Анатолий Чмыхало - Половодье. Книга вторая

За полночь отбрехали собаки, обезлюдели улицы. Погасли в избах огни. Лишь светились окна штаба, на которых все еще металась тень Антипова.

Держа в кармане брюк руку с зажатой в ней бомбой, Антон осторожно вышел из лебеды и, озираясь по сторонам, направился к школе. Он поборол страх, хотя и теперь еще дрожал. Антону казалось, что шаги его звучат слишком гулко. А ведь он шел по песку. Надо было бы снять и бросить сапоги. Все равно сегодня же Антон расстанется с этим рваньем. Эх, дурачье вы, товарищи красные! Как были мужиками неотесанными, так ими и останетесь. Обвел вас Антон Бондарь вокруг пальца. Нашли кому довериться — атаманцу. Да не затем он давал клятву на верность Анненкову, чтобы продаться вам за овсяную кашу и кусок черствого хлеба.

Поравнявшись с открытым окном, Антон вынул из кармана бомбу и сорвал кольцо. Но бросить не удалось. Кто-то сзади наскочил на Антона, схватил за руку и вместе с ним упал на землю.

Ночь потряс взрыв. Бомба разорвалась на соседнем со школой огороде, куда закинул ее Колька Делянкин. Это он заметил Антона у штаба и подоспел вовремя. Сейчас они клубком катались по земле. Ни у того, ни у другого не было оружия. Антон пытался вырваться. Он был посильнее, и Колька уже изнемогал, когда на помощь прибежали Антипов и Петруха.

Антипов с наганом в руке подскочил вплотную:

— Встать!

Колька и Антон поднялись.

— Он… хотел бросить бомбу… в ваше окно, — задыхаясь, проговорил Колька.

Поднятые взрывом, бойцы бежали к штабу. Силясь понять, что же, собственно, произошло, они толпились, щелкая затворами винтовок и бердан.

— Ах ты, сволочь, — сквозь зубы сказал Петруха Антону, который вздрагивал, жадно хватая губами воздух.

— Будем судить белую шкуру! Отвести в арестный дом! — приказал Антипов Семену Волошенко.

— Зачем его водить? Мы эту тварь тут прикончим, — послышался чей-то возмущенный голос.

— Нельзя, товарищи, без суда. И смотри, Волошенко, чтоб с него не упал пока ни один волос. Ты отвечаешь за это!

— Понятно, товарищ начальник штаба. — Он знал, что второй самосуд ему не простится. — Сохраним падаль в полном порядке.

Александр Верба ожидал Антона у моста. Он захватил коня и припрятал его на мыске у одинокой вербы.

После взрыва на площади Александр услышал крики партизан. Антона все не было. Видно, схватили его, медлить больше нельзя. Он вскочил на коня и поскакал к Покровскому. За мостом его окликнул дозорный:

— Куда?

— Ты разве не слышал? — грубовато крикнул Александр, не останавливаясь. — За подмогой послали меня, за Покровской дружиной.

Вскоре дорогу Александру загородили два всадника. Это были уже свои, атаманцы. Он спешился.

— Веди! — приказал ему офицер, командовавший отрядом.

Часовой, которого намеревались снять без шума, увидел подползавших к мосту людей и дал выстрел. Партизаны услышали сигнал тревоги и кинулись сюда. Их вел начальник штаба, а Петруха умчался на Сорокинскую дорогу за пулеметом.

Завязался бой. Атаманцы не один раз пытались взять мост приступом, но откатывались, неся потери. Они отчаянно палили. Но пули не причиняли вреда партизанам: было темно, и белые, не зная местности, стреляли вслепую.

Часть отряда попыталась зайти во фланг партизанам. Каратели сунулись в камыши, но озеро было глубоким. Некоторые с головой ушли в воду и теперь барахтались, с трудом добираясь до берега.

Пулемет подоспел вовремя. Белые еще раз кинулись на мост. Их расстреливали в упор. И они начали поспешно отступать. С их стороны в темноте вспыхивали лишь отдельные выстрелы. Но вот перестрелка прекратилась. Все стихло.

Потеряв всякую надежду взять Сосновку, карательный отряд вдоль кромки бора откатывался на Покровское.

— Преследовать их мы не можем, — с досадой сказал Антипов. — У них численное превосходство, а такой позиции у нас уже не будет. К тому ж неизвестно, как сложится бой в Сорокиной. Очевидно, против нас брошены крупные силы. Пока что надо держаться здесь до подхода Мефодьева, а там видно будет.

Петруха с болью подумал о судьбе покровских товарищей. Конечно, дружина не может противостоять этому хорошо вооруженному отряду. Дружинников сомнут одним ударом и тогда… Страшно было представить, что произойдет в Покровском, когда в него ворвутся озверевшие каратели. Маруся, Нюрка, Гаврила, Яков… Если бы вы знали, какая беда идет на вас!

— Нужно предупредить дружинников в Покровском, — не своим голосом сказал Петруха. — Послать в объезд надежного человека на добром коне. Может успеть!

— Посылайте, Петро, меня, — попросил Волошенко.

— У тебя конь не выдюжит.

— Будто не скакал я на нем. Малость тяжеловат, да успею.

— Рисковать мы не имеем права, — сурово произнес Петруха.

— Я поеду, — вышагнул из толпы бойцов киргиз Жюнуска. — Конь у меня — беркут. Спроси, кого хочешь. Всех обскачет! Говори, Петка!

— Что ж, поезжай ты. Скажи, что отряд идет из Сосновки. Пусть скрываются все наши. А мы скоро выбьем карателей из Покровского.

— Все понимаем! — киргиз бросился за конем, подобрав полы пестрого чапана.

Прошла минута — другая, и Жюнуска пулей пролетел по мосту.

Как ни скакал Жюнуска, а опоздал. Он оставил далеко позади себя атаманцев. Но Покровское еще с вечера было занято другим отрядом белых. Их провел по бору сын лавочника Владимир Поминов.

Джигит Жюнуска, да напрасно он горячил степного скакуна. В селе шла расправа. Хлопали винтовочные выстрелы. Короткими очередями били пулеметы, будто лавочник рвал материю.

Промчался Жюнуска по Борисовке, обстреляли его, и он повернул обратно. Ой, как плохо, совсем плохо было Жюнуске! Недобрую весть вез он Петке, и от этого болело сердце. Казалось, не восход рдел над Покровским, а кровью отсвечивало небо. Ай, как много льется крови мужицкой!

Не дорогами, где стояли дозоры повстанцев, а нехожеными местами и глухими тропами шли каратели к Покровскому. Поручик Лентовский решил внезапно обрушиться на село и покончить с красными. В Омске хотят полного умиротворения тыла. Этого не могли добиться милиция и отряд Клюева. Это сделает начальник контрразведки казачьей дивизии атамана Анненкова. Тыл будет спокоен, абсолютно спокоен, как чай в блюдце, которое стоит перед Лентовским.

Поручик улыбался. Он вспоминал недавний бой. Натиск отряда Мансурова был страшным. Через трупы дружинников каратели ворвались на улицы села. Как глупы эти мужики! Против вооруженного до зубов отряда они вышли с дробовыми ружьями и пиками. Десяток человек хотели сдержать почти полтысячи хорошо обученных солдат, которые к тому же дали клятву или умереть за брата атамана или победить.

Немного погодя бой разгорелся уже на степных окраинах. Мансурову удалось развеять повстанцев и взять село в прочное кольцо караулов. До утра ни один человек не сможет попасть в Покровское, а тем более выйти из него.