Николай Олейник - Жилюки

На душе стало еще тоскливее. Девок он прогнал, в кино не пошел… Что же теперь придумать? Знакомых, с которыми можно было бы посидеть, поговорить, нет. Да и какие сейчас могут быть беседы? Имеешь несколько свободных часов — пользуйся ими полнее, завтра их уже не будет… И напрасно ты поступил так с гулящими девками. Думаешь, та, твоя желанная, ждет тебя? Верна тебе? Чудак!..

Напротив по дорожке шла пара — он и она, и Жилюк, не желая с ними встречаться, свернул на боковую аллею. К черту все! На следующей неделе он отпросится и смотается в Копань, переговорит с Мирославой. Если да — хорошо, а нет… холера ей!.. Пусть остается, пусть делает, что ей угодно. Не только света, что в одном оконце. Другая найдется. И не одна, десять…

Он шел по аллейке, которая привела его к небольшому аккуратному домику, стоявшему среди деревьев. Доносились запахи жареного, и здесь, на воздухе, они приятно возбуждали аппетит. Павло, хотя недавно и поел, все же почувствовал себя проголодавшимся. «Не харчевня ли здесь примостилась? — подумал он. Павло никогда не бывал в этом парке, не знал его. — Вполне может быть и кафе какое-нибудь, место здесь хорошее, — соображал он. — Вот только для кого? Если для швабов, то нечего и соваться».

«Только для немцев», — вспомнил со злостью. — Куда ни ткнись — только для них. Рестораны — для них, магазины — для них, лучшие квартиры, даже улицы — все для них, холера им в бок. Союзники называются… Ну, подождите! Не может быть, чтобы вы здесь, на нашей земле, вечно пановали. Дойдет до вас очередь, подождите!»

Это действительно было кафе. И, главное, без ограничений на вход, без этого унизительного «только для немцев». Очевидно, оккупанты любили гулять на виду, с форсом, а не жаться в каком-то захолустье, где еще и пристукнуть могут.

Павло зашел. Тихо, чисто. И малолюдно. Несмотря на предвечернее время, за столиками всего несколько посетителей. Один такой же, как он, в форме оуновского офицера, остальные в штатском. Жилюк заказал водки, закуску, взял сигареты.

— Господин будет один? — поинтересовался официант.

Павло утвердительно кивнул.

— Это хорошо или плохо? — спросил у официанта.

Они обменялись несколькими фразами, и Павло понял, что женское общество здесь не в почете, нежелательно, что здесь проходят преимущественно деловые встречи. И еще он узнал, что немцы действительно не имеют к ним отношения, отдали это учреждение целиком господам украинцам. Официант так и сказал «господам» и, как Жилюк убедился потом, имел для этого полное основание: в этом кафе проводили время преимущественно заправилы из окружного оуновского провода, сотрудники газеты «Волынь», редакция которой помещалась неподалеку, и некоторые другие дельцы.

Таким образом, он попал по адресу — отсюда его никто не может выгнать, здесь он и хозяин и гость.

За часок-другой, выпив солидную порцию какой-то вонючей, но крепкой жидкости, Павло сумел подавить в себе свою боль, свою досаду, которые было начали подтачивать его после всех этих воспоминаний-раздумий. Теперь, захмелев, он хотел найти друзей, развлечься, отвести душу, хоть немного забыться. Здесь ничего подобного даже и не предусматривалось, поэтому Жилюк решил оставить это заведение и поискать чего-нибудь повеселее. Он подозвал официанта, чтобы рассчитаться, как вдруг в кафе вошли трое. Они были в штатском, но ни плащи, ни модные шляпы, которые безукоризненно сидели на них, не могли скрыть военной выправки вошедших. Незнакомцы быстро сориентировались и направились в конец зала. Павло, мимо которого они проходили, случайно встретился с одним из них взглядом, и что-то будто обожгло его.

— Друже Лебедь? — сорвался со стула Жилюк.

Тот, к кому он обращался, замедлил шаг, в глазах его сверкнула не то радость, не то удивление, губы скривила вялая улыбка.

— Если не ошибаюсь, Жилюк?

— Он самый.

Они обменялись рукопожатием, и в нем Павло почувствовал жесткую и крепкую руку военного человека.

— А я вас ищу. Думал, в Копани встретимся, я там в школе старшиной был. — Жилюку трудно было сдерживать свою радость. — Такая неожиданность! А я еще раздумывал: стоит ли заходить сюда?

— Где же теперь? — спросил Лебедь.

— Был в полевых частях сотенным, а на той неделе сюда отозвали, в распоряжение коменданта.

— О-о, сотенный Жилюк! Неплохо, будем вместе одно дело делать.

— С радостью, друже Лебедь. Я столько думал, искал встречи, а вы как в воду…

— Служба, — развел руками Лебедь, — ничего не поделаешь. Целый-невредимый?

— Немного зацепило. Но не очень, цел…

— Вот и хорошо, — не дал ему закончить Лебедь. — Встретимся. А сейчас — извини… друзья. — Он улыбнулся тем, которые вошли с ним и уже сидели за столиком, ждали. — Я тебя разыщу через коменданта.

— Непременно. Я так ждал… Сколько пережил, передумал, — лепетал Павло, — так хотелось повидаться…

Но Лебедь наспех пожал ему руку, давая понять, что разговору конец, что его ждут более важные дела, и Жилюку не оставалось ничего другого, как уйти. Он рассчитался и с каким-то неприятным на душе осадком вышел из кафе.

Из центра извещали, чтобы приготовились к приему самолета. Это был первый транспорт с Большой земли, первая ласточка, которая должна была доставить не только ценный груз, но и доказать наглядно, что там, на востоке, на берегах Волги, на Урале, в Средней Азии и Сибири, еще бьется на полную мощность живое сердце Советов, что там не только противостоят врагу, выковывают оружие, которое вскоре обрушится на него, но и думают о них, о непокоренных бойцах Родины.

Весть, хотя ее до прибытия самолета не очень-то и разглашали, быстро облетела все отряды.

— А правду говорят, у нашего тыла великая сила, — по-своему комментировали партизаны это событие.

— А как же, теперь у нас дела пойдут веселее.

— Теперь Гитлеряке надаем по с…

Беседы шли оживленные, и хотя самолет не был чем-то удивительным, все слышали, что в соседние отряды уже прилетали, но то, что на этот раз гости летят к ним, радовало. Всем хотелось увидеть их близко, собственными глазами. Поэтому, когда стало известно, что формируется группа, которая пойдет готовить посадочную полосу и встречать самолет, желающих оказалось больше, чем требовалось.

Степан Жилюк, который перебазировался в отряд из Копани и стал командиром партизанского соединения, лично контролировал подготовку к встрече. Подбирались надежные и опытные люди, им предстояло выбрать место для посадки и обеспечить надежную охрану самолета и груза на случай внезапного нападения карателей. Командиром группы назначили Николая Грибова, начальника разведки, начали уточнять систему сигнализации, намечать пути отхода, точки прикрытия, продумывать до мелочей детали операции. Все это делалось быстро, на ходу, потому что центр уже во второй раз запрашивал координаты, интересовался готовностью к приему транспорта. Партизаны торопились еще и потому, что там могли отложить полет или переадресовать груз другому соединению.