Антон Алешко - Дороги без следов

"У нас так танцуют!" - казалось, говорила Катя, огля­дывая подруг. Она постояла немного, вытирая платком лицо, и вышла во двор. Над селом висело темное небо. Лишь кое-где поблескивали звезды. Под ногами поскрипывал снег. Катя оперлась локтями на верхнюю жердь ворот, вздохнула. Опять вспомнила родные места, Даниловку, Ивана...

"Что он сейчас делает?" - подумала она и, передернув плечами от холода, вернулась назад. С крыльца увидела в сенцах малиновый огонек папиросы. Придерживаясь за ко­сяк, переступила порог.

- Катя, простудитесь,- из темноты сказал Васильев.

- Ничего.

В ту же минуту почувствовала, как рука Васильева легла ей на плечо.

- Не дури, Матвей...

- Катя... - горячо зашептал он. - Да знаешь...

- И не стыдно?

Что-то бормоча, Васильев привлек ее к себе.

- Я сказала...

Он поцеловал ее раз, другой. Вырываясь, Катя почув­ствовала, что Васильев держит ее, как в клещах. Она пере­стала вырываться, а потом неожиданно присела и сразу вдруг освободилась. Кто-то выходил из хаты. Свет упал в сенцы. Катя ударила Васильева по лицу.

- Кому перепало? - Степанов оглядывался с порога в сенцы. - Тебе, Матвей?

Летчики и оружейницы тоже вышли. Катя вбежала в хату, оделась и подалась на аэродром. Где-то на полпути ее догнал Степанов.

- Катя, извини!

Она удивилась, не зная, что ему сказать.

- Он такой у нас, знаешь... Извини...

- Жалко, что такой славный вечер испортил, - Катя остановилась на краю аэродрома. - Спасибо, Алексей Алек­сеевич. Не стойте, идите, а то Леля обидится.

- Леля... Она какая-то...

- Что вы? Не выдумывайте. Спешите в Кулики. Она вас ждет.

Степанов ничего не ответил.

6

Как только Вихаленя показался на пороге палаты, Криво­хиж бросился к нему.

- Сто лет не виделись.

- Скажешь!

- Думал, все забыли про меня.

- Сам знаешь, как легко вырваться из полка.

Вихале­ня чувствовал себя неловко: обещал приехать раньше, а не сдержал слово. Раздевшись, кинул шинель на спинку койки, огляделся.

- Так и лежал один в палате?

- Да... Тоска страшенная. Однако и передумал...

- Это неплохо. А ну, погляди на меня. Что ж, хорошо! Lege artis - как говорили во времена Аристотеля.

Лицо Кривохижа уже очистилось. На шее, ниже того ме­ста, где застегиваются ларинги шлемофона, виднелся рубец. Вихаленя дотронулся до него.

- Не болит, - сказал Кривохиж.

- Это и хорошо.

- Совсем хорошо, доктор!

- Не спеши хвалиться,- сказал Вихаленя.- Снимай рубаху. Посмотрим.

Сам Вихаленя мог и не приезжать сюда. Отправил бы адъютанта Пшеничкина, и тот бы привез Кривохижа. Одна­ко приехал сам, чтобы здесь же, на месте, решить, сможет ли летчик успешно воевать в дальнейшем после физичес­кой и моральной травмы или ему требуется еще допол­нительное госпитальное лечение. А может, даже придется списывать в легкомоторную авиацию.

- Повернись-ка ко мне спиной, - приказал Вихаленя. Почувствовав, что док­тор гладит рукой у него под лопаткой, Кривохиж сразу по­нял, что тот ищет.

- Там ничего нет, - выдохнул он.

- Вижу, - сказал Вихаленя и, зайдя спереди, положил Кривохижу на голову сцепленные руки, дважды с силой по­тянул вниз. - Нигде не болит?

- Нет.

- Как спал?

- В десять вечера лег, в восемь утра проснулся.

- Совсем тут разленился,- сказал Вихаленя. - Выбил­ся из полкового распорядка.

- При чем тут полковой распорядок? Вы же приказали выполнять госпитальный.

- Один ноль в твою пользу, - Вихаленя блестящей руч­кой молоточка быстро крестил кожу на груди Кривохижа. Там, где он это делал, возникали, как бы вспыхивали крас­ные полосы.

- Вчера наша эскадрилья летала?

- Вчера? Все летали вчера.

- На плацдарм?

Вихаленя выстукивал границы сердца, внимательно слу­шал его тоны. Лишь вынув резиновые трубки из ушей, от­ветил:

- Летали и на плацдарм, и на охоту. Мохарт сбил "фок­кера". И потери были. Это раньше. Сбит в воздушном бою лейтенант Петров...

Кривохиж покачнулся, как от удара. Погиб Петров! Не щадит война его товарищей. Ни отчаянных и горячих в бою, ни сдержанных и хладнокровных. Так и косит. Значит, надо что-то... Значит, надо оттачивать мастерство. Тогда против­ник не вывернется из-под удара.

Вихаленя задержал на нем взгляд и подумал было, что напрасно сказал о потерях. Потом разубедил себя. Рано или поздно все равно узнает. За дорогу передумает все, успоко­ится.

Уложив Кривохижа на койке, Вихаленя проверял сухо­жильные рефлексы. Работал молча, внимательно. Проверил раз, потом еще...

"Видно, нащупал у меня больное место", - подумал Кривохиж.

А Вихалене и вправду показалось, что он нашел пато­логию. Рефлексы на левой стороне будто бы отстают. Будто бы! Кто бы другой на его месте, особенно в пехоте, ломал голову, заметив у человека такое? Люди нужны, иди в строй! Однако ему как авиационному врачу очень важно знать, есть отставание рефлексов или нет. Сидел задумчивый, решал, сможет ли организм летчика с такой патологией переносить перегрузки, какие теперь случаются в воздушном бою. Это же при выходе из пикирования, когда скорость возрастает до шестисот - семисот километров, перегрузки бывают почти десятикратные. Кровь в сосудах вмиг достигает веса ртути, веки делаются свинцовыми, и нет силы раскрыть глаза или пошевелиться. Надо обладать крепким здоровьем, иметь тренированное сердце и безукоризненную нервную систему, чтобы в таком состоянии, при таких перегрузках смотреть и видеть, искусно управлять истребителем и, главное, успеш­но вести бой. Вот она, экспертная работа полкового врача в истребительной авиации! Думай и решай. Профессиональ­ная карьера, да и жизнь человека, в твоих руках.

"А может, мне только показалось?" - пряча в карман молоточек, подумал Вихаленя.

- Пойдем к невропатологу. Пусть он посмотрит, - Ви­халеня встал.

Очутившись в кабинете пожилого госпитального невро­патолога, Кривохиж по-настоящему насторожился. Его, го­лого как есть, заставляли то ложиться на кушетку, то быстро вставать. Вихаленя стучал молоточком по его сухожилиям, что-то показывал коллеге.

Меж лопатками у Кривохижа пробежали холодные му­рашки.

- Замерз? - глянул на него Вихаленя.

- Эт-то так...

- Тогда ложись еще.

Теперь взялся осматривать и исследовать госпитальный невропатолог. Кривохижу, который лежал на животе, не было видно, что он собирается делать, по какому месту хо­тел ударить молоточком. Но он наблюдал за Вихаленей и по выражению его лица понял, что госпитальный невропатолог ничего у него не нашел.

- Как хотите, коллега, - задумчиво сказал невропато­лог. - Смотрю придирчиво, а отставания рефлексов не вижу. Пожалуйста, можно еще раз...

- Я верю... Зачем же...

- Дай бог мне такую нервную систему.

- Значит, хорошо,- обрадовался Вихаленя. - Спасибо!