Анатолий Баюканский - Восьмой день недели

— Ваше мнение, Тихон Тихонович?

Будько задумчиво потер подбородок, поднял глаза на директора.

— Новый огнеупор, я имею в виду кирпич ПШК, не прошел испытания на влажность. Считаю, пока нет заключения комиссии, кирпич применять нельзя. И второе. — В голосе Будько прозвучали металлические нотки. — Сколько можно спускать дело на тормозах? Предлагаю серьезно наказать виновных. Если бы не Дербенев…

— А кто виновный? — Владыкин излишне резко отодвинул стул. — Произошла какая-то случайность.

— За последнее время слишком много случайностей в цехе! — резко оборвал Винюков. — По-существу можете что-либо сказать?

— Ума не приложу, — признался Владыкин.

— Я тоже, — согласился Радин.

Винюков прошел взад-вперед по конторке, отвернулся к стеллажу с техническими инструкциями. Он и сам не мог придумать ничего дельного. Откуда попала на днище вода? С этим, они конечно, позже разберутся, но как поступить сейчас? Конверторный цех только-только начал работать ритмично, на сутки опережает график. На полную мощность действует прокатный стан. Начать перефутеровку — потерять сорок часов. Четыре с лишним тысячи тонн металла. Весь труд заводского коллектива насмарку. Винюков погасил вспыхнувшую с новой силой неприязнь к Радину, сказал как можно спокойнее:

— Назначаю комиссию для разбора. Старший Тихон Тихонович. Убытки, связанные с перефутеровкой, отнести за счет Радина и Владыкина. Вопросов нет? — Винюков потянул к себе портфель.

— И правильно! — сказал Дербенев.

— Странно! — Владыкин шагнул к столу. — Люди пытаются искать, а их штрафуют, не выяснив виновных.

— Что вы предлагаете?

— Минутку, товарищи, — воскликнул Радин. — Пожалуй, есть выход. Не нужно ломать футеровку!

— Интересно, — прищурился Винюков. Седой хохолок волос бойко взметнулся. — Святой дух выпарит воду?

— Если заменить часть днища, не трогая стены.

Будько поперхнулся:

— Час от часу не легче. Вы меня не перестаете удивлять, Радин. У вас шоры на глазах. Рухнет многотонная стена. — Резко повернулся к Владыкину. — Сергей, ты специалист.

— Тьфу, ты! — изумленно всплеснул руками Владыкин. — Как я до этого не додумался?

Будько презрительно скривил губы.

— Честь, значит, мундирчика спасаете. Любой, выходит, ценой. Да-с! — Будько прикусил губу. — Я старый мастер. Что ж, просветите, убедите меня. В жизни видеть не доводилось, как под готовым домом меняют фундамент. Правда, вятские мужики, говорят, церковь на горохе перекатывали. — Будько задохнулся от волнения. — Хотя для вас нет невозможного, дуйте!

— Зря ехидничаешь, Тихон Тихонович, — строго и печально сказал Владыкин, не поворачивая головы, — обида из тебя прет.

Будько медленно обернулся.

— Не обида — удивление. Откуда у тебя уверенность, что вода только в днище? — Помолчал, вздохнул. — О чем тут спорить? Предложение директора очень разумное. И кажется, вопрос решен.

— Дело не в кирпиче, стены сухие.

— Допустим, ты прав. Вода на днище. А кто осмелится лезть под свод печи, под каменный обвал? Не ты ли, Заварзин? — Будько кивнул в сторону каменщиков-футеровщиков, сидевших молча у стены.

И случилось неожиданное. Заварзин зачем-то встал, цыкнул зубами и меланхолично сказал:

— Могу и я. Если нужно.

— Впрямь, не башка у тебя, а черевик! — Будько повернулся к директору. — Забыл, как из-под лестницы Дербень тебя за шиворот пьяного выволакивал? — Заварзин втянул голову в плечи. В кабинете стало тихо. Все почувствовали себя неловко, словно Будько совершил что-то недостойное.

— Семь лет никто не напоминал… — Заварзин махнул рукой.

— Мне бы хотелось и вас предостеречь, Петр Пантелеевич, многое вы прощаете. Кладка рухнет на головы, как только они выберут часть днища, подрубят сук. И вы… пойдете под суд!

— Тихон Тихонович, — спокойно сказал Винюков, — мне нужны инженерные обоснования.

— Если сломаем сегодня новую футеровку — крылья сами у себя подрежем, — поспешно вставил Владыкин. — Я уверен: стены выдержат. Поверьте опыту. — Владыкин торопился, боясь, что директор прервет его, лишит последнего шанса. — Мы разобьем днище на сегменты, будем по одному блоку удалять.

— Пожалуй, пожалуй. — Винюков постучал дужкой очков по зубам, поднял голову. — Хорошо! Радин, вы ответственный. Выставьте ограждение. Вызовите газоспасателей. Предварительно отправьте кирпичи на экспертизу. Каждые полчаса информируйте меня о ходе работ. Радин! Идемте со мной!

Владыкин поблагодарил Винюкова, вызвал мастера огнеупорного отделения, приказал отправить в лабораторию несколько кирпичей, оставшихся от прежней футеровки, а сам вместе с Борисенко побежал в кладовую за инструментом, крикнув Заварзину на ходу, чтобы тот подвез футеровочное устройство.

Через полчаса погрузка кирпичей была закончена. Владыкин и Заварзин спустились в конвертор, разметили днище на сегменты, взяли долота, молотки, приступили к работе. Владыкин и не предполагал, что шамотные кирпичи такие твердые, бьешь, бьешь — они только крошкой брызгают. А на улице двое суток полежат, возьмешь пальцами за край, осыпаются.

— Кувалдой бы жахнуть, — предложил Заварзин.

Оба улыбнулись. Пятьсот тонн кирпича, не скрепленные раствором и бетоном, держались на их ювелирной кладке.

Наконец-то первый кирпич, расколотый на несколько частей, выбрали из кладки. Сразу стало легче. Заварзин ловко оборудовал долотом, вскрывал швы, Владыкин осторожно разбивал пудовые кирпичи, выковыривал обломки из футеровочного монолита. Выбрали шесть кирпичей и вдруг оба замерли.

— Чего остановились? — закричал сверху Ахмет. — Шибко устали?

Владыкин, а за ним и Заварзин, приложили уши к стене. Футеровка «заговорила», пришла в движение, начала отслаиваться от арматурной брони.

— Сеня, — тихо сказал Владыкин, — сходи за шипучкой, а?

— Брехло ты, Владыка, — сердито ответил Заварзин, — никуда я не пойду. — Он сразу понял, что бригадир хочет на всякий случай отослать его прочь.

— Хотел тебя для потомства спасти, — добродушно отшутился Владыкин, — не желаешь? Тогда не топочи, как медведь. И кувалду отложи. Без нее спокойней.

Прибежал Радин. Заглянул в конвертор, приказал опустить в печь две мощные переносные лампы. Каменщики просили Радина отойти подальше — кладка висела, пятьсот тонн кирпича держались на весу, лишенные части подпорки — днища. На площадке царила тишина. Каменщики замерли в ожидании. Медленно тянулось время. И наконец снизу раздался голос Владыкина:

— Вира! — Крановщик привел механизм в движение, поднял над площадкой горку кирпичной кладки.

Радин заглянул вниз. Заварзин и Владыкин аккуратно закладывали черную брешь новыми огнеупорами. А еще через полчаса товарищи подняли их наверх. Лицо Владыкина было бледным. Он отошел к сатуратору и медленно стал пить шипучку. Заварзин нашел силы улыбнуться: