Арвид Григулис - Когда дождь и ветер стучат в окно

Рано утром Фрейманис вместе с Упениеком и немцами Штраусом и Куртом отправились к дому Бабриса. Засев в кустах за хлевом, откуда просматривался весь двор, бандиты ждали, пока выйдет кто-нибудь, чтобы захватить его и узнать, есть ли в доме чужие, которые могли бы помешать. Задымилась труба, к серому осеннему небу поднялась тонкая струйка дыма. В доме начинался день.

Во двор вышел сам Бабрис с топором в руке. Пошел к поленнице, отобрал несколько поленьев и принялся колоть их. Бандиты подкрались к нему. Когда хозяин вонзил топор в старый кленовый пень, бандиты накинулись на него сзади. С жертвой не так-то легко было справиться. Но на помощь прибежал Штраус, и Бабриса связали.

— В доме чужие есть? — спросил Фрейманис.

Бабрис не отвечал.

— Ничего, сами выясним.

Оба немца и Упениек вошли в дом. Из открытых дверей вырвались вопли, шум борьбы и, наконец, крик маленьких детей. В дверях появился Курт и по-немецки прошипел:

— Все готово!

Старший сын хозяина и жена, связанные, были брошены в соседнюю комнату. Туда же втолкнули двоих малолетних ребят.

У дверей часовым поставили Упениека. Курт вышел во двор охранять окно.

Бабриса ввели в комнату и усадили за большой стол. Напротив него на стул опустился Фрейманис, положил перед собой пистолет и начал допрашивать пленника по-немецки. Видимо, для пущего эффекта. Или он этим хотел ошарашить Бабриса. Смотри, мол, какие мы образованные, по-немецки умеем.

Но это особого впечатления не произвело. Бабрис свободно отвечал по-немецки. Он хорошо сознавал, в какое попал положение. Он каждый день ожидал нападения бандитов. Знал, что они так же ненавидят его, как ненавидят новую жизнь. Он был одним из строителей этой жизни в Курземе, в этом опустошенном войной крае, где поля изрыты окопами, где каждое второе дерево изранено пулями и осколками и нет дома, в стене которого не застряла бы пуля. Разве удивительно, что по этим окопам и изувеченным лесам шатаются всякие оборотни. И вот один из них сидит перед ним. О себе Бабрис особенно не горевал. На то война. Он боялся за детей, приглушенные рыдания которых доносились из-за двери. Старший сын успокаивал меньших… Останутся ли они в живых? Эти звери и детей не пощадят…

— Где винтовка и автомат? — спросил Фрейманис.

Бабрис показал на угол. Надо же было выйти во двор за дровами без автомата! Ведь сын предупреждал, чтобы без автомата шага не делал. А он в ответ только махал рукой. Может, все равно не помогло бы. Неожиданно напали, да еще сзади.

Фрейманис кивнул, и Штраус забрал оружие.

— Когда чекисты припрутся лес прочесывать?

— Не знаю.

— Врешь! Таким, как ты, заранее сообщают.

— Знал бы, все равно не сказал бы.

— Ты нам не только это расскажешь, господин комиссар! Говорят, что истребителям выдадут новое оружие. Где и когда?

— Не знаю. Наверно, выдадут. Все равно вам скоро конец.

— Но тебе придет конец скорее, чем ты думаешь. Ты не первый и не последний. Всех коммунистов перебьем! Всех! — стукнул Фрейманис кулаком по столу.

— Не хвались! Сходи к Венте и покидай в нее камней. Чем больше будешь кидать, тем быстрее она будет течь. Выродки!

— Ты нам проповедей не читай! Тут тебе не митинг! Живьем изжарим!

Штраусу допрос начал надоедать. Услыхав угрозу Фрейманиса, он вмешался:

— Не кажется ли вам, Фрейманис, что надо позавтракать? Яиц со шпеком зажарить. У комиссара в кладовке яйца найдутся.

Фрейманису идея Штрауса понравилась. Он тоже проголодался.

— Ладно, приготовь что-нибудь вкусное. А с коммунистом что делать будем?

— Кокни его, и все. Чего возиться с ним?

— Знаешь, Штраус, его вздернуть надо. Я столько перестрелял их, а еще ни разу не вешал. Надо и здесь руку набить.

— Как знаешь… — Штраус вышел на кухню, не закрыв за собой дверь.

Фрейманис встал, потянулся и огляделся вокруг. Увидел на крюке новые вожжи, подошел, поднялся на носки и снял их.

Бабрис, вскочив на ноги, с силой швырнул в бандита табуретом. С автоматом на изготовку из смежной комнаты выскочил Упениек и затолкал пленника в угол.

Фрейманис только зло ухмыльнулся. Проковылял к столу и с шумом бросил на него свернутые вожжи. Из кухни донеслось журчание сала на горячей сковородке, и в нос ударил заманчивый запах.

— Теперь мне совершенно ясно, что тебя нужно повесить, — яростно прохрипел Фрейманис, растирая ушибленное колено.

— А ты, кровопийца, оглянись назад! Смерть уже и за твоей спиной стоит!

Фрейманис порывисто обернулся и, сплюнув, крикнул в сторону кухни:

— Штраус, пошевеливайся, а то он никак петли не дождется.

Штраус вбежал с дымящейся сковородкой в руке. Бросил на стол и замахал обожженными пальцами. Бандиты раскрыли складные ножи и прямо со сковороды стали поддевать обжаренные в яйцах куски шпека и пихать их в рот.

Бабрис старался не смотреть в их сторону…

Прикончив Бабриса за огородом, бандиты, уходя, полоснули автоматной очередью по окну комнаты, где на полу плакали маленькие дети и тихо всхлипывала жена. Пули впились в потолок. Бандиты торопились, время прошло быстро, а начальник не любит ждать, особенно когда назначено дело.

Убийство Бабриса и поднятая из-за него тревога мало помешала планам бандитов. Силы, охранявшие Яунмуйжу, были слишком незначительны, чтобы прочесать обширную территорию и защитить ее от бандитских налетов. Местные работники милиции и истребители могли только выставить на дорогах посты. Но расположение постов вскоре стало известно бандитам. Посты на дорогах дежурили и ночью. В Яунмуйже остались только четыре вооруженных человека — отец и сын Залдаты, директор школы и начальник отделения связи.

Это тоже стало известно бандитам.

Вооружившись в лесу до зубов, банда Круста в полном составе с наступлением сумерек окольными дорогами ворвалась в Яунмуйжу. Бандитов встретил Даумант и передал им последние сведения. Задачи были распределены заранее.

Упениек и Банкис взломали двери отделения связи и разгромили телефонную станцию. Перепуганный насмерть начальник не оказал никакого сопротивления. Штраус и Фрейманис ворвались в квартиру завмага. Его не оказалось дома. Его жена сразу добровольно отдала ключи от лавки. Остальные бандиты во главе с Крустом отправились на квартиру Залдата. Тут началась перестрелка. Комсорг открыл по бандитам стрельбу из винтовки. Но ему трудно было держаться против автоматного огня, и он отступил в дом. Даумант ранил мать комсорга. Сын бросился к ней, и бандиты, воспользовавшись этим, одолели его.

Депутат Залдат, когда услышал стрельбу, находился в исполкоме. Он схватил автомат и побежал на выстрелы. На дворе стоял мрак, только из освещенных окон падал слабый свет. После первых выстрелов свет в окнах погас. На дороге депутат наткнулся на бандитов Ранкиса и Упениека. Отстреливаясь, он отступил в отделение связи и засел в одной из комнат.