Петр Капица - Неслышный зов

— Кто здесь поселился? — спросил Громачев у дворничихи.

— Профессор какой-то из писателей.

«Значит, квартира перешла Литфонду, — понял Роман. — Сусанне не досталась. Безобразие!»

Громачев поспешил в Чернышев переулок, но и там не застал Дремову. Ее соседка Мария Трифоновна, продолжавшая принимать его за брата Сусанны, укорила:

— Что ж ты не пришел ее проводить, она в женском эшелоне уезжала. Все высматривала, ждала тебя.

Мария Трифоновна принесла желтый редакционный конверт, на котором написано было одно слово: «Роману».

Громачев не стал читать его при пожилой женщине, а вышел на улицу, добрался до парка и там сел на пустующую скамейку под огромным тополем. Здесь было тихо, слышался лишь щебет воробьев и далекий звон трамваев.

Письмо оказалось небольшим, написанным точно от слез расплывшимися чернилами.

«Милый, милый, дорогой мой! Вот и подошел тот окаянный час! Я уезжаю с питерскими девчонками на другой конец земли. Они будут пополнять женское население Дальневосточного края, а я писать о новоселах. Надо бежать не столько от тебя, сколько от себя самой. Оставаться нельзя, все здесь будет попрекать за него и звать к тебе. Поэтому вовремя надо уйти, сменить обстановку и окружение. Самой сильной любви приходит конец. На встрече с челюскинцами я приметила, как смазливая девчонка из вашей редакции прямо висла на тебе и глаза ее сияли от счастья. Дело естественное, но как это взвинтило меня.

Потом вы куда-то делись. Я уехала с Елагина острова, но дома не находила себе места. Ревность вытолкнула меня ночью на улицу. Я решила пойти к тебе и проверить. Пешком добралась до канала и, стоя напротив, вгляделась в «недоскреб». На всем пятом этаже светились только твои раскрытые окна. В одном из них я увидела, как она тряхнула своими лохмами, стала причесываться. Если бы у меня под рукой очутился камень и я могла бы его добросить, я обязательно запустила бы его. А так только заскрежетала зубами. У меня вдруг возникло желание взбежать по лестнице на пятый этаж, вломиться в твою квартиру и избить нахальную девчонку. Но за что? Она тебе больше подходит, чем я. Мне пора убираться в тень! И я позорно бежала, опасаясь, что ты заметишь меня.

Я, конечно, не спала всю ночь, а ты наслаждался с нею, не чувствуя моих мук. А может, и не так все было? Зря я тебя попрекаю?

Всю ночь я проревела и вот теперь уезжаю, чтобы не скоро вернуться домой.

Прощай, мой дорогой, навсегда. Не добивайся встречи, она не даст мне утешения. Бывшая твоя С. Д.».

Так закончилась очень важная полоса жизни Громачева. Он поверил письму и не пытался разыскивать Дремову, даже когда ее имя появилось в дальневосточной печати. Роман понимал: писательское дело может поглотить целиком. Наверное, Сусанна нашла отраду в творчестве. Он еще не знал, что больше никогда не увидит ее и что его сердце будет порой ныть от ощущения утраты.

Ему предстояла долгая жизнь.

Пусть так (цыганск.) .

Пропади твоя голова (цыганск.) .