Антон Алешко - Дороги без следов

24

На улице разговаривали летчики. Они садились в маши­ну, что темнела за воротами.

- Когда сказал приехать? - долетел хриплый голос Пшеничкина. - Когда?

Мохарт вышел на улицу. Пшеничкин, увидев его, соско­чил с подножки машины.

- Товарищ капитан, шофер снова опоздал. На губу его...

- Хорошо, адъютант. Посадим шофера на губу, а сами пешком потопаем на аэродром, - добродушно прогудел Мо­харт. - Едем! Я - в кузове. Люблю с ветерком...

Вслед за Мохартом в кузов полез Пшеничкин и, усев­шись рядом с ним возле кабины, крикнул шоферу, чтобы скорее трогался.

Мелькали серые заборы, деревья в палисадниках. Пше­ничкин повернулся и посмотрел на хату, в которой жил на­чальник штаба полка майор Михолап. Окна в хате темные, машины ни на улице, ни на дворе не видать. Значит, он еще отдыхает. Не мог он раньше его, Пшеничкина, выехать на аэродром. Значит, все шло, как он задумал. Может быть, они все-таки успеют явиться на КП до звонка из штаба армии. Тогда он, Пшеничкин, возьмет у оперативного дежурного боевое задание и, пока Михолап приедет на аэродром, сам выпустит экипажи на разведку. Хватит Михолапу водить его, Пшеничкина, за руку, как маленького, советовать, кого из летчиков отправлять в полет первым, а кого придержать в резерве для более ответственного задания. Будто бы он, боевой адъютант первой эскадрильи, не знает своих людей! Надоело Пшеничкину быть тенью майора Михолапа. Словнет, он хороший начальник штаба, у него Пшеничкину учиться да учиться, но, наконец-то, уже пора действовать самостоятельно.

Сегодня на аэродром он вырвался один, без Михолапа.

Мелькнули последние хаты Куликов, и машина понес­лась под уклон в лощину, окутанную белым, как молоко, туманом. Повеяло влажным холодком.

Летчики задвигались, зашумели.

- Хлопцы, как в лодке плывем! - Поднялся на ноги Кривохиж.- Вот это да!

Пшеничкин смотрел, как за бортом клубился и волнами сплывал назад туман.

Наконец машина поднялась на взгорок, и туман остался позади.

На горизонте блеснула тонкая розовая полоска.

- Опоздали, командир, - недовольно сказал Пше­ничкин.

- Не может быть,- оглянулся Мохарт.

- Посмотрите.

- Фрицы как раз поворачиваются на другой бок, - гу­дел Мохарт.

- Командир, - Пшеничкин поднял воротник куртки, на­хохлился, - Михолап пусть как хочет, так и делает с другими эскадрильями. А нам, если будем первыми вылетать, лучше это делать в три тридцать. Ясно? В это время как раз можно захватить противника врасплох, разгадать его планы... Вчера наш Русакович в первом вылете случайно увидел возле Ля­дов три танка на дороге. Они всего метров триста не дошли до леса. Когда он сфотографировал всю местность, то ока­залось, что ночью в лесу разместился целый танковый полк. Фриц теперь осторожный, научился на Волге, на Курской дуге. Ловить его надо на стыке ночи и дня...

- Молодчина, адъютант, - сказал Мохарт. - Правда, Степанов?

- He адъютант, а воздушный Багратион, - ответил Сте­панов, дремавший рядом.

- Так и будем делать, - похвалил Мохарт.

Над головой Пшеничкина проплыли обвислые березовые ветки, неподалеку замелькали стоянки самолетов, и машина остановилась.

Оперативный дежурный отрапортовал Мохарту, поздоро­вался с летчиками.

- Привет дежурному! - крикнул Кривохиж. По пути на КП разговорились.

- Думаю, нашей паре подготовил интересное задание?

- Позвонили в два часа и столько дали работы, - от­ветил дежурный, - что до вечера хватит. Надо разведать четыре объекта, две дороги, сфотографировать...

Повернулся и побежал на КП. Кривохиж задержался с Гетманским. Они менялись картами. Когда Кривохиж застег­нул планшет, с КП со своим напарником вышел Мохарт и поспешил на стоянки. Потом прошел Русакович с ведомым. Они на ходу надевали шлемофоны.

- Далеко? - поинтересовался Кривохиж.

- Пойдем за Толочин.

- Ни пуха ни пера!

Кривохиж зашел на КП. За столом оперативного дежур­ного сидел капитан Пшеничкин перед развернутым журна­лом. Записал, кого на какое задание послал. И вид у него был такой, как будто этим делом он занимается уже не один год.

Дежурный крикнул "смирно!" и на дворе, у входа на КП, стал рапортовать кому-то. Открылись двери, на пороге показался майор Михолап. Встав из-за стола, Пшеничкин доложил, кто куда полетел, какие еще есть задания.

Майор Михолап сел за стол, прочитал следующее зада­ние. Нашел на карте населенный пункт, задумался.

Пшеничкин нетерпеливо следил за коротким указатель­ным пальцем начальника штаба и не мог понять, почему тот медлит отправлять людей в полет.

- Полетит Васильев, - наконец сказал Михолап. Пшеничкину показалось, что начальник штаба сделал такую долгую паузу для того, чтобы наказать его, Пшеничкина, ко­торый без него, Михолапа, поехал на аэродром и сам послал людей на боевое задание. Однако ведь и договоренности не было, что Пшеничкин обязательно должен ждать его.

- Прошу сюда. - Михолап пригласил летчика Васи­льева к столу и на его карте показал, где надо провести разведку. - Заходить отсюда. Не забудьте сфотографировать Хвощи.

Этого Пшеничкин уже не мог выдержать и встал.

- Сидите, сидите, - снисходительно сказал Михолап. Пшеничкин сел, однако внутри у него все кипело.

Михолап говорил Васильеву, откуда лучше зайти, чтобы разведать Хвощи...

- А если как раз отсюда будут смалить зенитки? - не удержался, вставил Пшеничкин.

- Сидите, сидите, - прежним тоном сказал Михолап. - Вам все ясно? - Повернулся к Васильеву.

- Так точно! - Васильев сдержанно козырнул и вышел.

Обсуждая с Михолапом следующее задание, Пшеничкин мало-помалу успокоился, втянулся в разговор. Он прислуши­вался к тому, что говорил начштаба, взвешивал и соглашался с его соображениями. И тогда понял, что все советы, какие тот давал летчикам, были советами опытного, знающего свое дело, штабника. Так и ему, Пшеничкину, надо работать.

Через одинаковые интервалы с КП выходили летчики. Самолеты поднимались парами и шли на запад.

Михолап оставил Степанова на всякий случай в резерве и встал из-за стола. На дворе послышался гул моторов.

- Кто? - спросил Михолап, показывая пальцем вверх.

- Мохарт прилетел.

Михолап кивнул Пшеничкину.

- Пойдем.

Пшеничкин едва поспевал за Михолапом. Он издали, еще на планировании, увидел, что руль поворота Мохартовой машины срезан наискосок, а стабилизатор изрешечен оскол­ками. Опережая начальника штаба, догнал самолет; когда тот рулил на стоянку. Ухватился рукой за борт открытой машины.

- Ранен?

- Нет,- ответил Мохарт.

Он зарулил, выключил мотор. Сбросил на плоскость па­рашют. Соскочил на землю. Обошел машину, удивляясь, как она держалась в воздухе.

- Пристреля-я-ялись! Еще бы немного, и хана. Как фотоаппарат?