Валерий Осипов - Разрушение храма

— А твой фильм в Москве?

— В Москве фильма не будет. Будет фильм в Ленинграде.

— А ты скор на руку, Курганов…

— Римма, так я заезжаю через двадцать минут?

— Я не смогу сейчас выйти из дому… Пока я с вами в Сочи развлекалась, купалась и ходила в горы, у меня мама очень серьезно заболела. Я прямо сердцем чувствовала… А сестра придет только в четыре…

— Какая сестра? Медицинская?

— Да нет, обыкновенная. Родная моя сестра.

— Римма, мы что — не увидимся сейчас?

— Я же сказала — я не могу уйти из дому.

— Тогда я сам к тебе приеду!

— Нет, не надо.

— Почему?

— Это неудобно.

— Да почему неудобно?

— Да потому, что у нас всего одна комната. И в ней лежит старая больная женщина.

— Римма, у тебя нет своей квартиры?

— Нету.

— Да я никогда не поверю, чтобы у такой женщины, как ты, не было своей квартиры.

— Сейчас пока нету. Временно.

— Мы сегодня же найдем тебе квартиру, слышишь? В крайнем случае — завтра. Завтра у меня будет куча денег…

— Курганов, вернись на землю.

— Да я стою на земле обеими ногами. И с сегодняшнего утра, может быть, даже крепче, чем когда-либо.

— Романтическая ты все-таки личность…

— Я абсолютно реалистическая личность. Мне сегодня утром «Ленфильм» заказал сценарий. И договор на шестьдесят тысяч.

— Когда же они успели? Сейчас только начало одиннадцатого…

— Случайно встретил в вестибюле, когда ходил на почту, работника сценарного отдела. Он, оказывается, давно уже меня разыскивает. А мне, чтобы приехать в Ленинград, нужно было встретить тебя. Понимаешь, какое совпадение?

— Понимаю.

— Наша встреча в Сочи, оказывается, была предопределена судьбою и «Ленфильмом». А теперь товарищ Ленфильм взялся финансировать первые полгода нашей жизни в городе на Неве, понимаешь?

— Понимаю…

— А ты говоришь, романтическая личность. Да я сейчас самая реальная личность на всех этажах гостиницы «Астория».

Молчание.

— Алло, Римма, ты Чего молчишь?

— Я не молчу…

— Так когда мы увидимся?

— Позвони в половине пятого…

Без десяти двенадцать Курганов был на «Ленфильме». Студия удивила его своими маленькими, по сравнению с «Мосфильмом», размерами и полудомашней обстановкой.

Сияющий редактор встретил Курганова на пороге.

— Директор уже подписал четыре бланка для договора с вами, — радостно сообщил он, — Как только я рассказал ему о вас, он тут же позвонил главному бухгалтеру и приказал выдать аванс сегодня же. Прямо сейчас.

— Оперативный человек у вас директор, — улыбнулся Курганов.

— Таким образом, поставив свою подпись вот на этих четырех бланках, вы сию же минуту можете идти в кассу и получить двадцать пять процентов от общей суммы гонорара за сценарий «Алмазоград».

— Условия договора не изменились? — спросил Курганов.

— Ни на одну копейку! Пятнадцать тысяч на руки сейчас и сорок пять через полгода, после сдачи сценария.

«Авантюра, — подумал про себя Курганов. — Ведь в Москве же не получилось… Опять будут вызывать на помощь Аркадия Леонидовича?»

— Все промежуточные стадии наших отношений, — добавил редактор, заметив, что Курганов задумался, — мы будем регулировать в рабочем порядке, и, надеюсь, к взаимному удовлетворению.

«Но ведь он же знает о судьбе московского сценария, — продолжал размышлять Курганов. — И тем не менее с легкой душой отваливает мне пятнадцать тысяч. Значит, верит в меня… Так чего же я сам в себя не верю?»

«Подумай, подумай хорошенько, прежде чем подписывать, — мелькнула где-то около виска мысль. — Ведь это же не шутка, придется долго и напряженно работать, а ты жениться надумал и место жительства менять…»

«Второй сценарий пойдет легче, чем первый, — решился наконец Курганов, — И потом, они же серьезные люди, государственное учреждение. Не будут же они, в конце-то концов, просто так деньги на ветер бросать… Значит, что-то во мне есть. Что-то кинематографическое. Не лично во мне, а в моей книге. Недаром и благодетель сразу на нее клюнул, и этот светловолосый… Он же сам сказал, что сейчас мода на молодых журналистов. Ведь это же здорово, Курганов! Этим надо гордиться! Ведь это же успех, победа!.. Ты побеждал на всех стадионах, на всех гаревых дорожках, на которых выступал, — почему бы тебе не начать побеждать на киностудиях?»

— У вас есть авторучка? — тихо спросил редактор где-то сбоку.

— Есть! — ответил Курганов и размашисто подписал все четыре экземпляра договора.

«И все-таки ты авантюрист, Курганов, — пряча ручку в карман, сказал он сам себе. — Не надо бы тебе подписывать этот договор. Не надо было бы тебе вообще ввязываться во всю эту историю. Не надо… Но теперь уже поздно. Поздно».

В половине пятого, стоя в автомате на Невском Олег крутил телефонный диск, набирая уже выученный наизусть номер. Номер все время был занят. «Матери, наверное, плохо, — подумал Олег, — врачам звонят».

Он прошелся по Невскому. Зашел в один автомат. Опять занято.

А может быть, не надо сейчас звонить? Может быть, там сейчас не до него?

А может быть, наоборот? Нужно помочь — достать редкое лекарство, вызвать профессора?

Автомат. Номер.

— Алло?

Ага, прорвался наконец.

— Попросите, пожалуйста, Римму.

Пауза. (В чем дело? Может, не туда попал?)

— Будьте добры Римму.

Молчание. В сердце у Курганова оторвалась льдина.

— Алло, можно будет Римму?

Странный какой-то женский голос. Напряженный, неестественный.

— А кто ее спрашивает?

— Ее спрашивает Курганов.

— Она… ее… Ее нету…

— Как нету?.. А где она?

— Она ушла.

— Как ушла?.. Куда ушла?

— Не знаю.

— Да этого не может быть!

Молчание.

— Мы же договорились с ней о звонке, она ждала меня!

Молчание.

— Алло, алло, девушка!..

— Простите, вас зовут Олег?

— Да. А с кем я говорю?

— Это ее сестра. Римма просила вам передать, чтобы вы больше не звонили. До свиданья.

— Что, что?!

Ту-ту-ту…

Курганов пошевелил ногой, потом другой. Вытянул ноги. Ощутив подлокотники кресла, откинул назад голову — на спинку кресла. Открыл глаза.

Желтый купол Исаакия, ярко освещенный снизу прожектора, близко и выпукло мерцал в окне. Сплю я или нет, подумал Курганов и закрыл глаза. Купол исчез. Значит, не сплю, понял Курганов и открыл глаза.

Он сидел в кресле около самого окна. Как он очутился здесь? Почему так близко от окна стоит этот Исаакий? Кто построил этот проклятый собор рядом с гостиницей? Почему его не сломали, когда подряд сносили все церкви и храмы?

Собор падал в окно. Желтый купол кренился из стороны в сторону… Траурная, мавзолейная колоннада купола двинулась вперед, вздрогнула, рассыпалась…

Что со мной, испуганно подумал Курганов, почему я здесь, у окна?