Руслан Тотров - Ритмы восхода

«Пойду к бабушке Дзго, — вздыхает Нано. — Она не оставила бы меня одну в этом страшном доме». Нано надевает пальто, натягивает ботинки, долго возится со шнурками. Шнурки запутываются в упрямые узлы, их очень трудно развязывать, и Нано, махнув рукой, выходит из дому, а шнурки, как длинные дождевые черви, ползут за ней.

Бабушка Дзго живет в Куртате. К ней нужно ехать в большом красном автобусе. Автобусы бывают и голубые, но Нано больше любит красные.

Чтобы добраться до остановки, надо пройти всю улицу и выйти на площадь в центре селения. Там под высоким досчатым навесом стоят люди, ожидающие автобус.

Нано осторожно переходит улицу и медленно идет по дороге. Дождь шуршит в траве, пригнувшейся и вымытой, путается в волосах; капли соскальзывают с каштановых волос Нано и стекают по носу и щекам на шею. Капли холодные, и Нано ежится, втягивает голову в плечи. Грязь липнет к ботинкам, а ей кажется, что это земля хватает ее за ноги и держит. Она вырывает ногу из грязи, высоко поднимает ее (так высоко, что распущенные шнурки едва касаются земли), переставляет на новое место и принимается за другую ногу.

На этот раз земля схватила ее так крепко, что она не может шевельнуться. Она изо всех сил тянет ногу, но земля тянет сильнее, и Нано снова хочет плакать, а тут еще этот соседский мальчишка Батрадз… Он скачет вокруг, как-будто нет дождя и грязи, он прыгает по лужам, из-под его босых ног фонтанами брызжет грязная вода.

А Нано не может вырвать из земли ногу. Батрадз, налюбовавшись ее мучениями, подскочил к ней, с размаху присел на корточки.

— Садись верхом!

Нано немного побаивается его: может быть, он сбросит ее в лужу? Батрадз хохочет:

— Садись, не бойся!

Нано вздыхает и обхватывает его шею руками. Батрадз встает, грязь, чавкнув, отпускает ноги Нано. Она улыбается:

— А мы быстро поедем?

— Если бы не грязь, мы помчались бы скорее самолета!

Но всюду грязь, и, наверное, поэтому Батрадз с таким трудом тащит на себе Нано. Ноги его скользят и подгибаются, а Нано чувствует, как вспотела его шея. Ей жалко Батрадза. Если бы не грязь, тогда другое дело, тогда Батрадз помчался бы, как самолет, а сейчас он тяжело дышит, и ему трудно.

Он идет по дороге со своей ношей, а улице нет конца. Он молчит, вытягивает из грязи ногу, переставляет ее, вытягивает другую. Нано знает, что он совсем устал.

— Пусти меня, Батрадз, я сама пойду, не маленькая.

— Ладно. Отдохнем немного и поедем дальше.

Он опускает Нано на землю и тяжело вздыхает.

«Почему он говорит «поедем»? — думает Нано. — Ведь еду только я, а он везет».

Дождь все льется и льется. Тучи уже не лиловые, а темно-серые, и горы совсем скрылись в тумане.

Они стоят посреди дороги мокрые и усталые — Нано и Батрадз. По улице идет Хазби. Этот здоровенный парень так хлопает своими сапожищами, что грязь не успевает сомкнуться и схватить его за ногу.

— Эй, вы! Чего здесь стоите?

— Я иду к бабушке Дзго, — тихо говорит Нано. — Мне надо на площадь, а грязь не пускает.

— А ну, давай! — Хазби хватает ее одной рукой, а Батрадза другой, вырывает их из грязи и быстро идет по дороге, как-будто нет дождя и слякоти, а светит яркое солнце. Нано висит у него под мышкой. Она тихонько дотрагивается до его руки:

— Там ботинок мой, в грязи остался…

— Чего ж ты молчала?!.

— Я боялась сказать.

Хазби поворачивает обратно. Находит затерянный в грязи ботинок с длинными шнурками, осторожно спускает Нано на землю, так, чтобы она могла попасть ногой в ботинок.

Снова Хазби идет по дороге и несет Нано и Батрадза, смеющихся и болтающих ногами. Нано знает, что Батрадзу нечего делать на площади, а просто он хочет прокатиться на Хазби.

На площади Хазби ставит Нано и Батрадза под навес, где собралось уже много людей.

— Я пошел, — говорит он. — Некогда мне с мелюзгой возиться.

Батрадз бежит за ним, потом возвращается.

— Как же ты поедешь? — спрашивает он. — Ведь у тебя нет денег.

— Я еще маленькая, — отвечает Нано. — Мне деньги не нужны.

Батрадз убегает, а дождь все льется, льется. Небо совсем потемнело.

Автобус выехал из тумана, разбрызгал большую лужу и остановился. Люди бросились к открывшейся двери, а Нано растерянно стояла и не знала, как ей войти, потому что людей было много, а дверь одна. Она смотрела на дверь и думала, что ей придется возвращаться по грязной дороге и снова застрянут ее ноги, и снова земля будет хватать ее, и снова она потеряет ботинок…

Ее, маленькую и грустную, увидел в боковом зеркальце водитель автобуса. Он открыл переднюю дверь. Чьи-то руки схватили Нано, и она оказалась в автобусе. Кто-то встал и усадил ее на свое место, а автобус зашуршал шинами об асфальтовое шоссе.

Нано совсем замерзла в промокшем пальто. Сидеть ей неудобно, потому что ноги в мокрых ботинках не достают до пола. Разбухшие от грязи шнурки висят, как длинные черви.

Люди в автобусе едут и разговаривают, а дождь моет окна.

— Кто там вошел в переднюю дверь, возьмите билеты! — закричала кондукторша.

— Никто тут не вошел, только девчонка, — сказал парень в замасленной спецовке. Под спецовкой у него — синяя майка, сквозь которую проглядывает волосатая грудь. Он все время смеется:

— Ну и дождь сегодня! А-ха-ха-ха! Эй, кондуктор, на какой свалке вы нашли этот автобус! А-ха-ха-ха!

Он смеется, а потом смотрит на Нано.

— Эй, как тебя зовут?

— Нано.

— А чего ты, Наношка, такая синяя? Ты всегда синяя, или только когда замерзнешь? А-ха-ха-ха! Куда это ты собралась? Наверное, путешествуешь?!.

— Я еду к бабушке Дзго…

— Путешествуешь к бабушке Дзго?! И, конечно, одна! Молодец, Наношка! А-ха-ха-ха!

Нано он не понравился, потому что очень много говорил и смеялся. Так много, что она не могла даже сказать, что ее зовут Нано, а не Наношка.

К ним подошла кондукторша. Она посмотрела на Нано и напустилась на горластого парня:

— Чего ты хохочешь?! Не видишь, девчонка совсем замерзла?!.

Парень захохотал еще громче.

— Ты одна едешь? Где твоя мама? А ну, подержи, — кондукторша отдала хохочущему парню свою сумку с билетами и ловко стащила с Нано пальто. — Платье тоже мокрое, — сказала она и стащила платье, чулки, ботинки… Нано осталась в маленьких белых трусиках.

— Дайте пиджак, — сказала кондукторша пассажирам, и те стали раздеваться.

— Не надо, — захохотал парень. Он схватил Нано черными руками и сунул ее себе за пазуху. Он прямо разрывался от хохота, этот парень, а за пазухой у него было жарко, как в печке, и Нано поняла, что он совсем не противный. Она сжалась в комочек и засмеялась. Все в автобусе засмеялись. Водитель обернулся и тоже засмеялся.