Арвид Григулис - Когда дождь и ветер стучат в окно

— Самогон где? — свирепо заорал полицай.

В вагоне все замерли. Старик машинально склонился над полушубком.

— Под полушубком, — подсказал из-за спины полицая Лейнасар.

Полицай сорвал полушубок:

— Чей бидон?!

Никто не отвечал.

— Твой? — Полицай показал пальцем на старика.

— Нет, нет, не мой он. У меня сроду такого большого бидона не было.

— Его бидон, — опять подсказал Лейнасар.

Старик понял, что ему не вывернуться.

— Так вот какие теперь латыши пошли! Один в беду толкает, а другой еще и подталкивает!

— Эй, ты, должно быть, у цыгана с воза свалился, а еще латышей позорить будешь! По зубам заработать хочешь? Латыши теперь под Волховом чудеса творят, а ты самогоном спекулируешь. Пристрелил бы тебя, только пули жаль! — заорал полицай.

Старик сразу изменил тактику. Он достал из кармана большой кусок сала и, жалостно улыбаясь, подал его полицаю.

— Возьмите, пожалуйста, господин начальник, сальца кусочек. Может быть, поладим как-нибудь? Из бидона тоже малость отлить можно, одно сало в горло не лезет.

При других обстоятельствах старик, может, и вывернулся бы, но все это происходило в присутствии уполномоченного «Телефункена», и полицай решил не рисковать. У него тоже не было никакого желания творить чудеса на фронте.

— А, стало быть, и салом спекулируешь? Документы!

— Какие у меня документы? Паспорт у старухи остался.

— Ну, тогда бери бидон, и идем.

— Может, отпустили бы, господа?..

— Идем!

Старика вытолкали из купе вместе с бидоном и полушубком. Через минуту полицай просунул в дверь голову:

— Посуду давай.

Лейнасар быстро подал немецкую алюминиевую флягу. Полицай наполнил ее самогоном и вернул.

— Это вам за то, что спекулянта задержали.

Так компания Лейнасара отделалась от проверки. Но какой ценой — это, кроме Альфреда, никого не волновало.

— Его могут расстрелять. Жаль все же. Старик прилично в золо играл.

— Не расстреляют.. Отнимут самогон и сало, дадут малость по шеям и погонят домой, — успокаивал Лейнасар.

Компания благополучно добралась до Вентспилса.

Петерис Лобинь, который первым уехал в Вентспилс, заранее указал место встречи. Все подробности Лейнасар запомнил не записывая. Он позвонил на электростанцию и справился, на работе ли механик Карлис Тирлаук. Ответили, что Тирлаук работал в ночной смене и его сегодня на электростанции не будет. Приезжие отправились на квартиру Тирлаука, на улицу Юрас. Их впустила хмурая женщина и велела подождать на кухне. Вскоре, почесываясь, вышел мужчина лет тридцати. Видно было, что он спал и едва успел натянуть штаны. Не удостоив приезжих даже взглядом, он подошел к ведру, взял со стола ковш с длинной ручкой, зачерпнул по край воды и, осушив его одним духом, крякнул.

— Кто пропал? — спросил он наконец.

— Петериса ищем.

— Не знаю я никакого Петериса.

— Мы хотим видеть Петериса Лобиня.

— Ах, этого Петериса! — протянул хозяин и взглядом смерил с ног до головы всех четверых рижан. Видно было, что этот нагловатый человек внимательно сравнивает свои наблюдения с тем, что ему уже известно об этих людях. Убедившись, что не ошибся, он сказал: — Войдем в комнату.

В маленькой комнатке ничего, кроме кровати, такой же неаккуратной, как ее хозяин, не было.

— Неужели у вас настолько головы не варят — не сообразили, что в Вентспилсе сейчас похмелье, — полушутя-полусерьезно сказал он, усаживая приезжих на кровать.

— Почему не сообразили? — отозвался Лейнасар и достал из рюкзака наполненную полицаем флягу.

Хозяин оживился:

— Вот это я понимаю, это по-латышски!

Самогон, булькая, полился в пересохшее за ночную смену горло Тирлаука.

— Теперь можно и поговорить.

— Мне кажется, что много разговаривать нам не о чем. Разве Петерис не рассказал вам обо всем? — сказал Лейнасар.

— Да, мне известно, у нас все в порядке. Для латышей настало время что-то делать.

— Можем мы на вас надеяться? — спросил Вилис.

— Да на кого же вам еще надеяться, если не на меня, на одного из самых настоящих латышей в Вентспилсе! Скоро мы тут большие дела творить будем, ух, какие большие! И тогда вы из Швеции подсобите нам. Не правда ли?

— А как же! — рявкнул Вилис.

— Но теперь послушайте меня, — сказал Тирлаук. — Горючее будет. Трое из вас пускай немедленно и без лишнего шума убираются из Вентспилса в Яунупе. Разыщите хутор Лагата. Петерис там. Эрнест Лагат тоже. Фрицев здесь немного, но все же зевать не советую. Один из нас — потолковее который — останется у меня до утра. Это будете, наверно, вы? — спросил хозяин, обращаясь к Лейнасару.

— Да, я останусь, — ответил Ансис. Уверенный и решительный Тирлаук начинал Лейнасару нравиться, хотя он и чувствовал, что имеет дело с хвастуном и позером.

Вилис Кронкалн, Альфред Ола и Янис Кеманис воровато пробирались на север по заросшим соснами дюнам. Сердца их сжимались от страха. Им казалось, что они попали в странную машину, из которой уже не вырваться. Трудно переставлять ноги, когда не знаешь, куда они тебя приведут.

Иначе смотрел на дело Лейнасар. Он лежал на скрипучем диване в неотделанной чердачной комнатенке и листал старые номера журнала «Атпута». Ход событий удовлетворял его. Даже более того. Он не ожидал встретить у вентспилсцев такой активной и энергичной поддержки. Возможно, затевается игра, о которой ему ничего не известно.

К вечеру Лейнасар задремал. Его разбудил стук в пол. Тирлаук черенком метлы колотил в потолок, звал к себе.

В комнате кроме Тирлаука оказался еще человек в форме железнодорожника. По виду ровесник Тирлаука, он в форме выглядел солиднее хозяина. Это был начальник вентспилсской ремонтной колонны Волдемар Межниек. Состоялся короткий разговор: к трем часам следующего дня Лейнасар должен явиться к мазирбской узкоколейной дороге, в двух километрах от Вентспилса. Грузовик электростанции подбросит туда бочку горючего. В три часа и двадцать минут по железной дороге пройдет дрезина. Ее поведет сам Межниек. Они с Ансисом взвалят бочку на дрезину и подвезут ее к самому Яунупе. Там они встретятся с остальными. Эти люди свое дело знают, решил Лейнасар, снова забираясь к себе наверх на ночлег.

На другое утро Ансис спустился вниз. Тирлаук уже ушел. Хмурая женщина мыла посуду. Она нехотя сказала:

— Теперь вы уходите или можете посидеть в саду, я должна уйти, у меня дела. Завтра троица.

Лейнасар вышел в сад и уселся на скамью под яблоней. Женщина заперла дверь и ушла. Ансис немного обиделся. Побоялась оставить одного дома. Но он сам успокоил себя. Надо понимать, что каждый бережет свое добро как умеет. Но завтраком она все же могла его покормить. Был бы Тирлаук дома, наверно, накормил бы.