Константин Лордкипанидзе - Избранное

К. Лордкипанидзе ярко описывает свою встречу на подходе к городу с красноармейским отрядом, а в отряде — со своим закадычным другом и бывшим товарищем по гимназии, о котором в авторском вступлении к повествованию говорится: «Когда я вспоминаю о молодых своих годах, то раньше всех возникает в памяти мой первый комсомолец Бичоиа Пурцхванидзе, человек с чистым сердцем рыцаря, встречи и беседы с которым еще в далеких двадцатых годах дали направление всей моей жизни…» За красноармейским костром друзья вспоминают испытания, выпавшие на их долю в гимназии — и мы уже вслушиваемся в исполненный душевности более ранний рассказ о героях повести, чтобы вновь вернуться к их беседе за костром, где и предстоит начаться решающему перелому во всей жизни будущего писателя. А Бичоиа открыл своему другу глаза на смысл и значение происходящих событий. Теперь кому-то его слова могут показаться наивными и высокопарными, а они с абсолютной точностью передают дух того времени и показывают нам душу молодых участников тех революционных событий. Более того, это именно тот дух, которым пронизана, скажем, поэзия Маяковского, Галактиона Табидзе, Павло Тычины, Егише Чаренца тех лет — дух Интернационала и Мировой революции.

Как мы знаем, в «Моем первом комсомольце» описаны люди и события весны 1921 года, когда и в Грузии победила Советская власть. И авторское «обрамление» повести заканчивается словами: «…тогда только и началась моя любовь к человеку в красноармейской шинели, который несет на своих плечах самую тяжелую и дорогую ношу в мире. Те полтора года навсегда связали меня с Красной Армией, поэтому ровно через двадцать лет я так сразу нашел свое место в ее рядах, словно никогда из них и не выходил».

Через двадцать же лет началась Великая Отечественная война, и Константин Лордкипанидзе — уже знаменитый писатель и автор широко известных книг — становится ее участником как фронтовой журналист. К этому времени им уже созданы и «Заря Колхиды», и «Горийская повесть», и «Белорусские рассказы», вещи, ставшие классикой грузинской советской литературы. А тут война вторгается в его творчество таким мощным напором, что уже навсегда становится одним из главных средоточий его писательской судьбы. Естественно, что крупным по художественному масштабу и значению произведениям предшествовала интенсивная и многообразная работа писателя-фронтовика — военные очерки, фронтовые зарисовки, боевые корреспонденции. Богатые жизненные наблюдения, впечатления и опыт, полученные писателем в эти годы, определили впоследствии силу, глубину и содержательность таких поистине замечательных его творений, как повесть «Клинок без ржавчины» и цикл «правдивых — согласно подзаголовку — рассказов», под общим названием «Смерть еще подождет». «Клинок без ржавчины», также составленный из серии отдельных рассказов, хоть и объединенных одним главным действующим лицом, писался в 1949 — 1956 годах, и лишь под одним из рассказов этого цикла — «Как умер старый рыбак» — стоит дата — 1942 — 1969; второй же военный цикл — «Смерть еще подождет» — писался в 1957 — 1974 годах. Как видим, военной теме отдано больше трех десятилетий напряженного писательского труда. Правда, само слово «тема» звучит в этом контексте слишком отвлеченно или отстраненно, ибо речь идет о жизни, о биографии автора, о пережитом им самим. Это как раз тот случай, когда, как мы помним, писатель, «создавая биографию своего поколения, рисуя облик своего времени, тем самым рисует в какой-то мере и самого себя, рисует историю своей жизни». В данных же произведениях он не просто рисует военную жизнь, но и сам вписан в нее, является и равноправным участником этой жизни, и полноправным персонажем своей прозы — рассказчиком, спутником, сотоварищем, биографом персонажей, героев своих воистину «правдивых рассказов».

Почему именно «правдивых»? — как бы предвосхищает автор вопрос скептически настроенного читателя, которого могло насторожить это подчеркивание характера начатого повествования. И ответ прост, как сама истина: «А я в этих рассказах не изменил ни одной судьбы, не переставил ни одного предмета, ничего не преувеличил, а если где и не сдержал своих чувств, то простите, — очень уж я люблю героев этой книги, а любовь не всегда управляема».

Ситуации, в которых «подсматривает» или «застает» автор своих героев, отнюдь не равнозначны. В одном случае это просто то или иное состояние, в другом — уже поступок, а в третьем — подвиг и самопожертвование. Во всех случаях это удел рядовых, ничем, казалось бы, не выделяющихся людей, но в том-то и дело, что речь идет о тех, в ком заложена неисчерпаемая потенция человечности, человеческого достоинства и благородства, что может в соответствующих условиях проявиться и просто в цепи поступков, и в мгновенном порыве героического подвижничества.

Рассказ «Смерть еще подождет» открывается авторским курсивом: «…Посвящается памяти человека, одно изречение которого дало название всем этим рассказам…» Герою рассказа, бывшему трактористу, немолодому уже солдату Ионе Мебуке вместе с другим солдатом, недавним студентом, приходится делать проход в проволочном заграждении. Случилось так, что Иона Мебуке укрылся в небольшой воронке, когда Гури доделывал проход в двух оставшихся впереди рядах проволоки. И тут недалеко от воронки оказался немецкий солдат и метнул в нее гранату. Граната не взорвалась. Но вторая уже не могла не взорваться. И это Иона знал. «Остался один выход: упредить… Убить его. Только так Иона может спастись. Но нет, нельзя стрелять, когда в двух шагах немецкие окопы и твой напарник режет проволоку под самым носом у вражеских часовых. Себя-то Иона спасет, он не промахнется, но его студентик неминуемо попадет в западню… Погибнет славный мальчик, и дело провалится… Он не выстрелил… Немец бросил гранату… Граната разорвалась…»

Читатель узнает, что, к счастью, Иона остался жив, хотя был искалечен. Уже в госпитале его навещает автор и слышит от него вещие слова: «Смерть всегда немного подождет, если человек ее не испугается… Только позор не умеет ждать — придет и тут же снимет голову…»

Таков один из рядовых героев цикла Иона Мебуке, которого автор по праву назвал Великим солдатом.

Тема, идея или комплекс проблем — как угодно это назовем — человечности, побеждающей бесчеловечность в трудном, драматическом, иногда смертельном противостоянии и противоборстве, — вот сверхзадача едва ли не всех произведений Константина Лордкипанидзе.

Мы уже упоминали одно из последних по времени произведение К. Лордкипанидзе — «Горец вернулся в горы» (1980). Мне трудно удержаться, чтобы сразу же не процитировать приведенные журналистом Е. Ласкиной в своей отличной статье выдержки на эту тему из писем известных советских критиков Николая Абалкина, Виталия Озерова и Юрия Суровцева Константину Лордкипанидзе (газ. «Кутаисская правда»).