Константин Паустовский - Том 9. Письма 1915-1968

В Москве — слякоть, дым, все потеряло цвет, как будто изъедено какой-то кислотой (кислотой скуки). Месяц московской жизни я готов променять на один час, проведенный на набережных Невы.

Вместо отрывка из пьесы посылаю Рэнэ Ароновне и Вам замысловатый кроссворд. Поломайте над ним голову.

Привет Рэнэ Ароновне. Валерия Владимировна и Сережка кланяются.

Всего хорошего. Ваш К. Паустовский.

В клубе был вечер, посвященный зоопарку. Сотрудники зоопарка выпустили на пол несколько десятков змей (неядовитых). Среди пьяных была невероятная паника (змеи заползли в ресторан).

В. В. НАВАШИНОЙ

4 апреля 1939 г.

<^…^> Получил твою записочку от 31 и киевскую телеграмму. В Киев я отвечаю сегодня

У Валуева есть один экземпляр пьесы, но в том варианте, который еще не прошел через репертком. На днях я пришлю тебе окончательный вариант, ты его дашь переписать машинистке и отправишь в репертком (я напишу, как это сделать). Тогда с пьесой будет сделано все

Все ждут здесь подробностей о смерти Макаренко. Дерман пишет о нем статью.

В этом году народ очень неинтересный, и наша компания держится особняком и очень выделяется. Вчера приехал А. — приятель Роскина. Он оказался очень до брым и веселым человеком. Единственный его недостаток, как говорит Дерман, тот, что его «слабит» остроумием, — острит он не переставая.

С Гехтом и Роскиным ходили в Массандровский парк — там очень хорошо, но все же весна здесь поздняя — только набухают почки, зелени еще мало. Уже тепло — 15–17 градусов, но сегодня с утра с гор задул норд-ост при совершенно безоблачном небе. Ходили вчера с Гехтом и Гроссманом в горы по Псарскому шоссе. В город я не хожу — там опять ремонтируют набережную, пыль, много больных. Один только раз Гехт потащил меня к молодому писателю Козачинскому. Он болен и живет с матерью в городе, в доме, где жил двадцать лет и умер Найденов. Там много очень интересных фотографий Чехова, Бунина, Арцыбашева, многих актеров и старых писателей. Козачин-ский — очень любопытный человек, бывший одесский бандит. Его поймал и арестовал Евгений Петров (когда был начальником угрозыска). Теперь они друзья.

Вот и все здешпие новости. Я начал писать. Пишется легко, масса времени для работы, я отдыхаю от звонков и обязательств. Сегодня вечером должна быть первая «американка». Читать будет, конечно, Гехт. Роскин прочтет четыре подлинных и еще неизвестных письма Чехова (он купил их у жены Федорова за тысячу рублей). Пиши, Звэра, зеленоглазая, сероглазая крикунья. Целую тебя очень и Серого тоже.

Твой Па.

Это письмо отнесет на почту Дерман.

6 апреля 1939 г.

<���…> Я пишу тебе письмецо вечером. Утром ездили на Учан-Су, в нем очень много воды и много радуг, но много и курортпиков в тюбетейках со страшными лицами. Весь день работал. Первый раз приходил доктор-водовоз. Спрашивал о тебе и Сером. Выслушал меня и ничего не нашел, ни в легких, пи в бронхах. Не нашел никаких признаков склероза. Говорит, что в моем возрасте это редкость.

Сегодня утром было необыкновенное зрелище — подул ветер и с деревьев, с пихт и сосен, туманом поднялась пыльца. Деревья дымились так, что их почти пе было видно. В течение получаса даже не было видно гор, как во время сильного тумана. Событие это вызвало массу разговоров. Зверунья, я взял и выкрасил белым камнем (он называется «альбин») свои серые туфли, и получилось очень хорошо — они ослепительно белые и совсем не пачкают.

Я совсем здоров, только от ялтинской воды на губе появился «герпес». Ты молодец, Звэра, что не побоялась и пошла к Резнику и узнала про книжки. Очень хорошо, если в мае выйдет сборник. У Раппопорта возьми фотографию, но я не знаю — стоит ли давать отрывок из пьесы. Посмотри сама.

Теперь — большое и скучное дело. Сегодпя я посылаю тебе заказной бандеролью выправленный экземпляр пьесы («Простые сердца»). Надо вызвать Канабеевскую (или сговориться с моей машинисткой Анной Ильиничной Д 1-50-89) и поскорее перепечатать ее в четырех экземплярах. Потом надо позвонить Кузе (его зовут Василий Васильевич, а телефон в моей книжке) и узнать — получили ли они официальную визу реперткома. Если получили, то узнай номер и напиши его на всех экземплярах. Если нет, то отвези один экземпляр в репертком т. Вдовиченко (тому, что был на «Созвездии») или Мерингофу, сдай и попроси поскорее прочесть. Когда они дадут визу, то напиши ее номер на всех экземплярах. Один экземпляр пошли, не откладывая, в Киев по адресу: ул. Ленина, Русский драматический театр, директору театра т. Латынскому. Второй экземпляр отнеси Валуеву и скажи, что это окончательный вариант с визой реперткома. Пусть он его распространяет, по при условии, чтобы театры договаривались со мной о постановке. (Скажи Валуеву, что тот первый экземпляр, который лежит у него, распространять не надо.) Третий экземпляр спрячь в мой письменпый стол. Вот и все. Прости за такое сложное поручение, но придется это сделать. (Репертком помещается на Б. Дмитровке, на углу Кузпец-кого моста, если идти от Охотного направо, угловой дом — перейдя Кузнецкий.) Посылаю тебе доверенность па альманах <���… >

Целую тебя крепко. И Серяка. Твой Па.

Появляется ли Миша?

Здесь уже жара — сегодня было 29 градусов на солнце.

9 апреля 1939 г. Ялта

Зверунья, сегодня с утра густой туман, на маяке звонит колокол, а в море всю ночь трубит какой-то заблудившийся теплоход. А вчера было жарко и Гехт даже купался…

Узнал от Симонова неприятную новость. К Симонову приезжала из Солотчи его хозяйка и рассказала, что две недели назад Матрену разбил паралич. Опа лежит без движения. Надо бы написать Ивану Дмитриевичу, узнать.

Читал на «американке» начало своего рассказа. Все очень хвалили, особенно Дерман. Он меня поздравлял и восхищался. Вот скоро окончу рассказ и пришлю его Звэ-ре. Я работаю и каждый день гуляю. Был с Гехтом и Шпа-новым на царской тропе и в Дерекое. Шпанов очень славный — он тебе понравится. У него все привычки американца — очень веселый, общительный и культурный (что-то есть общее с Никитиным). Роскин — высокомерен и холоден. Гехт — такой же смешной и милый, как всегда, — уже носил свой костюм в «американку» — штопать и перекрашивать.

Старик Дерман ожил, острит и кипятится. Часто вспоминает тебя и Сережу. Вот и все здешние новости. Почему ты пишешь такие крохотные письма? Все ли у вас в Москве хорошо? Говорят, что опять морозы и метели. Напиши мне подробно, что ты делаешь, кого видишь, — кто у нас бывает <���…>

Получила ли ты заказную бандероль с пьесой и письмо о том, что с ней делать. Судя по газетам, сейчас в реперт-коме будут большие перемены. Если нужен будет какой-нибудь совет по реперткомовским делам — спроси Дуд-кина.