметить в этой идиллии, как его улыбка превращается в листья, воду, ветер…

А на самом деле Игорю здесь двадцать лет.

Вообще, я это уже не раз замечал, стоит мне увидеть на картине или на фото воду и какие-нибудь там вербы, осоку, как эти места вдруг тут же начинают казаться до того родными и знакомыми, что я уже совершенно автоматически продолжаю мечтать и фантазировать, и уже мне кажется, что если проснуться в июне очень рано, так примерно в полчетвертого, и заметить, что небо уже сильно посветлело, а звезды подрагивают и подмигивают синим таким или красноватым… так воздух будет в это время еще не сырой, но свежий, и дышится тебе тут как-то совсем легко и незаметно, а в теле будет зыбко ощущаться сладкая тяжесть сна…

Вода в реке в эти часы совсем темная и тяжелая, от нее тянет жутью. Рыба со сна хлюпает гулко и неожиданно. И каждый шорох слышен очень остро и резко: травы ли вдруг зашевелятся от взявшегося ветерка или еж проберется, брезгливо хоркая и порская своим чутким мокрым носом. Росу обнаруживаешь внезапно. Тяжелые капли торопятся налиться на сочных стеблях всяких злаков до восхода, и потом они сразу будто замирают, отрешенно ожидая первый магический луч. В этом и весь смысл каждой капли, и престиж.