Камал Абуков - Балъюртовские летописцы

— Говорят, любят. Но вы же сами знаете, у нас не принято расспрашивать детей об этом. Сказал: она и никакая другая. А что мне делать?!

— Это же замечательно, — Алимов положил руку на плечо Хункерхана, — не отчаивайтесь. И деньги найдутся, и свадьбу сыграем на славу! Так что, принимаете должность ответственного секретаря?

Хункерхан кивнул.

— Ну, вот и прекрасно, поздравляю, — Алимов пожал маленькую ладошку Хункерхана. Тот встал, словно горячий блин, взял со стола повесть и, перекидывая ее с руки на руку, вышел из кабинета, кажется, немножко повеселев.

Следующим был Варисов. Он спокойно принял сообщение Алимова о закреплении за ним сельскохозяйственного отдела, но все-таки не упустил возможности кольнуть:

— Раз вы с Галичем уже решили, то какие же у меня могут быть возражения.

Алимов почувствовал, что краснеет. Варисов был прав. Ему, Алимову, конечно же, нужно было обсудить с Варисовым мотивы и основания намечаемых в коллективе перестановок, а не сообщать своему заместителю уже окончательное решение. По существу он обошел Варисова. Глупо…

— Под вашим началом будет Микаилов. Я думаю, он неплохой помощник, — справившись со смущением, сухо проговорил Алимов.

Варисов кивнул:

— На этот раз правда ваша, работник действительно хороший, к сожалению, его еще приходится много править, но это не страшно. Микаилов любит нашу работу, у него высшее образование, он любит ездить в командировки, очень старателен. Надеюсь, мы сработаемся. У вас все? — закончил он подчеркнуто официально.

— Да, — так же официально ответил Алимов, и они простились.

Беседа с Муслимат Атаевной была приятной и трогательной. Сначала Алимов поговорил с ней, для формы, о ее статьях и заметках, а потом попросил направить одно письмо в республиканское министерство здравоохранения.

— Казбек Ирбайханович, — Муслимат Атаевна покраснела, — я, конечно, не отказываюсь, но, может, Хункерхан отправит, это ведь его дело.

— Было его делом. А с сегодняшнего дня вы назначаетесь заведующей отделом писем и корреспондентской сети.

— Как?.. Я?..

— Да, вы… Поздравляю вас! — Казбек вышел из-за стола, протянул ей руку.

— Спасибо, сыночек, — и она заплакала, припав к его плечу.

— К вечеру будет приказ. Не плачьте, радоваться надо, а вы плачете. Все будет хорошо, все хорошо! — растерянно говорил Казбек.

Из дневника Алимова

«Наш Первый по натуре практик. В прошлом он механизатор, в годы войны — танкист и политработник. В Первых он давно. Главная его забота — выжать из земли и из людей все, на что они способны. Он все время в разъездах по району и по существу выполняет функции начальника районного производственного управления. Человек он мудрый от природы, но вряд ли можно сказать, что он постиг специфику идеологической работы. Он от нее просто самоотстранился, вмешивается иногда, от случая к случаю.

Второй — теоретик, „мозговой центр“ райкома. Он действительно много читает, на столе у него всегда кипы газет и журналов. Главное направление идеологической работы Второй видит в деятельности агитаторов, политинформаторов, в налаживании сети политического просвещения. Других форм работы он не хочет знать. По натуре Салавдин Алханович — человек энергичный, если набредет в своих мыслях на что интересное — оперативно проведет задуманное в жизнь, но это не выходит опять же за рамки районных конференций и совещаний. А жизнью отдельных аулов, партийных организаций, хозяйств не интересуется, и ему в общем-то безразлично, что там делается, чем люди дышат, каковы их главные заботы на сегодняшний день.

Наша газета пытается поднимать какие-то, пусть не глобальные, но злободневные, наболевшие вопросы.

Вот, например, недавно мы опубликовали подготовленную Ермиловым статью заслуженной учительницы республики Порсуковой о роли и задачах сельской интеллигенции в коммунистическом воспитании трудящихся. Порсукова на конкретных примерах показала, что делают и что упускают в этом важном деле ее коллеги, сельские учителя. На статью Порсуковой откликнулись медфельдшер из Османюрта и колхозница из Аксая Джахбат Хаджакаева. Письмо Хаджакаевой очень интересно, мы поместили его под заголовком „Не могу молчать!“, Хаджакаева говорит о долге сельской интеллигенции в поднятии культуры быта на селе. Колхозное хозяйство наше, пишет она, с каждым годом разрастается, есть у нас Дом культуры, больница, три школы, несколько магазинов, столовая, уже не новинка у нас и телевизор, во дворах у многих мотоциклы, „Москвичи“, а то и „Волги“, но рядом со всем этим уживается еще старое, дедовское в быту односельчан, и в этом в первую очередь повинна интеллигенция, которой в колхозе около двухсот человек: каждый из них живет сам по себе, как улитка в своей скорлупе, никто к простым людям носа не кажет, а на свадьбу какую пойдешь — учителя сидят с учителями, семья врача — с семьей врача, даже на соболезнования по случаю смерти ходят, как правило, коллеги по профессии. Таким образом, происходит резкое отмежевание тех, кто имеет в кармане диплом, от тех, кто этого диплома не имеет. В письме Хаджакаевой говорится о высоком авторитете сельского врача, сельского учителя, агронома, и потому личный пример здесь играет важную роль, подчеркивает она и резко критикует конкретных людей, в том числе и директора школы, где я когда-то учился, Джамалова, и моего одноклассника, ныне главврача сельской больницы Абдуллу Атаева.

Разговор, начатый статьей Порсуковой и письмами, последовавшими как отклик на эту статью, одобрен в обкоме. Вчера звонил Сергачев, сказал много приятного, даже уши мои покраснели от удовольствия. И вчера же Салавдин Алханович сообщил мне, что разговор, поднятый последними публикациями, выносится на обсуждение на пленуме райкома. „Если есть еще какие-нибудь подготовленные материалы на эту тему, пришлите предварительно нам, просмотрим“, — сказал он.

Я послал к Салавдину Алхановичу Ермилова с кипой подготовленных к набору статей, откликов и „рейдов“. Сегодня некоторые из них получил обратно. Фельетон о плохой работе сельской почтовой связи, статья „Рытвины да ухабы“ — о неудовлетворительном состоянии автодорог, рейдовые материалы о недостатках в работе сельской торговли в принципе одобрены. Но секретарь вместе с тем предупредил: „Не увлекайтесь критикой. У нас в районе дела обстоят не так уж плохо, если бы вы видели, как у соседей… Да, кроме того, имейте в виду, нашу газету читают не только районные подписчики, не только одни друзья, но и недоброжелатели. Это общее замечание. А все, на что надо обратить внимание конкретно, я подчеркнул и текстах. Подумайте…“

И вот я взял домой статьи с пометками Салавдина Алхановича и сейчас, в ночной тишине, просматриваю их.