Лев Канторович - Рассказы (1939-1941 годы)

Почти десять лет провел в Средней Азии Андрей Андреевич. А когда басмачи были разбиты, его перевели на Дальне-Восточную границу, потом на Черноморское побережье, потом на западную границу и недавно снова в Ленинград, снова на границу с Финляндией.

За все эти годы он два раза ездил в Москву в Высшую пограничную школу, учился и с новы­ми знаниями возвращался обратно на границу.

В Москве и на разных участках границы Андрей Андреевич научися многому: он опыт­ный кавалерист, страстный любитель и знаток лошадей; отличный стрелок, он в совершен­стве владеет и винтовкой, и пулеметом, и ре­вольвером; ему приходилось охранять грани­цу и на море, и он неплохо знает морское дело; он любит и хорошо знает собак; он опытный лыжник и заправский охотник; кроме персидского, афганского, узбекского и, фин­ского языков, он изучил английский язык, а сейчас возится с немецким самоучителем. А ведь, он еще не старый человек. Ему около сорока лет. В партию он вступил в восемна­дцатом году, двадцати лет от роду.

Судьба Андрея Андреевича мало чем отли­чается от судьбы многих других пограничных командиров. Разница_ только в том, что один начал свою пограничное службу на Дальнем Востоке, а потом его перевели в Среднюю Азию, другой десять лет просидел в белорус­ских болотах, а потом попал на Дальний Вос­ ток; третий же был и в Белоруссии, и на Кавказе, и на границе с Румынией.

И вот собираются они изредка, старые пограничники, и начинают считаться, кто сколько где просидел, кто когда, куда пере­водился,

— Ты меня сменил на Афганской. Помнишь, Ибрагим-бека [2] Ибрагиы-бек — знаменитый вождь басмачей, пой¬манный пограничниками. гоняли?

— А ты на два года раньше меня на Даль­ний уехал. Вместе со Степаном. Помнишь?

И говорят, говорят до утра. Вспоминают боевых коней, умных розыскных собак и за­мечательное оружие. Знаменитых вожаков бас­маческих банд называют по именам: Ибрагимка, Джаныбек, Джонтайка, — как старых знакомых. Изредка вспомнят имя погибшего товарища и помолчат. Сильные, крепкие люди-погранич­ники, и много у них боевых заслуг. В комнате, где собираются полковники и майоры, орде­нов чуть ли не в три раза больше, чем людей.

....................................................................................

Я только-что приехал из Средней Азии и привез Андрею Андреевичу приветы и письма от тамошних пограничников. Многие из них до сих пор хорошо помнят Андрея Андреевича, и он помнит многих. Он заставил меня под­робно рассказать обо всех знакомых, о работе и жизни ״азиатцев“.

Задумавшись, он снял со стены ременную плетку, богато отделанную серебряными укра­шениями, и стал тихонько похлопывать ею по ноге. Плетка была красивая и сделана была очень искусно. Андрей Андреевич заметил, что я разглядываю ее.

— Камчой [3] Киргизы, узбеки, таджики и другие народы Средней Азии плетку называют камчой. любуешься, — спросил он, улы­баясь. — Это замечательная плетка и связана она с историей замечательного человека... Я расскажу тебе о нем.

— Году в тысяча девятьсот двадцать пятом или двадцать четвертом, не помню точно, — начал Андрей Андреевич, — был я начальни­ком заставы в Туркменки и был у меня джи­гит-доброволец, туркмен. Звали его Джамшид. Ты знаешь, в пустыне, в сопках дороги найти — дело нелегкое. Надо родиться в пустыне и всю жизнь прожить в ней, чтобы научиться нюхом угадывать дорогу, чутьем находить колодцы в безводных песках. Басмачи-то в пустыне как у себя дома, а нам нужны были проводники. Лучшего проводника, чем Джамшид, мне встречать не приходилось. Но не думай, что он только дорогу хорошо находил: в бою, в перестрелке и даже в рубке Джамшид никогда не оставался позади. Он был бедняк, — пастух у баев, басмачей ненавидел всю жизнь. Бас­мачи знали это и боялись Джамшида.

Я не сказал тебе, что Джамшиду было в то время шестьдесят лет. Он был совсем старичок, ноги у него выгнулись колесом от того, что он добрых пятьдесят лет провел в седле. Пешком он едва ходил, ковылял еле-еле. Но чуть влезет на лошадь, так сразу будто помолодеет: никакой аллюр [4] Аллюр — ход лошади: рысь, галоп и т. д. не был для него утомителен, никогда он не уставал, даже в самых длинных переходах. Такой уж был наездник.

А конь у Джамшида был чудный, у басмача он его отбил. Красивый, выносливый, горячий конь. Только очень уж рослый. Джамшид-то маленький, скрюченный, никак ему с земли на коня не влезть. Бывало, подведет коня к кам­ню или к забору какому-нибудь и сначала лезет на забор, а оттуда уже в седло. Конь Джамшида не выносил, чтобы впереди него кто нибудь ехал, обязательно догонит. Навер­ное, прежде ходил он под каким-нибудь курбаши [5] Курбаши — начальник, предводитель басмаческой банды , вот и привык быть впереди всех. Один только порок за конем знали: тугоузд [6] Тугоуздым конем называется конь, который туго слушается повода. был, рот и шея прямо железные. Как хватало у старика сил справиться с ним, — прямо не пони­маю. Правда, конь-то и сгубил Джамшида. Но об этом потом.

Старательный человек был Джамшид, всегда рад был помочь кому-нибудь из нас, услужить или сделать приятное. Бывало, забудешь па­пиросы, по карманам шаришь, Джамшид заме­тит и ковыляет со всех ног: ״давай, за табаком побегу, товарищ начальник״. Дашь денег — он сейчас на коня. У забора, в тени, конь его оседланный всегда был привязан. Старик по своему способу на забор, с забора в седло и вихрем в ворота. Всего-то до кооператива бы­ло два квартала, но Джамшид пешком никуда не ходил. Подскачет к лавке, крикнет, ему сейчас вынесут пачку папирос; Расплатится Джамшид, не слезая с седла, повернет коня с места в карьер до заставы.

— Кури, пожалуйста, товарищ начальник, — и сядет, скрестив ноги на полу, в комнате де­журного. Джамшид на заставу приходил с утра и всегда был под рукой и наготове.

Помню, донесли мне как-то, что шайка че­ловек в десять двенадцать вооруженных басма­чей перешла на нашу сторону. Я послал раз­ведку из трех бойцов и Джамшида с ними. Пограничники всегда охотно ездили с Джамшидом. Его знали и любили, а опыту его, как проводника и следопыта, верили безоговорочно.

Вот поехали они в пустыню. В одну сторону подались, в другую и наткнулись на следы. Тут уж повел Джамшид. Следы он читал, как мы с тобой газеты читаем. Через некоторое время разведчики заметили дымок за сопкой. Спеши­лись, осторожно подползли и увидели всю шайку. Басмачи за сопкой сидят, костер раз­вели и кипятят чай. Тогда Джамшид велел троим своим спутникам с трех сторон зайти, а сам один с винтовкой в руках кинулся на басмачей и крикнул им, чтобы сдавались, по­тому что окружены они со всех сторон кзыл-аскерами [7] Кзыл-аскеры — красные солдаты, пограничники. .