Константин Паустовский - Том 9. Письма 1915-1968

Почему вы мне не пишете? Я не имею права упрекать Вас, но все же делаю это потому, что соскучился по Вам и по Вашим письмам. Напишите, как дела с переводом, с «Беспокойной юностью». Как вы? Как Леля и Поль? Не потеряла ли она маленький, красивый поплавок?

Я очень скептически отношусь к своей наружности и потому не очень рад тому обстоятельству, что Галлимар выставил мою фотографию в нескольких книжных магазинах. Я на этой фотографии похож на престарелого раввина.

После Парижа я два месяца прожил под Москвой в нашем писательском доме отдыха (в Переделкине). Там я после большого перерыва начал работать над шестой автобиографической книгой.

В апреле мы с Татьяной Алексеевной поехали в Севастополь. Там я тоже работал, мы жили в гостинице, и никто мне не мешал. Севастополь — прекрасный и тихий город, очень романтический и живописный. Из Севастополя мы переехали в Ялту, в наш писательский дом… На днях я наконец закончил шестую книгу у себя в Тарусе, привез ее в Москву и завтра сдам в издательство.

Шестая книга называется «На медленном огне». Что с ней будет — еще не знаю.

Дня через два мы едем на все лето в Тарусу… Адрес: Таруса, Калужской области, мне. Более подробного адреса не нужно, так как все тарусские мальчишки знают, где я живу.

Сейчас в Москве Кодрянские. Мы часто видимся.

Алешка очень много острит, — пожалуй, больше, чем нужно. Но, в общем, он чудный тип.

Часто вспоминаем Вас, и Лелю, и Поль, и бедного месье Кан, когда он тащил на Северном вокзале какие-то наши корзины. Когда мы увидимся, не знаю. Все неясно, все туманно. Я так жалею, что в Париже замотался и не был у Вас, — мне очень хотелось посидеть в ваших комнатах в тишине и покое.

Напишите о себе подробно. Может быть, у вас есть какие-нибудь вопросы в связи с дальнейшим переводом?

Живете ли Вы в «Гагарине»?

Татьяна Алексеевна и Галя целуют Вас, Лелю и Поль. Будьте здоровы, ни о чем не тревожьтесь. Целую Вас. Низкий привет Леле, Поль и ее строгому мужу. Не видели ли Вы Арагона? Если увидите, то передайте привет ему и Эльзе от меня.

И пишите. Не обращайте внимания на мое долгое молчание.

Дорогой Сергей Георгиевич! Спасибо большое за письмо и за листок из сада Антона Павловича. Всякая весть из дома Чехова для меня радостна, в особенности Ваши письма.

Мне тоже было обидно, что мы не встретились в Ялте, но никто в этом, кроме меня, не виноват. Я слишком поздно, за день до отъезда из Ялты, собрался прийти к Вам. Но ничего. Я надеюсь быть в Ялте этой осенью (поздней), и тогда мы увидимся.

На памятный день Марии Павловны мне вряд ли удастся приехать, но воспоминания о ней я напишу, и если успею (мало осталось времепи), то пришлю Вам и напечатаю.

Ваш К. Паустовский.

Что касается стихов из Кипренского, то я сознаюсь одному только Вам, я написал их сам, но скрываю это от литературоведов, чтобы они не обвинили меня в самозванстве. Вообще, некоторые стихи для своей прозы я пишу сам.

27 августа 1963 г. Таруса

Дорогой Вадим Михайлович!

В Москве я болел и, к сожалению, так и не успел зайти к Вам поговорить о книге. А потом мой врач буквально выгнал меня из Москвы, и мне пришлось уехать, не повидавшись с Вами.

Василий Васильевич, выражаясь на языке международных переговоров па самом высоком уровне, сказал, что у Вас и у редакции есть по моей книге «конструктивные предложения».

Было бы очень хорошо, если бы Вы написали бы мпе об этих предложениях и, вообще, свое мнение о книге. Я быстро бы Вам ответил, и тогда бы все и решилось.

Если «да», то я срочно займусь рукописью, а если «нет», то так тому и быть!

В ближайшие дни я пришлю в Москву к Василию Васильевичу за рукописью, в обоих случаях она мне нужна.

Мой адрес: Таруса, Калужской области, мне. Буду ждать Вашего ответа.

Примите мой сердечный привет.

Я. Паустовский.

P. S. Извините за помарки, — моя машинка начала заикаться.

Ноябрь 1963 г.

Несколько лет назад в Париже вышла книга Наталии Владимировны Кодрянской о замечательном нашем русском писателе Алексее Михайловиче Ремизове, ослепшем и умершем в Париже в полпом одиночестве.

Ремизов оставил после себя большое литературное наследство. Характеризовать А. М. Ремизова в коротком письме невозможно. Он представляет собой целую своеобразную и плодотворную эпоху в развитии русской литературы и русского литературного языка.

Вне Ремизова не может существовать история русской литературы, особенно предреволюционных лет и первых лет революции.

Наталья Владимировна Кодрянская — одна из немногих людей, знавших Ремизова в дни его тяжкой старости и пытавшихся облегчить ему жизнь. Тогда, уже совершенно ослепший и умирающий, он все же настойчиво и мужественно писал, нащупывая пальцами слепые строки.

Книга Кодрянской содержит в себе много ценных высказываний Ремизова, его дневники, краткую летопись последних лет его жизни. Она — эта книга — не должна быть потеряна для нашей литературы. Вышла она двумя изданиями в Париже, небольшими тиражами, давно разошлась и является исключительной библиографической редкостью.

Неисчерпанные богатства нашей культуры обязывают нас сохранить все ее ценности, в частности творчество Ремизова, и издать у нас на родине книгу о нем Н. В. Кодрянской.

Н. В. Кодрянская — русская писательница, с детства живущая во Франции. Она дружила с Буниным, знала многих русских писателей за границей и, кроме книги о Ремизове, могла бы написать книгу ценнейших воспоминаний.

В книге около 12 листов. Написана она прекрасным и простым русским языком. У каждого, читавшего ее парижское издание, возникает мысль о необходимости издания этой книги у нас на родине.

К. Паустовский.

10 ноября 1963 г. Москва

Дорогая Лидия Николаевна, — извините, что я пишу на машинке, но я жалею Ваши глаза. Спасибо Вам большое за письма, за отзывы парижских газет и, самое главное, за Ваш прекрасный перевод, — за тот тяжелый и самоотверженный труд, который Вы добровольно взяли на себя. Я очень рад тому, что во всех статьях о «Далеких годах» все критики без исключения говорят о великолепном переводе, передающем в полной мере все качества подлинника. Я рад и тому, что отчасти из-за меня — безобразного автора, не отвечающего по месяцам на письма, — Вы так уверенно и хорошо «вошли» в новую профессию переводчика.

Я не знаю той статьи в «Монд», о которой Вы пишете. Если можно, то пришлите, пожалуйста, эту статью или перевод этой статьи.

Мне очень понравилась вся история с провинциальными библиотеками. Вы — молодец! Как говорят у нас в России — «с Вами не пропадешь». И с Поль — тоже. Ей я пишу отдельно, на Ваш адрес. Так как я напишу по-русски, а Поль по-русски знает только одно слово «спасибо», то Вам придется мое письмо ей перевести. Еще одна работа!