Арвид Григулис - Когда дождь и ветер стучат в окно

Капитан Упелниек принимал всех.

Многие курземские юноши шли к «курелисовцам», чтобы спастись от мобилизации в немецкую армию.

У «курелисовцев» спасались и латышские полицаи, и шуцманы. Это были дезертиры из полка «Курземе», сформированного еще в сентябре в Риге Еккельном. Полк этот привезли в Вентспилс и на пароходе «Мими Хорн» отправили в Данциг, а затем в Торн.

Капитан Упелниек принимал всех.

Немало дезертировало и из более мелких латышских отрядов.

Таким образом, группа «курелисовцев», насчитывавшая в Скривери всего лишь несколько сот человек, в Курземе выросла до 2500 человек. Многие пришли с собственным оружием, да и вообще в Курземе вооружиться было легко.

Такая сила в тылу могла в самом деле стать для немцев неприятной.

Новым пополнением ни капитан Упелниек, ни кто-либо другой в штабе, включая самого генерала Курелиса, руководить не мог. Более активные по своей инициативе искали связей с красными партизанами, действовавшими в курземских лесах. Образовалась большая группа, которая установила связь с наиболее крупной партизанской частью «Саркана булта» («Красная стрела»).

Такой ход дел Упелниеку был не по душе, но изменить он ничего не мог. Он возобновил связи с полковником в лейтенантских погонах — Хазельманом, чтобы продолжать начатые в Скривери черные дела. 212-я специальная часть Хазельмана в то время стояла в Пуцской корчме, в окрестности Кабиле.

Командованию немецких войск в Курземе вскоре стало известно обо всем, что делалось в группе «курелисовцев». От Еккельна потребовали ее ликвидации. Он обещал навести порядок и лично прибыл в штаб группы. От Курелиса, Упелниека и Павулана он потребовал, чтобы за короткий срок группа была сокращена до трехсот человек. Остальных следовало откомандировать в легион.

После отъезда Еккельна Курелис сказал Упелниеку:

— Капитан Упелниек, надо будет отдать приказание, чтобы хоть легионеры вернулись в свои части.

На это Упелниек ответил:

— Только через мой труп.

Штаб главного командования не очень надеялся на обещания Еккельна и на всякий случай приказал 10 ноября одному пехотному полку, одному батальону СД и одной танковой роте окружить широким кольцом район расположения «курелисовцев».

11 ноября Еккельн вместе с Хазельманом и несколькими провожатыми еще раз явились в штаб «курелисовцев», чтобы окончательно договориться о численном составе группы.

После долгих переговоров решили, что «курелисовцы» должны сократить свои силы до пятисот человек. Остальные передаются в распоряжение Еккельна для организации внутренней безопасности. Упелниек уступил. Однако в тот же день судьбу «курелисовцев» решил случай.

Еккельн по дороге из штаба «курелисовцев» попал в затор. Чтобы выяснить, в чем дело, и энергично ликвидировать создавшуюся пробку, спихнув, если потребуется, в канаву несколько повозок или машин, он вылез из своего автомобиля. И вдруг он увидел в сутолоке свой «Хорх», который украли у него при отступлении из Риги. Сдержав свой гнев, Еккельн поручил адъютанту узнать, кто едет в «Хорхе». Адъютант выяснил, что едут офицеры-«курелисовцы».

На другой день Еккельн явился в штаб главного командования и заявил, что согласен на полную ликвидацию группы Курелиса.

14 ноября «курелисовцев» окружили танки, немцы потребовали, чтобы группа капитулировала. Упелниек схватился за пистолет, но к нему кинулся перепуганный насмерть Курелис:

— Ради бога, только без стрельбы, мои господа. Все образуется мирным путем.

Начались аресты «курелисовцев». Почти все сдались без сопротивления. Только те, которые были связаны с «Саркана булта», пытались уйти в лес, но были разгромлены.

Так кончилась стодесятидневная авантюра.

Штабных офицеров и некоторых других поместили в тюрьму СД, в Лиепае. Расследование продолжалось до 19 ноября.

Когда генеральному инспектору легионеров прислали для сведения материалы следствия, он, ознакомившись с ними, только вздохнул:

— Странно, странно, и мой друг Курелис…

Затем он старческим почерком отметил на полях документа:

«Секретно». «Во всем этом деле что-то непонятное. Курелис, генерал, хоть и пожилой, подчиняется устным распоряжениям Вейде. Не умеет сдержать своих подчиненных, не знает, кого принимает в свою группу. Упелниек использует Курелиса как ширму и невесть что организует и делает. Штаба легионеров он избегает как огня. Странно, странно».

В ночь с 19 на 20 ноября немцы расстреляли шесть офицеров группы, среди них Упелниека и Грегора, 460 «курелисовцев» отправили в Германию и посадили в рабочий лагерь. Самого генерала Курелиса, «больного старческим маразмом», отдали под опеку его друга Бангерского с указанием поселить в прусском имении Бангерского и содержать до конца жизни.

Передний край фронта, именуемый «Курземским котлом», проходил по линии Юрмалциемс — Барта — Пикели — Зварде — Гардене — Ливберзе — Кемери — Клапкалнс. Семь месяцев Советская Армия в тяжелых боях постепенно отодвигала эту линию на запад. Главным центром немцев стала Лиепая. Вентспилс находился на отшибе, и на него обращали меньше внимания. Поэтому там и происходили всякие странные вещи.

После потери Риги немцы установили регулярную охрану окрестностей Вентспилса, назначив для этого малопригодные для фронта войска. Несколько месяцев охрану несли главным образом мобилизованные литовцы, среди которых не было даже ни одного офицера. Командовали кадровые унтер-офицеры. Небольшие силы немцев и некоторые их организации находились только в самом Вентспилсе, в Павилосте, в Кулдиге, Эдоле, Лиелирбе и в некоторых еще более мелких пунктах.

Люди, не желавшие ехать в Германию, но считавшие, что у них под ногами все же горит земля, стремились в Вентспилс. Широко распространялись слухи о возможности перебраться в Швецию. Для многих латышских буржуазных националистов Швеция стала страной их грез, в которой можно спастись от гнева народа. Первым этапным пунктом на пути в эту «обетованную землю» был Вентспилс.

Мелкобуржуазная интеллигенция плохо разбиралась в политической обстановке. Она привыкла плясать под дудку крупной буржуазии и действовала по принципам: «лишь бы скрыться куда-нибудь», «посмотреть, чем все это кончится» и «вернуться всегда можно». И для таких центром внимания стала Швеция. А дорога туда шла через Вентспилс. Они забыли поговорку: «протяни черту палец — он руку откусит».

В Вентспилсской округе очутились многие случайные беженцы. Среди них было немало рижан, спасавшихся от охотившихся на людей немцев.

Вот почему осенью 1944 года во всем Вентспилсе нельзя было найти дома, в котором не ютились бы приезжие. Многие жили в лесу, в шалашах из еловых веток. В этой мешанине немцам было трудно разобраться, и на гражданское население они особого внимания не обращали. Помимо того, они по своей ограниченности считали, что вся эта масса беженцев только и мечтает о том, как бы попасть в Германию. Только сопоставив и обобщив ряд фактов, немцы обнаружили широкую трассу: Вентспилс — Швеция. Тогда они предприняли меры, чтобы закрыть эту трассу. Но произошло это уже во второй половине ноября.