Сергей Малашкин - Девушки

— У вас, товарищ Аркашкин, всегда такой порядок в столовой? — спросил Завьялов.

Аркашкин выпрямился, заморгал, вздохнул и ответил:

— Стараемся угодить, Михей Иванович!

— Он у нас деловой, — холодно сказал Долгунов, — знает, когда надо стараться.

— Вы, Емельян Матвеевич, каждый раз только нападаете на меня, — с обидой в голосе возразил Аркашкин. — Вы не обижайте, а войдите в мое трудное положение. Если бы вы знали, как я верчусь, так вы бы…

— Начал уже входить в ваше, Аркашкин, положение, помогу вам, чтобы не вертелись вы, — ответил сухо Долгунов, не глядя на него.

Аркашкин прикрыл веком бельмо и как ужаленный отскочил в сторону.

Девушки тихо разговаривали, не прикасаясь к стоявшим перед ними закускам. Завьялов и Долгунов разговорились с Тарутиной и Звягинцевой. Беседа у них шла не о добыче торфа — об этом наговорились на производственном совещании, — а о войне, о победах Красной Армии, о разгроме оккупантов в Белоруссии и об освобождении Украины и Крыма.

Когда столы были уже накрыты, Долгунов поднялся.

— Я пью за здоровье бригад Тарутиной, Звягинцевой, Кузнецовой, Лукачевой и за всех, за всех, идущих за ними в социалистическом соревновании, за всех девушек-героинь. Ура!

— Ура! Ура! — подхватили Завьялов, Нил Иванович, Лузанов, Ливанов и Барсуков.

— Ура! Ура! Ура! — выкрикивали девушки.

Было заметно, что они, выпив по бокальчику водки, оживились, повеселели; загорелые и обветренные их щеки раскраснелись. Многим хотелось выйти поскорее из-за стола и потанцевать. Сенька-гармонист уже чувствовал на себе нетерпеливые взгляды и спешил использовать нарастающее расположение к своей особе. Девушки, сидевшие за одним столом с ним и за соседними, усердно угощали его водкой.

Аржанов сидел с тремя девушками из бригады Звягинцевой — Лидой Тюриной, Полиной Тягловой и Людмилой Лядовой. Он был невесел; девушки то и дело чокались с ним, но он не пил, а только прикасался губами к своей рюмке. Соня почувствовала себя запьяневшей. Она часто ловила на себе взгляды Аржанова и на этот, раз не сердилась на него. «Пусть смотрит, если я нравлюсь ему, — не без гордости сказала она себе, а заметив, что Аржанов не обращает никакого внимания на девушек, сидящих за одним с ним столом, подумала: — Молодец!»

Соня перевела глаза на Ольгу. Облокотившись на стол, та слушала разговор Звягинцевой с директором и парторгом. Ее лицо было бледно и утомлено. Под большими блестящими глазами лежали тени. Полные губы плотно сжаты. Она откинулась к спинке стула и, обведя взглядом девушек за столиком, громко сказала:

— Подружки, теперь не грех и потанцевать! Как вы думаете, а?

— Согласны, Оленька! Нам надоело сидеть, — отозвалась с задорцем Глаша и рассмеялась.

— А рюмки можно наполнить, — услужливо предложил Аркашкин. — Разрешите?

— Покорнейше благодарим, — ответила Глаша. — Мы лучше потанцуем. Сеня, сыграй-ка какой-нибудь вальс.

Гармонист достал гармонь, окинув девушек мутноватым взглядом, широко растянул мехи. Девушки поспешно поднялись из-за столов, встали попарно и закружились в вальсе. Звягинцева подбежала к Завьялову.

— Идемте, Михей Иванович, — и, не дожидаясь согласия, увлекла его за собой в вихрь танцующих.

Его черноволосая, с проседью, большая голова странно и смешно покачивалась из стороны в сторону. Катя подошла к Долгунову и пригласила. Долгунов встал и, ладно притопывая сапогами в такт переливчатым звукам двухрядки, закружился вместе со стройной девушкой.

Соня видела, как девушки подходили к Аржанову, но он ни с одной из них не пошел танцевать. Они обиженно отворачивались от него и, постояв немного, приглашали пожилых мужчин. Мужчины испуганно смотрели на озорниц, отмахивались:

— Какие мы танцоры! Вот придет с фронтов молодежь — натанцуетесь вволю.

Не обращая внимания на их протесты, девушки почти насильно увлекали мужчин танцевать. Свиридов, пройдя полтора круга с Глашей, вырвался из ее рук и подсел к Соне.

— Сильна девушка! — пожаловался он и вытер лицо платком. — Обхватила так, что аж ребра затрещали. Вот мне бы такую на разлив!

Ольга и Соня рассмеялись.

— Ну, и у ваших разливальщиц силенки есть, — сказала Ольга и поднялась. — Пойдемте, Дмитрий Елизарович, со мной. Я легонько, тискать не буду, как Глаша.

— Уволь, Оленька, — поглаживая густые усы, сказал умоляюще Свиридов. — Знаю я твое «легонько»!

— Откуда вы знаете?

— По твоей ухватке на работе.

— То на работе, Дмитрий Елизарович.

— Не заманивай, все равно танцевать не пойду. Так вот, лучше, Оленька, разреши мне выпить за здоровье самой умной, самой красивой девушки на болоте. Можно?

Ольга, покраснев, наполнила стакан и подала Свиридову. Бригадир разливальщиц низко поклонился и поднес водку к губам.

— Ольга, не давай водки Елизарычу! — крикнула Глаша, проносясь в паре с какой-то чернобровой, широкоплечей, в оранжевом платье девушкой. — Он сбежал от меня!

Обернувшись на голос Глаши, Ольга стала смотреть на танцующих. Мимо нее пронеслись Катя с Долгуновым, Завьялов с Звягинцевой, Барсуков с полногрудой девушкой, Лиза Воробьева с техноруком Лузановым, — его серые длинные усы торчали прямо и, как лезвия ножей, блестели. Нина в голубом шелковом платье проплыла с толстеньким Нилом Ивановичем. Его лысина смешно блестела, отражая свет электрических лампочек. Все пары бежали, плыли, летели, притопывая и шаркая ногами. Казалось, вертится огромное цветистое колесо.

Вдруг Ольга почувствовала, что кто-то прикоснулся к ее локтю. Оглянулась и широко открыла глаза — перед нею стоял Павлов.

— Откуда? Как попал сюда? — задыхаясь, тревожно и счастливо шепнула она.

— Не танцуешь? Пары нет, а? — не отвечая на вопрос, ласково спросил Павлов.

Он схватил Ольгу и стремительно вылетел с нею на середину круга.

Нетанцующие захлопали в ладоши. Аркашкин, видя, что и его подавальщицы завертелись в танце, подошел к Даше.

— Станцуем? — предложил он, делая руку кренделем.

— Не танцую, — вежливо ответила Даша.

— Почему? — удивился Аркашкин. — Вы такая красивая и не танцуете?

— Давно нет письма от близкого человека на фронте. Боюсь, что…

— А-а-а! — протянул сочувственно Аркашкин, и на его широком лице появилась кислая и разочарованная улыбка. Он отвернулся и, заметив Соню, шагнул к ней. — Приглашаю.

— Идемте со мною, — встав из-за стола, предложила Глафира и одернула цветастое платье.

Аркашкин растерялся, стрельнул здоровым глазом на Глафиру, на Соню, опять на Глафиру.

— Я нравлюсь вам только тогда, когда мою пол, — оскалив белые зубы, шепнула Глафира.

Аркашкин гмыкнул что-то и, обхватив ее талию, завертелся с нею.

Аржанов подошел к Соне и пригласил ее. Соня встала и пошла танцевать. За столами остались Даша и три девушки из бригады Кати. Они молча смотрели на танцующих. Даша следила за Ольгой и Павловым. Когда они проносились мимо нее, она улыбалась. Они также отвечали ей улыбками, едва заметными, звали ее счастливыми взглядами: «Полно грустить-то, иди танцевать!»