Анатолий Баюканский - Восьмой день недели

Приподнятое настроение не покидало Виктора, когда он шел по заводской аллее мимо бронзового памятника деду и бабушке. Привычно приостановился, кивнул им, дескать, все в полном порядке. Бодро прошагал вдоль каменной ограды, мимо клуба к зеленому двухэтажному зданию заводского комитета профсоюза. Завкому давно бы выделили добротное помещение на территории, но Николай Николаевич воспротивился: «Люди за десятилетия привыкли к этому месту, по-свойски зовут его «зеленым домом».

Виктор поднялся по узкой скрипучей лестнице на второй этаж, прошел тесным коридором к председательскому кабинету. Невольно улыбнулся: дверь в кабинет, как всегда, открыта настежь.

Николай Николаевич ждал Виктора. Усадил рядом, помолчал, давая возможность парню прийти в себя, осмотреться. Планы работы различных комиссий, плакаты передового опыта, все это было знакомым. Виктор обратил внимание на кипу бумаг, лежащих на столе, — номера многотиражной газеты, старые фотографии, пожелтевшие листы. Взял один из листочков. Прочитал:

«Из истории завода. 3 октября 1933 года на заводе вышел первый номер многотиражной газеты. В нем под заголовком «Утерли нос немцам» инженер Хованский писал: «В 1931 году немецкий профессор Эккер утверждал в «Стеклотехнических известиях» Германии, что получить на ванных печах стекло такого же качества, как на горшковых, невозможно. Наш завод впервые в СССР блестяще освоил процесс варки стекла в ванных печах. Это дало возможность получить субсидию на постройку второй такой печи на заводе».

— Вот, почитай! — Николай Николаевич протянул Виктору том в коричневом переплете, открыл на нужной странице. — Это для тебя припас. — Из доклада Ленина на VIII Всероссийском съезде Советов.

«Когда появляются большие планы, на много лет рассчитанные, находятся нередко скептики, которые говорят: где уж там нам на много лет рассчитывать, дай бог сделать и то, что нужно сейчас, — прочитал Виктор, — товарищи, нужно уметь соединять и то и другое; нельзя работать, не имея плана, рассчитанного на длительный период и на серьезный успех…»

— Многозначительное начало, — улыбнулся Виктор, возвращая книгу, — жду продолжения.

— Я много думал о нашей организации труда, — раздумчиво произнес Николай Николаевич, — о взаимовыручке смежников, нафантазировал — страсть. Хотел тебе кое-что предложить.

Без стука вошла в кабинет профгрупорг Валентина Савельева. Виктор знал эту молодую, всегда беспокойную женщину. Кивнула председателю и Виктору, прямо с порога «взяла быка за рога».

— Николай Николаевич, когда мы положим конец бесхозяйственности? — и, не давая возможности вставить хоть слово председателю, горячо продолжала. — Конвейер то пустует, то забит, смежники не успевают выбирать стеклооболочки на алюминирование. Вы же прекрасно знаете, когда конвейер забит, это на сорок минут в смену задерживает работу.

— Валя, когда у вас сменно-встречное собрание?

— Завтра.

— Хорошо. Завтра я к вам приду. Сообща разберемся. А сейчас пойди на участок и помоги девчатам укладывать колбы.

— Куда? На пол? Это же повлечет посечки стеклополуфабрикатов.

— Не на пол, а в тару. Да, да в специально приготовленную тару. Я еще вчера с тарным участком договорился. — Николай Николаевич мягко взял Савельеву за локоть, проводил к двери, вернулся к столу. — А теперь, юный друг, слушай меня внимательно…

У Виктора пела душа, когда он вошел в проходную завода, предъявил пропуск. Молодая вахтерша в зеленом берете мило улыбнулась ему. У девушки, видимо, тоже было весеннее настроение. И он вдруг, словно поддавшись восторженному чувству, пожал вахтерше руку, чем крайне удивил ее. Рассказать бы этой курносой, как на предприятии электронной фирмы, где он был в командировке, в Японии, видел особую систему — пропуском в цех служит человеческая рука. Каждый сотрудник имеет карточку, на которой закодированы данные о строении его ладони. Человек вставляет карточку в отверстие автомата, сверху кладет на нее руку и… если все линии сходятся, двери автоматически распахиваются.

Шагнув за порог знакомой проходной, Виктор невольно огляделся. Все вокруг словно стремилось доказать вошедшему человеку, что он попал на современное электронное предприятие. Слева на фронтоне корпуса — огромные часы-термометр. Они поочередно высвечивали то местное время, то температуру воздуха. Световая газета броско рассказывала о вещах, которые впервые попавшему сюда человеку вполне могли показаться «китайской грамотой», — мелькали аббревиатуры: ОГТ, ОМТС, ЭЛТ, ЗЭВП, сжато, в условных цифрах говорилось о ходе технологического потока форвакуумных насосов, конусов, мониторов, электронно-оптических систем. С удовлетворением прочитал «молнию»: новаторам удалось, наконец, в цехе цветных кинескопов точно совместить большую сферу маски с большой сферой экрана.

Взглянув на электронные часы, Виктор машинально отметил, что до встречи с генеральным директором завода оставалось еще около часа. Обычно Виктор прямо из дома спешил в свой стекольный. Сегодня ему захотелось пройти вдоль главного конвейера цветных кинескопов, по свежим впечатлениям сравнить работы своих и японских электронщиков. Вошел в цех и ему показалось: он все еще там, в Японии, в цехе фирмы, производящей лучшие в мире цветные кинескопы. Ряды девушек-монтажниц в белых халатах, накрахмаленных косынках. Он видел только их спины, склонившиеся над панелями. Чуть слышно звучала музыка, создавая настроение. По конвейеру на подвесных рамах медленно плыли экраны. Чуть в стороне от главной линии гудели грелки сварочных машин, шипели цилиндры на стеклоформовке. Виктор удовлетворенно отметил про себя: как и у японцев, здесь также не было видно людей, бесцельно слоняющихся по пролету. И от ощущения собственной ненужности почувствовал себя неуютно. Остановился в конце участка сборки экранно-масочных узлов, успел поймать недоуменный взгляд белокурой монтажницы, сидящей на крайнем месте потока. Столик старшего мастера участка был пуст, и Виктор, чтобы не маячить перед глазами монтажниц, присел к нему, огляделся. Все еще не мог отделаться от ощущения похожести двух цехов — японского и нашего, но глаза уже привычно скользили по доске объявлений, отмечая удивительные открытия, сделанные только что. Раньше на подобные объявления и приказы не обращал особого внимания, считал их обычными, а сейчас, после поездки на острова, каждая строка приобрела весомость, слова, казалось, изменили привычному смыслу «…требуются… требуются… прием на курсы овладения вторыми и третьими профессиями… монтажницы, экранировщицы, сборщицы…». В Японии его поначалу поразила «утренняя молитва», как Виктор назвал про себя увиденную картину. Рано утром электронщики, пришедшие на смену, собирались во внутреннем дворике кампании и хором, под аккомпанемент электронной музыки распевали во все горло своеобразный гимн-хвалу правлению кампании, предоставившей им работу. А у нас, куда ни кинь взгляд, требуются люди… И не это ли дало повод многим летунам наплевательски относиться к любой работе. Уволят — перейдут через дорогу, на соседнее предприятие, с руками оторвут. Взгляд Виктора остановился на транспаранте, призывавшем сборщиц перевыполнить задание на один процент. «Наверняка, не поняли бы за рубежом и этот призыв», — подумал Виктор. Невольно припомнил еще один случай: правление кампании без рассуждений уволило толкового инженера — руководителя участка. Он проявил, по логике администрации, «недопустимую халатность»: за смену участок изготовил несколько «лишних» кинескопов и этим невольно или с умыслом нанес материальный ущерб фирме, лишнюю продукцию реализовать было невозможным делом.