Петр Капица - Неслышный зов

Переезд в общежитие не ухудшил, а скорей упорядочил жизнь комсомольских активистов. Некоторые заседания они проводили у себя в комнате или в красном уголке, благо большинство членов бюро жило в общежитии. Вечерами удавалось попить чай, стоило только пойти на кухню и открыть кран постоянно действующего «титана». Лапышев раздобыл у коменданта стаканы, графин и чайник. Купил на свои деньги пачку чая и кулек конфет — «подушечек».

— Покупай на вечер колбасу и булку, — посоветовал он Роману. — Пора наладить ужины и завтраки, а то язву или катар желудка наживем.

Они по очереди мыли посуду и убирали комнату, но устраивать домашние ужины и завтраки не всегда удавалось. Когда они возвращались в общежитие, все булочные и продуктовые магазины были закрыты. А в рестораны ходить студентам было не по карману.

Предстоящее возвращение Сусанны все больше и больше занимало Романа. Какая она теперь? Так же ярко горят глаза и притягивают к себе? Ей уже тридцать, но не старуха же она?! Чего сокрушалась? Вот глупая! Теперь и я не мальчишка, через день надо бриться. Почему же она попросила освободить комнату? Сердится на меня или не хочет возвращаться к Мокеичу? А может, другой есть? Она из таких, на нее все мужчины засматриваются.

«На всякий случай оставлю у соседки записку, чтобы знала, где меня найти», — решил он.

Одна мысль о встрече с Сусанной вызывала в нем воспоминания, захватывающие дух. Оставив у соседей записку, он с нетерпением ждал письма. Но письма все не было.

«Не прозевать бы ее приезд. Она может не написать мне. Сочтет ненужным. Что же придумать? Буду мимоходом наведываться», — решил он. И чуть ли не через день находил время забежать на старую квартиру.

По договору издательство «Молодая гвардия» выдало Громачеву авансом шестьсот рублей, столько же получил и Кичудов. Таких денег у Романа еще никогда не водилось. «Куда их потратить?» — задумался он. По беглым подсчетам они с Лапышевым задолжали Дремовой не менее двухсот рублей. Их следовало отложить до ее приезда. Оставалось еще четыреста, деньги немалые. «Надо приодеться, — подумал он, — купить что-нибудь солидное, а то совсем мальчишеский вид».

Достав с помощью Марка Юрина в Федерации писателей ордера в закрытый магазин «Красная звезда», в воскресенье Громачев пораньше поднял с постели Лапышева.

— Ты мастер делать покупки — может, сходим вместе в промтоварный?

— А я-то зачем?

— Я и на тебя талоны припас.

— Если так… с удовольствием.

Он быстро побрился, оделся, и они вдвоем покатили в трамвае на Загородный проспект, где находился закрытый распределитель «Красная звезда».

В магазине были выставлены кожаные пальто, куртки, модные коричневые краги и такого же цвета ботинки на толстой подошве. Все эти вещи по размерам подходили Громачеву. Лапышев по-прежнему пальто не признавал, всю зиму он прощеголял в пиджаке и тонком свитере. Здесь ему понравилась только черная кожаная куртка. В ней он походил на комиссара времен гражданской войны, не хватало лишь портупеи.

Пальто, куртка и краги стоили более четырехсот рублей, а Громачеву хотелось еще купить такой же костюм, как у секретаря парткома Чижа. Ему казалось, что это придаст ему солидности. Да еще нужен был подарок для старого друга Ивана Калитича, в комнате которого они прежде жили с Лапышевым. Лишь женитьба Ивана на Зое их разъединила.

— Э, потрачу все деньги, — решился Роман. — К приезду Сусанны получу остальной гонорар.

Нагруженные покупками, они довольные ушли из магазина. Денег в кармане осталось не много. По дороге они все же купили бутылку сухого вина, колбасы, хлеба и пряников. Но дома пить не стали. Лапышеву нужно было проводить в красном уголке семинар по ликбезу, он опасался, что комсомольцы уловят винный дух. А в те времена за всякую выпивку строго наказывали. Отложили обмывку покупок на вечер.

Пока Юра проводил семинар, Роман еще раз примерил обновки. В модной мохнатой кепке, в кожаном пальто и крагах он походил на молодого ученого или уже работающего инженера.

В таком виде захотелось показаться Шумовым. Долго не раздумывая, он отправился к ним на трамвае, но Нины, как обычно, дома не застал. Мать ее, потрясенная его видом, засуетилась, попросила подождать, выпить чаю с вареньем.

От чая Роман отказался. Ему важно было произвести впечатление на Леокадию Вадимовну. На блокнотном листке он лишь написал игривую записку:

Живу в общежитии. Если пожелаешь встретиться — пиши на Флюгов переулок, комната 32. И укажи время, когда бываешь свободна от ухажеров и дирижеров. Гром».

Сложив записку пополам, он поспешил уйти. Зачем ему встречаться с Ниной, когда приезжает Сусанна!

Вечером, захватив вино, пряники, колбасу и подарок Калитичу — кожаную фуражку, Громачев с Лапышевым отправились на Седьмое небо.

Калитичи их, конечно, не ждали. Они купали в ванной своего карапузика Колю, похожего на Зою. Гостям женатики обрадовались. Они немедля извлекли из воды младенца и закутали в махровую простынку. Иван унес его в комнату вытирать и одевать, а Зоя помчалась на кухню ставить чай и готовить бутерброды.

Подарок Ивану пришелся по душе.

— Где вы его добыли? Давно мечтал о кожаном картузе. Две кепки прожег, да и вид у них какой-то засаленный… Удружили, братцы! Спасибо.

Одной бутылки вина на четверых не хватило. Зое пришлось доставать припрятанную наливку.

Пили за успех повести, за будущих инженеров и за здоровье Коли, который почему-то называл себя Кулей.

О дне приезда Дремовой Громачев узнал в журнале «Работница и крестьянка». Сусанна прислала в редакцию телеграмму, что прибудет в Ленинград на знаменитом ледоколе «Красин».

Уточнив, когда ледокол прибывает, Роман купил розовых и красных гвоздик и поехал в порт.

На причале нетрудно было найти толпу встречающих. Громачев всматривался в ожидающих мужчин: нет ли среди них Мокеича? Не найдя его, подумал: «Видно, не хочет и с ним видеться, поэтому не оповестила».

Подошедший по каналу ледокол долго пришвартовывался. На его верхней палубе толпились пассажиры. Они что-то выкрикивали, махали шапками, платками. Но среди них Сусанны не было. «Видно, заметила меня и не хочет показываться, — решил Роман. — Но я дождусь ее».

Он подошел ближе к спущенному с корабля трапу и, прячась за ажурной стойкой крана, стал ждать.

Дремова, одетая в белую шубку, шерстяной платок и унты, спустилась на берег чуть ли не последней. Она тащила в руках два чемодана.

Громачев шагнул ей навстречу и, протягивая цветы, весело сказал:

— С приездом, сестренка!

Сусанна отпрянула сначала, в растерянности опустила на землю чемоданы и, не зная, как быть, взяла цветы.