Сергей Малашкин - Девушки

Нововведение Тарутиной привело поле, страшно запущенное Волдыриным, в прекрасное состояние.

Дня три тому назад побывал на образцовом поле и управляющий трестом.

Авторитет Ольги поднялся высоко, о ней говорили не только на участке Нила Ивановича, но и в тресте, на всех предприятиях Шатуры. Да и сама Ольга больше уже не волновалась, как в первые дни после назначения начальником поля. Спокойно и уверенно она со своими девушками увеличивала добычу топлива на своем поле.

По указанию Московского Комитета партии руководство предприятиями рекомендовало перенести опыт работы Тарутиной на другие поля и участки.

Ольга была в бригаде Кузнецовой, когда несколько дрезин остановилось против ее поля.

— Оля, гляди, сколько начальников-то спешит к нам! — с волнением крикнула Даша и указала на группу людей, вышедших из дрезины. — Зачем это их принесло?

Ольга пошла навстречу гостям. В группе прибывших она увидела Шмелева, Завьялова, инженера Казенова, секретаря Шатурского горкома, Нила Ивановича, Долгунова и Лузанова.

— Тарутина, знакомься! Нас-то знаешь всех, а вот их… Знакомься! Это все начальники полей. Привез их для того, понимаешь, чтобы они переняли твой опыт работы, нововведения. Не возражаешь, а? Не верят, что ты третий разлив убрала в штабеля, — проговорил Завьялов.

— Четвертый разливает, — поправил Нил Иванович. — Ты что же, директор, не видишь?

Тарутина смутилась и покраснела.

— Здравствуйте! Очень рада, что приехали.

— Здорово, Ольга Николаевна!

— Поглядеть приехали. Уж больно много говорят о вас…

В это время подошел Павлов. Увидев его, Ольга еще больше смутилась, а когда он протянул ей руку, она отвела глаза в сторону.

«Вот уж некстати! — сказала она про себя. — Уставился глазищами… И без него неловко».

— Показывайте, Тарутина, свое поле, — попросил Завьялов.

— Смотрите, — сказала Ольга, — поле перед вами.

— Мы-то видели и видим. Ты вот начальникам полей покажи, чтобы убедились на опыте.

— Во-первых, — начала Тарутина, обращаясь к начальникам полей, — я уделяю исключительное внимание картам, часто осушаю их при помощи дренажной машины. Результат вы видите: ни в картовых канавах, ни в валовой вода не застаивается, бежит с песнями. Правда, соседи подпирают своими грязными канавами. При хорошем состоянии карт и гусеничные тракторы работают быстрее, и кладка змеек облегчается. Смотрите дальше. Девушки у меня не носят корзины на плечах, а подвозят сухой торф к штабелям на тачках. Теперь вот мы ввели даже вагонетки с моторчиками. Хотите посмотреть на них?

— Видели, когда проезжали на дрезине, — ответил костлявый, с седой бородкой начальник поля. — Это не трудно, мы можем заказать их в мастерской.

— Все вы можете, — зло оборвал Завьялов, — а вот не заказали! Значит, не дошло до вас, не додумались.

Завьялов, обращаясь ко всем начальникам, сказал:

— Вы все же, как выслушаете Ольгу Николаевну, так пройдитесь по ее полю и внимательно присмотритесь к механизированным процессам работы, к расстановке рабочей силы. Это будет лучше, а главное — полезнее для вас.

— Через все канавы мы поставили мостки, — продолжала Тарутина, и ее глаза задержались на начатом штабеле. — Это мы так кладем торф в штабеля, видите? Корзины с торфом поднимаются моторными блоками. У каждого штабеля у нас два, а то и три подъемника. Смотрите, как идет дело быстро и легко… Торфяницам также уделяется много внимания. Теперь у нас ежедневно горячая пища, свежий, прямо из пекарни хлеб.

Я вам, товарищи, забыла сказать о том, что применила другой способ уборки сухого торфа. Пройдемте вот до того штабеля. — Ольга шагнула вперед, за нею последовали и начальники. — Вот, смотрите, какое приспособление.

Платформы с торфом поднимались на штабеля при помощи блоков, перевернувшись, высыпали торф и шли вниз. Торфяницы быстро ставили корзины на открытые площадки моторных вагончиков и гнали обратно на карты, к клеткам. Девушки нагружали их торфом, и они снова катились к штабелям. Так все время.

— Вы не инженер? — спросил с удивлением в голосе толстенький начальник. — А ведь это действительно здорово… Настоящий конвейер!

— Я окончила только десятилетку, собираюсь после войны учиться на врача, — ответила Тарутина.

— Какую экономию в рабочей силе дает вам это приспособление на штабелевке? — затягиваясь папиросой, спросил Шмелев: ему хотелось видеть, какое впечатление произведет ответ Тарутиной на его подчиненных.

— В сравнении с ручным трудом это повысило производительность на шестьсот процентов, — ответила Тарутина.

— Крепко! — воскликнул секретарь горкома.

— Знаменито! — взволнованно добавил Завьялов.

— Если нам удастся этот метод работы перенести на все участки, то мы будем добывать торфа в три-четыре раза больше… Да и проблема рабочей силы после войны не встанет так остро, — взглянув на Шмелева, сказал управляющий трестом.

В карих глазах Шмелева блеснули смешинки.

— А теперь разве вам трудно достать моторы?

— Война, — неуверенно возразил управляющий и потупился под пристальным взглядом Шмелева. — Конечно, трудно…

— Пробовали доставать? — спросил Шмелев.

— Пока не пробовали.

— Почему же?

— Хотели убедиться в том, что опыт Тарутиной… — пробормотал управляющий и густо покраснел.

— Вы же ей, Тарутиной, не предлагали того, что она сделала на своем поле, а она, как я знаю, сама внедрила легкую механизацию. И это ей, как мы видим, удалось. Война вам мешает, а вот она, девушка, все достала. — Голос Шмелева звучал резко, чуть грубовато.

— Если добыча торфа увеличилась на поле Ольги Николаевны в шесть раз, то и труд стал легче во столько же раз, — говорил Шмелев. — Посмотрите на девушек.

Начальники полей, походив по полю Тарутиной, громко и возбужденно разговаривали. Гости, попрощавшись с Ольгой Николаевной, направились к ожидавшим дрезинам. Павлов, отстав от гостей, пожимая руку Ольге, взволнованно проговорил:

— Ольга, ты не знаешь, как я рад за тебя!

— Нет, знаю, — сказала строго Тарутина, но тут же не выдержала и рассмеялась. — Уезжаешь? Уезжай! В следующий раз при большом начальстве не пяль глазищи на меня так!

— Рад бы не пялить, — ответил Павлов, — да не могу!

Павлов приложил руку к козырьку, резко повернулся и побежал к дрезинам. Ольга еще долго смотрела ему вслед.

Шел август, желтели листья на березах и осинах, ярче синели вершины елей и сосен. Соня появилась на поле для всех неожиданно, в качестве техника. Она была такой же простодушной, прямой и горячей, как и прежде. Только ее лицо стало тоньше и бледнее. Соня жила в комнате Корнея, и это не удивляло ее подруг.

Перед тем как выйти на работу, она зашла к начальнику участка и подала ему какую-то бумажку. Нил Иванович прочитал и, вздохнув, протянул Долгунову. Потом, разглаживая седеющие усы, спросил: