Валерий Осипов - Разрушение храма

— Для одного человека вы слишком много знаете, — усмехнулся Курганов.

— А как же? Должность такая, — улыбнулся светловолосый, оставив иронию кургановской реплики без внимания. — Штатный редактор студии должен быть в курсе почти всех литературных событий. Я вот, например, узнав о заминке с вашим сценарием в Москве, давно уже ищу вас. Собирался даже специально в Москву к вам ехать. Но мне сообщили, что вы, как обычно, находитесь в одном из своих дальних путешествий, на этот раз на целине… И это просто редкая удача, что я вас встретил здесь. Вы по каким делам приехали — по журналистским или по литературным?

— По личным.

— Ну, тогда это вдвойне удача!..

— Почему вдвойне? — удивился Курганов.

— Потому что никакие деловые контакты и профессиональные встречи не будут отнимать у вас время, и мы сможем спокойно и обстоятельно заняться переговорами о сценарии.

Курганов молчал. С неожиданной, но давней, полузабытой усталостью почувствовал он вдруг какую-то странную, непонятную зависимость от этого, только сегодня впервые увиденного им человека. Было что-то неопровержимо убедительное в его светлых волосах, располагающей к откровенности улыбке, во всех его доброжелательных жестах, манерах, словах.

Курганов посмотрел в широкое окно вестибюля. Золотистый купол Исаакия привычно желтел на своем месте. Каменная громада собора, четко организованная строгой классической колоннадой, звала к определенности, к решительности, к упорядочению настроений и чувств. «Черт с ним! — неожиданно для себя вдруг подумал Курганов. — Женюсь на Римме!.. Если уж вышибать клин клином, так до конца!.. Закачу свадьбу не хуже, чем тогда, в Москве. Уйду из газеты, перееду насовсем в Ленинград, буду жить здесь… Ленинград ничем не хуже Москвы. А во многом для меня, для моего теперешнего положения, даже лучше. Потому что не будет здесь всех этих московских лиц, которые о прежней жизни мне все время напоминают… Все старое перечеркну, выброшу и забуду! Начну совершенно новую жизнь!.. А Римме к свадьбе подарю золотое кольцо. Но только без всяких этих аллегорий — без трех бриллиантов, без намеков на будущее. Обыкновенное золотое кольцо. Обручальное…»

— Ну, так как же? — спросил редактор.

— Я же вам сказал — есть уже один сценарий об алмазах! — раздраженно бросил через плечо Курганов. — Вам просто никто не разрешит одновременно делать два фильма на одну и ту же тему!

— Зачем на одну и ту же? — пожал плечами редактор. — У вас в книге о Якутии огромное количество прекрасных сюжетов. Для Москвы вы писали сценарий о первоначальной стадии алмазной эпопеи — о поисках алмазов, а для нас напишите о следующем этапе: алмазы уже найдены, в тайге начинают строить алмазный комбинат и вокруг него новый город — Алмазоград… Вот вам и название для сценария: «Алмазоград»! Ведь неплохо, а? Гениальное название! Так и просится само на экран, а?

— Хорошо, я согласен, — неожиданно и быстро сказал Курганов. — Только давайте не тянуть с договором.

Редактор схватил Курганова за руку.

— Сейчас у меня завтрак с иностранной делегацией и товарищами из министерства, — торопливо заговорил он, — а ровно в двенадцать я жду вас на студии. Я закажу вам пропуск. Пойдем прямо к директору, подпишем договор. Ну как, договорились?

— Договорились, — сквозь зубы ответил Курганов.

Поднявшись на старинном, тихоходном лифте на четвертый этаж и войдя в номер, Олег долго и неподвижно стоял посреди комнаты.

Купол Исаакия знакомо рисовался в окне на фоне пепельного ленинградского неба. Я сплю, подумал Курганов, глядя на собор, или все это действительно происходит со мной наяву? Значит, для того, чтобы встретиться сегодня с этим человеком в вестибюле гостиницы, я должен был взять в аэропорту Кустаная билет не в Ялту и не в Одессу, как я хотел это сделать, а именно в Сочи и там, на городском пляже, встретить Игоря (а он до этого уже должен был познакомиться с Риммой). И Римма должна была вот так внезапно собраться домой, чтобы я полетел вместе с ней в Ленинград, оставив чемодан в Сочи. И сегодня утром я должен был именно в это время спуститься вниз, чтобы идти на почту (выйди я на десять минут раньше — мы бы с редактором разминулись). И только потому, что все это произошло именно в такой последовательности, одно за другим, стало возможным существование будущего сценария «Алмазоград». Именно поэтому, из-за такого стечения обстоятельств, население города Ленинграда может на одного человека увеличиться, а население города Москвы — на одного уменьшиться. (А если бы Римма в этом году не поехала в Сочи?)

Что это? Случайности? Закономерности? И если закономерности, то какие? Кто следил за таким ходом событий? Кто контролировал всю эту цепь? Кто не позволил никакой неожиданности ни разу Емешаться в эту вереницу будто бы нарочно совершенных поступков?

В десять часов Курганов набрал написанный накануне Риммой на авиационном билете номер телефона.

Трубку сняли сразу.

— Олег, ты? Здравствуй! — послышался знакомый, взволнованный голос, и у Курганова на душе снова стало спокойно и умиротворенно. — А я чуть было сама тебе не позвонила. Я даже твой номер узнала.

— Здравствуй, — улыбнулся Курганов. — Ну и надо было позвонить, я давно уже около телефона сижу.

— Олег, а я Элле в Сочи телеграмму дала по телефону, чтобы они с Игорем зашли за твоими вещами.

— И я дал телеграмму в Сочи, но неправильную.

— Почему неправильную?

— Потому что попросил хозяйку послать чемодан в Москву, а его надо посылать сюда, в Ленинград.

— Почему сюда?

— А потому, что я собираюсь жениться на вас, мадам, и сделаться жителем легендарного города на Неве.

Трубка молчала.

— Римма, ты где?

— Я-то здесь, но ты больше так не шути, Курганов.

— А я и не шучу. Я переезжаю в Ленинград. Мне полчаса назад предложили в вестибюле гостиницы «Астория» очень хорошо оплачиваемое место под солнцем. И это место, как нарочно, находится именно в Ленинграде…

— Олег, перестань…

— А чтобы ты поняла, насколько я не шучу, через двадцать минут ты выйдешь на Литейный и будешь стоять около своего дома. Я заеду за тобой, и мы поедем в ближайший загс…

— Курганов, остынь…

— Мы поедем с тобой в ближайший загс и узнаем: что должен сделать москвич, чтобы жениться на ленинградке.

— Москвич должен для начала развестись со своей московской женой.

— Риммочка, ну как не стыдно? Ты же знаешь — у нас давно все кончено. Наш нерасторгнутый брак — пустая формальность. Я в три дня разведусь.

— Значит, ты переезжаешь в Ленинград…

— Да, переезжаю.

— А как же быть с твоей газетой?

— Уволюсь. Или попрошу, чтобы назначили сюда собственным корреспондентом.