Антон Алешко - Дороги без следов

Марсель оглянулся и только теперь увидел, что стоит на белом, усыпанном лепестками дворе. Боясь затоптать эти лепестки, он осторожно переступил на темное место, где их не было, и не спеша пошагал на огород.

На широкой меже мягко стелилась росная трава. Непо­нятные, но удивительные запахи теплой ночи тревожили душу. Марсель глянул ввысь. Млечный Путь светлым маз­ком пересек купол неба, мерцая, переливаясь неспокойными звездами. Подумалось про испытания последних лет, про войну, которая забросила его сюда, на белорусскую землю. Он удивился, какая здесь пышная зелень после такой суро­вой зимы.

Вышел на берег речки, остановился. Под темным бере­гом булькала вода. На западе всполохи белого-белого света дважды охватили полнеба. Марсель успел разглядеть черный горизонт с молчаливыми вершинами берез. Там как раз про­ходила дорога. Все вокруг потемнело еще больше.

Далекие взрывы всколыхнули землю...

Здесь, возле речки, было уже холодновато, но Марсель не чувствовал этого. Вглядывался в конец деревни, пото­нувшей в темноте. Почему же не слышно того голоса и той песни, что разбередила душу?

Изредка из кустов долетал скрип какой-то ночной птахи, Марсель слышал ее впервые.

Далекие всполохи на западе, теперь уже не белые, а ма­линовые, вспыхивали и вспыхивали.

Марсель задумался. На участке фронта от Балтики до Полесья собралось больше миллиона русских, - бошей, на­верное, не меньше. Сегодня на КП говорили, что этими днями на аэродромы приземлилось шестьсот бомбардиров­щиков и штурмовиков, пятьсот истребителей. И они, фран­цузы, тоже здесь. А десятки тысяч орудий, тысячи танков... Здорово все-таки запахло наступлением... Хорошо, что они, французы, прилетели сюда вовремя.

С востока наплывал чуть слышный, но уже хорошо знакомый Марселю гул ночного бомбардировщика. Он по­степенно усиливался и уже, казалось, был как раз над ним... Задрав голову, Марсель внимательно всматривался в небо. Был момент, когда он, кажется, увидел голубые язычки вы­хлопов и патрубков и обрадовался, сам не зная - почему.

- Лети, лети, красавица! - крикнул он.- Bon voyage!

Голос его эхом отозвался в кустах. Стрекотанье мотора стало отдаляться на запад. Марсель смотрел в ту сторону, и когда вокруг все стихло, зашагал по берегу.

На свой огород попал сразу. Постоял на меже, прошел сонным двором, навалился на жерди забора. Наклонив ветку яблони, понюхал росный цветок. Вспомнилась Леля Винарская. Она же родилась на этой земле. Выросла среди таких садов. Какой край! И люди здесь особенные. На оккупиро­ванной территории воюют с бошами. Позавчера ночью на соседний аэродром привезли на самолете немецкого генера­ла, которого партизаны взяли в плен где-то под Витебском. Здорово!

Марсель вошел в хату. Тихо, не зажигая света, развернул спальный мешок на койке, что стояла у окна, и с удоволь­ствием вытянулся на нем. Летчики его звена спали сном праведников, тихонько посапывая. На соседней койке заво­рочался лейтенант Дине, пробормотал что-то сквозь сон. С ним такое часто бывает, и Марсель не обратил на это внима­ния. Подложив руку под голову, посмотрел на стол. На нем серел огромный букет цветов.

Наконец он закрыл глаза. Казалось, вот-вот уснет, как вдруг заверещал сверчок. Марсель приподнялся и, опираясь локтями на подушку, оглядел хату. В углу белела большая русская печь. Оттуда и доносилось верещанье сверчка. Затаив дыхание, очень тихо, чтобы не спугнуть его, Марсель снова лег. Вспомнился вечер, когда он последний раз видел Мариетту. Это было в конце апреля сорокового года, перед его отлетом в Бордо. Прощаясь, они целовались, и такой же сверчок вот так же громко отсчитывал время. Марсель обе­щал писать, а в июне приехать в отпуск.

Но все вышло не так, как загадывалось. Даже больно вспоминать. Немцы, обойдя линию Мажино, через Бельгию ворвались на север Франции, потом повернули на юг, на Париж. Все перемешалось. Правительство Петена позорно капитулировало. Однако Франция не покорилась, патриоты боролись. Марсель с друзьями без разрешения командования перелетел в Гибралтар, потом в Алжир. Вскоре перебрался на авиабазу Раяк в Ливане. В сорок втором году из Лондона прилетел его школьный товарищ и привез письмо подружки Мариетты. Она писала, что Мариетту, как активную участ­ницу движения Сопротивления в группе Веры Оболенской, замучило гестапо.

Слушая монотонный голос сверчка, Марсель вспоминал встречи с Мариеттой, разговоры с ней...

Со стоном повернулся на бок и, кажется, только-только смежил веки... Когда открыл глаза, в окно стучалась ветка яблони, обсыпанная бело-розовым цветом, а дальше, на краю синего неба, уже светились золотистые лучи солнца.

Летчики поднялись. Кто брился, кто гремел в сенцах умывальником. Марсель тоже встал, высунулся в окно. На­клонил ветку яблоньки, росшей в палисаднике.

После завтрака все пошли на аэродром. Взлетная полоса была сразу за деревней.

Марселя позвал к себе командир эскадрильи капитан Марте. В его палатке уже сидел штурман дивизии майор Тодорин. На лице майора виднелись следы ожогов. От рус­ских летчиков Марсель не раз слышал, что Тодорин - ас дивизии.

Он поздоровался с Марселем.

- Лейтенант Жази, - сказал капитан Марте. - Вы, ко­нечно, понимаете, что я вызвал вас не для того, чтобы вы написали мне рапорт. Помните, что говорили вчера вече­ром? - Он добродушно улыбнулся.

Улыбнулся и майор Тодорин. Марте, наверное, успел ему рассказать, что командир звена его эскадрильи хочет стать механиком самолета у "ночных колдуний". Ну что ж, можно и посмеяться. - Наш район вы давно облетали, - продолжал капитан Марте уже серьезным тоном. - Вам здесь все известно. Так вот... Есть работенка. Думаю, вы согласитесь. Надо сходить на охоту. - Показал на карте расстояние от Богушевска до южных пригородов Витебска. - Высота четыре тысячи метров. - Зная, что Жази не курит, Марте все же положил перед ним сигареты.

- Мой капитан! - Марсель готов был обнять команди­ра. - Давно чувствую ваше расположение.

- Возможно, вам сегодня удастся, - Марте нахмурил каштановые брови, - сбить хоть одного боша.

- Так точно, мой капитан.

Звено Марселя собралось возле его самолета. На плоско­сти лежал планшет с картой. Марсель рассказал, какую он получил задачу А теперь, надев шлемофон, давал последние указания.

- Предупреждаю, это не прогулка. Задача, можно ска­зать, рискованная. Охота за линией фронта! Поэтому в полете забыть старое правило: "Бог за всех и каждый за себя". Будем действовать, как наши друзья-гвардейцы. - Кивнул на дру­гую сторону посадочной полосы, где стояли "Яки" гвардей­ского полка.- Все за одного и каждый за всех. Ясно, Дине?

- Абсолютно,- ответил лейтенант Дине, поправляя на боку кобуру пистолета.