Павел Лукницкий - Делегат грядущего

— А Гуссейнов, товарищ Баймутдинов, — перебил механизатор, — о Гуссейнове почему ничего не скажешь?

Баймутдинов нахмурился, мельком взглянул на Гуссейнова и произнес с непонятной, но всеми замеченной неохотой:

— Гуссейнов тоже, раз на почетном месте сидит… Тоже таджик… Но товарища Гуссейнова я мало знаю… А Османова, я считаю, нужно в первую очередь премировать. Хорошую премию дать, чтоб был он доволен.

— Зачем опережать события, Баймутдинов? — перебил Хурам. — О премиях я позже хотел говорить… Но уж раз начал, придется мне сразу все наши карты раскрыть… Мы с механизатором и с Винниковым это дело уже обсудили, и всем лучшим ударникам у нас назначены премии… Взгляните на лицо Османова: он переутомлен. Мы знаем, его мучает малярия, потому он у нас и угрюмый такой. Но мы решили его немножко развеселить. Кроме денежной премии, мы приготовили для него путевку в дом отдыха на Черноморское побережье…

— Ого!.. — раздался чей-то завистливый голос.

— Вот тебе и ого! — рассмеялся Хурам. — Работал бы хорошо, тоже мог бы поехать. Но сейчас у нас горячее время. Придется ему поработать еще немного. Путевку мы выдадим после окончания посевной. Я считаю, что Гуссейнов работал не хуже Османова. И Гуссейнову мы дадим премию, которая выражается в той же сумме. Гуссейнов получает велосипед. Абдуназаров — отрез на костюм… Петров — тоже отрез на костюм. Корниенко…

С каждой новой названной Хурамом фамилией собрание оживлялось все больше. И когда Гуссейнов застенчиво попросил слова и начал сбивчиво говорить свою немудрую, но искреннюю и веселую речь, трактористы повскакали из-за стола и, не дав Гуссейнову кончить, ухватили его за руки и ноги, вытащили из-под навеса на площадку двора и с хохотом взялись его качать.

В этот день Хурам отослал в Наркомзем телеграмму о том, что ремонт тракторов румдаринской МТС окончен до срока.

Утром Хурам сидел за своим столом в конторе политотдела, перебирая бумаги, накопившиеся за день. Когда бы ни явился Хурам в свой кабинет, он всегда находил на столе пачку писем, телеграмм, заявлений, жалоб, ведомостей. Здесь были телеграммы из Москвы и из столицы Таджикистана, требовавшие ответа. Политуправление Наркомзема следило за каждым днем работы политотдела, инструктировало его по самым, казалось бы, мелким вопросам. Каждый день Хурам отсылал телеграммы и письма с цифрами, сводками, донесениями. Республиканская газета печатала основные цифры, и Хурам, раскрывая свежую газету, ревниво следил, на каком месте среди других районов поставлена Румдара. Каковы процентные показатели в других хлопководческих районах. Если Румдара оказывалась в верхних строчках списка, Хурам удовлетворенно улыбался и спокойно переходил к другим сообщениям газеты. Это значило, что в ближайшие дни будет меньше тревожных, настойчивых, требовательных телеграмм из центра. Если Румдара перекочевывала в нижние строки списка, Хурам долго, хмурясь, вчитывался в него, резко подчеркивал показатели своего района красным карандашом, созывал в кабинет всех политотдельцев, звонил в МТС, в исполком, писал убеждающие статьи для своей политотдельской газеты, посылал нарочных за раисами, за агрономами, наконец срывался с места и торопливо, рысью, ехал в какой-нибудь особенно беспокоивший его колхоз.

Принимаясь за разборку бумаг, Хурам всегда чуточку волновался, хотя никто со стороны не мог бы заметить его волнения. В это утро Хурам получил два приятных известия. Одним была телеграмма о том, что десять дней назад из Москвы в Румдару отправлена легковая машина для политотдела, другим известием было письмо Шукалова из Хунука. Хурам трижды перечитал телеграмму и, уперев ладони в колени, весело на разные лады защелкал языком. Радость его была вполне основательна: с приходом машины все колхозы сразу окажутся под рукой, и непосредственно руководить ими станет гораздо легче. Чтоб сделать работникам политотдела хороший сюрприз, Хурам решил никому пока об этой телеграмме не говорить. Письмо Шукалова оповещало, что началась посевная, что с помощью подрывника и дехкан посланный политотделом трактор удалось провести до самого кишлака и сейчас он успешно работает на полях. Перед отправкой трактора у Хурама был спор с Винниковым, который считал, что провести трактор по горной тропе окажется невозможным: его, мол, несомненно, загубят еще по пути туда. «Надо будет показать письмо Винникову», — с усмешкой подумал Хурам. Шукалов сообщал в письме, что ему пришлось пробыть несколько дней в Оббиоре и провести там переизбрание раиса, потому что старый раис не соблюдал интересов беднячества и занимался религиозной агитацией. «Надо было этого ожидать, — подумал Хурам, вспомнив свое посещение Оббиора. — Шукалов парень положительный и сметливый, значит теперь и у них там дело пойдет…»

Дверь открылась, и к столу неслышно подошел Азиз.

— А, Азиз, здорово… — оторвался от своих размышлений Хурам. — Ну, садись, рассказывай, как дела у тебя в кишлаке.

— Дела ничего, — взяв крышку чернильницы и вертя ее в пальцах, улыбнулся Азиз. — Я к тебе, товарищ Хурам, пришел.

— Вижу, ко мне… Ну, как у вас Лола-хон работает?

— Лола-хон хорошо работает, — уклончиво ответил Азиз. — Ты, товарищ Хурам, к нам не приедешь сегодня?

— Не предполагал. А что, меня там ждут, что ли?

— Не ждут, так, немножко ты нужен.

— Случилось что-нибудь?

— Ничего не случилось. Взрыв надо делать. Тракторы тоже нам очень нужны.

— Какой взрыв?

— Новый участок. Мы немножко работали, и новую землю сделала Лола-хон.

— Новую землю? Почему я об этом не знаю?

— Товарищ Хурам, мы не говорили тебе. Подарок Советской власти сделать хотели. Сейчас камень немножко мешает, надо один маленький взрыв.

— Серьезно говоришь? — глаза Хурама заискрились. — Кто делал? Большой участок?

— Женщины делали, Лола-хон организовала. Наши комсомольцы тоже делали. У реки участок. Большое поле, земля тяжелая, тракторы нужны. Еще об уравниловке хотел спросить…

— Погоди, Азиз, не все сразу… Вы нарочно, что ли, не сообщали мне раньше об этой земле?

— Ну да, нарочно. Говорю — подарок!

— Ай, черти полосатые! — развеселился Хурам. — Придется поехать к вам, если не врешь.

— Сейчас поедешь, товарищ Хурам?

— Могу и сейчас… А с водой как устроились?

— Вот для этого нужно взрыв. Гора маленькая была, мы ее раскопали, канал сделали, только в одном месте камень большой… Понимаешь, товарищ Хурам, женщины, которые не работали раньше, еще в паранджах ходят, а Лола-хон их организовала.

— Ну, ну, я вижу, ваша Лола-хон крепко за дело взялась. А ты сам тоже, конечно, работал?

Крышка чернильницы со звоном покатилась по комнате. Азиз вскочил, поднял ее и, вернувшись к столу, ответил смущенно: