Павел Лукницкий - Делегат грядущего

— Чему только тебя учат! — презрительно кинул Улуг и, выхватив из рук индийца ФЭД, провел ногтем по борозде паза. — Сюда! Понимаете? Сюда вдвигать надо… Вот так!

Крышка аппарата защелкнулась под шумные возгласы одобрения. Улуг величественно протянул аппарат владельцу и повернулся к школьнице.

— Такого простого слова не знаешь… Паз!.. Вот их не учили, а они уже сколько узбекских слов знают!

— Каких это, например? — обиделась школьница.

— Например? — и, обращаясь ко всем делегатам, Улуг быстро заговорил: — Колхоз, пионер, коммунист, спасибо, салям, ферма, добро пожаловать, мир, дружба, филармония, конференция, Алишер Навои… Вы меня понимаете?

Делегаты засмеялись, повторяя на всех знакомых им языках:

— Yes!.. Oui!.. Так!.. Понимай!..

Но курносая синеглазая школьница вспыхнула:

— Во-первых, слова это русские, а не узбекские, а во-вторых, Алишер Навои не слово, а имя!

— Конечно, имя! — скорчив насмешливую гримасу, небрежно кинул Улуг. — Наш великий узбекский поэт… Это раз!.. А во-вторых, и название этого театра такое же!.. Думаешь, не знают? Все знают!

— O, my girl! — один из индийцев положил руку на плечо школьницы, наклонился и что-то с улыбкой сказал ей.

— Вот и понимаю! — вскинула голову школьница. — Он спрашивает тебя, каких ты индийских писателей знаешь?

— Рабиндранат Тагор! — быстро и уверенно выпалил Улуг прямо в лицо индийцу.

Тот что-то промолвил школьнице, она перевела:

— А ты читал Тагора?

Улуг замялся на секунду, наморщив бронзовый лоб, но тут же вспомнил:

— Чудо Пуран Бгахата! Понимаете? Пу-ран Бга-ха-та!

— O, Puran Bgahat… I know… Delightful boy!

Я не сказал Улугу, что он перепутал автора. (Индийцы не заметили этого.) Да и разве в том было дело?

Сквозь группу делегатов к скамье пробилась запыхавшаяся, спешившая от гостиницы переводчица, лицо которой мне уже было знакомо. Сразу включаясь в беседу, кинула несколько слов по-английски индийцам и повернулась к Улугу:

— Он говорит: ты сам — чудо!

— А вы спросите их, — не растерявшись, запальчиво крикнул Улуг, — у них спутник есть?

И, получив от переводчицы ответ: «нет», Улуг велел ей сказать, что сам он не чудо и что в рассказе том тоже нет чуда, а вот советский спутник Земли — это действительно чудо.

Девушка перевела, и ответом Улугу был общий одобрительный смех. Но Улуг не унимался — в таком задоре я еще его не видывал.

— А спросите, у них голодные есть?

Тут уж замялась переводчица, видимо не считая тактичным задавать гостям такой вопрос. Но делегаты шумно заставили ее перевести вопрос слово в слово, и она со смехом передала ответ: «Есть».

— Голодные есть, а революцию все не делают… Так дело у них не пойдет, скажите!..

Переводчица довольно резко сказала Улугу:

— Ну, это уж ни к чему, парень!

Но, видимо, поняв слово «революция», один из африканцев ткнул пальцем Улуга и показал в улыбке два ряда своих крупных, отразивших солнце белых зубов.

— Un vrai agitateur!

— Я не агитатор… Я школьник! — важно ответил Улуг.

И при посредстве переводчицы разговор продолжался. Высокий красивый мадагаскарец Обер Рабеноро — по моим трехдневным наблюдениям — предмет восхищения всех ташкентских девушек, спросил:

— Если ты школьник, назови мне столицу Мадагаскара!

Улуг впервые смутился. Стыдливо и беспомощно он оглянулся на сидящих с ним рядом школьниц. Но те отвели глаза.

— Не знаю, — наконец вынужден был ответить Улуг.

— А столица Гвинеи? — спросил другой африканец.

Это был коренастый Бенье Ньюпэк, прилетевший в Ташкент вместе с Рабеноро.

Спасая положение, Улуг внезапно проявил находчивость:

— А вы сначала скажите: как называется столица Узбекистана?

— Ташкент! — спокойно ответил мадагаскарец.

— А Казахстана?

Пришла очередь смутиться мадагаскарцу.

— Не знаю! — ответил он под общий смех.

— А столица Таджикистана? — уже торжествуя, продолжал Улуг.

— Не знаю.

— А столица Туркмении?

Смех превратился в хохот. Расхохотался и я, понимая, что резервы советских столиц у Улуга неистощимы.

— Вот! — вдруг очень серьезно и, пожалуй, чуть-чуть обиженно заявил Улуг. — У меня есть и глобус, и карта мира. Завтра я все африканские столицы выучу. Ему вы переведите: пусть он, когда вернется, повесит у себя дома в Африке карту СССР. Я могу ему даже подарить карту!

Дружеская дискуссия закончилась явной победой Улуга, но вся группа делегатов была довольна. Гости заторопились к театру: заключительное заседание конференции началось. Поспешил в театр и я…

Вечером на стадион «Пахтакор» я приехал с Гэ Бао-цюанем и несколькими другими делегатами. Когда, после митинга, в уже сгустившихся сумерках, начались массовые спортивные игры школьников и сказочное зрелище осветили лучи прожекторов, я упрямо старался разглядеть Улуга среди сотен упражняющихся с кольцами физкультурников. Но, конечно, мне это не удалось. Игры закончились взрывами и чудесными взлетами многоцветного фейерверка, вызвавшего восторженные возгласы всех делегатов и восьмидесятитысячной толпы ташкентцев. Время близилось к полуночи.

Утром я отправился в аэропорт и с небольшой группой иностранных писателей, спеша на юбилей 1100-летия со дня рождения Рудаки, улетел на ИЛ-14 в столицу Таджикистана.

Любуясь сверху отражающими солнечные лучи розовыми снежными вершинами Туркестанского хребта и другими гребнями Кухистана, я думал обо всех внезапно оборвавшихся знакомствах в Ташкенте, о новых друзьях из десятков стран и, конечно, об Улуге. И с досадой сообразил, что в ташкентской спешке я даже не спросил у него ни фамилии, ни адреса. При каждой встрече с ним мне казалось: вот-вот я снова его увижу, и поведет он меня в гости к себе домой… Сколько добрых людей звали меня в гости в Ташкенте, сколько искренних приглашений я получил от зарубежных друзей!.. Все это так сразу, так обидно отсечено серебристым крылом самолета, неторопливо летящего над великолепной горной страной!

…С тех пор прошло много времени. Но я знаю: наша планета стала общедоступнее, в любой стране — достижимее. Жизнь еще сведет меня со многими из моих друзей, которые в самолете мне на миг показались потерянными. И уж, конечно, мне доведется вновь побывать в Ташкенте. Там я приложу все усилия, чтобы разыскать Улуга, и — уверен — найду его!

1960

В одном из трех томов книги П. Лукницкого «Ленинград действует» (дневника ленинградской блокады) есть такая запись: «Среди грядок соседних огородов в солнечный день всегда можно увидеть несколько женщин, спокойно читающих книги. Подойдите поближе, вы увидите томик Шекспира, журнал «Октябрь» или сборник рассказов Джека Лондона. Этого автора ленинградцы полюбили по-новому. Но только читают Джека Лондона с чуть ироническим чувством превосходства: что стоят все описанные им трудности — то ли еще испытали мы?»