Юрий Салин - Отраженный свет

Женька подставил ему плечо.

— Давай, держись, как-нибудь вместе доковыляем...

Очень мешал приклад Колиного карабина.

— Ты знаешь, передвинь его как-нибудь на тот бок. Хотя, погоди, давай его мне. - Женька решительно снял с него карабин, а заодно и рюкзак. Теперь его подстегивал психический допинг. Ведь все сейчас должно держаться на нем. Он сейчас самый сильный, значит, он должен сделать все, чтобы дойти. Иначе нельзя. Коля почувствовал, что теперь с ним можно говорить как с равным.

— Понимаешь, Женька, честно говоря, я не знаю, где мы находимся... Может, до лагеря полкилометра, а, может, и все двадцать...

— Да ладно, сейчас найдем хоть тихое место и чтобы дрова были, - спокойно ответил Женька, вытирая грязь с лица.

— Да, другого выхода нет. Придется ночевать у костра, - вздохнул Коля.

Они шли, а голая равнина все не кончалась. Мокрый холод забирался в рукава, за пазуху. Деревенели от неподвижности руки, и даже у Женьки ломило спину. В темноте изредка появлялся один кустик, другой, но это все было не то, о чем они мечтали. У такого кустика - ни дров, ни защиты от ветра. Вот уже который раз под ногами попадались старые оленьи рога. Колю это пугало - наверное, здесь проходил олений гон, а значит, они очутились на большой равнине.

Они заблудились не только в пространстве, но и во времени. Когда наконец их путь пересекла тесная и такая уютная долинка небольшого ручья, они не могли сказать, долго ли шли. Долина густо заросла корявой каменной березой. Это было спасение. Здесь почти не дуло, только с деревьев беспрерывно падали тяжелые, крупные капли. В лесу не составляло труда надрать сколько угодно корья и бересты, насобирать сухих сучьев и валежин, нарубить сырой березы.

Женька сразу принялся за дело. Предстояло наготовить дров на всю ночь, чтобы потом не бегать. А что делать с Колей? Женька знал, что бесполезно говорить ему: "Ты пока посиди, а я сейчас быстро",- все равно он поднимется и пойдет за дровами, и поэтому он сурово произнес:

— Ты за дровами не ходи, все равно от тебя толку никакого, ты же едва ковыляешь. Лучше вон коры надери, да за костер принимайся, а дров я сам натаскаю, - и скрылся в темноте.

Недалеко от костра он наткнулся на большую валежину. Женька схватился за ее комель обеими руками, приподнял и хотел протащить по земле, но не осилил. Тогда он попробовал катить ее, поднимать и кувыркать, заботясь лишь об одном - не отдыхать. Чуть только он останавливался, сразу слабели и подкашивались ноги, пересыхало во рту. Становилось холодно, сверху, от потревоженных берез, сильно капало. Женька и так уже давно был мокрый до нитки, но эта вода успела согреться у тела, была своей, теплой, привычной, а капель сверху действовала, как холодный душ.

Натаскав валежин, он принялся рубить длинные березовые жерди. Колин нож, большой, тяжелый и острый, рубил почти как топор, но все равно на каждую жердь уходило по пять-десять минут.

Когда все было кончено, они легли у костра на бревна. Огонь горел жарко и ровно, тепло забиралось под одежду, ласкало и жгло, а другой бок снова намокал и замерзал.

— Все будет нормально, - сказал Женька в полной уверенности, что говорит правду.

Помню: матери, она работала фармацевтом, завидовали доярки:

— Надо же, ничего не делает, только за столом сидит и пятьсот рублей (старыми) получает!

Помню: я только что вернулся с поля и таскал ящики с образцами, а все наши уже обрабатывали материал. Завхоз ворчал:

— Вот лодырей развелось! Один только работает (я то есть), а остальные сидят себе и ничего не делают!

Итак, что труднее — нечего не делать за столом или что-то делать руками? По каким показателям будем сравнивать — киловаттам, большим калориям?.. Ну, хорошо, договорились, по лошадиным силам.

Говорят, спринтер развивает на стометровке мощность ровно в одну лошадиную силу. Примерно такую же мощность нам пришлось развивать с Толей в прошлом году. Ошибка в измерении исключена. Работали мы вдвоем/была у нас одна лошадь, к концу сезона она убежала. Не вынесла тяжкой своей лошадиной доли. Остаток сезона, ни много ни мало, а целый месяц, мы выполняли ее работу. Работали в должности и. о. лошади на полставки, правда, на общественных началах. В маршрутах исполняли по совместительству обязанности спринтера, тоже минимум на полтавки на брата и тоже на общественных началах. Короче, знаю я, что такое работа, от которой лошади сбегают. Подтверждений того, что наше поле, маршруты, переходы, мягко говоря, не самая легкая физическая работа, хватало. Работали у нас бывшие грузчики, моряки, рыбаки, шофера, трактористы, колхозники, шахтеры и парикмахеры. И все в один голос — в поле тяжелее. Так что имею я право сравнивать науку с физической работой.

Чтобы заниматься наукой, нужно быть умным говорил один мой знакомый, который занимался наукой. Ерунда. Во-первых, как говорит монгольская пословица, медленно бредущий дурак лучше лежащего умного, а во-вторых, все сейчас умные, так что и упоминать об этом ни к чему. Дураков мало стало, днем с огнем не сыщешь, если вдруг срочно понадобится.

Энергия нужна в науке, килокалории, лошадиные силы. Нужна не просто способность долго работать в час по чайной ложке, штаны сутками протирать. Умение удержать в голове всю партию, пока не переберешь все варианты от Е2 — Е4 до сакраментального: «Вам мат, гроссмейстер», — вот что приносит успех. Леопард Эйлер, выводя одну из своих формул, не заметил, как просидел трое суток без еды и без сна, и при этом ослеп на один глаз. Один мой знакомый, бессменный чемпион любых словесных рыцарских турниров, умнейший парень, если дело касается мыслей, умещающихся в две-три секунды, пишет всегда так, что сразу видно — когда он обдумывает конец фразы, начисто забывает начало. На мысль, занимающую десять минут, у него попросту не хватает сил. Вот тебе и «... надо быть умным»!

Это не так просто — сосредоточиться на десять минут. Говорят, когда нанаец целится, можно вырезать у него из спины кусок кожи. Попробуйте сосредоточиться на десять минут, и пусть при этом кожу у вас из спины никто не вырезает и иголки под ногти не загоняет, попробуйте не замечать хотя бы мух, чувство голода, девушек за окном, хлопанья дверей, стука пишущих машинок, обращенных к вам вопросов и анекдотов, и чужих секретов, обращенных не к вам; если мысль не поддалась с первого захода, попробуйте не переключаться на воспоминания, хоккейные события, мечты о пиве и будущей диссертации, попробуйте не перебирать впустую уже отброшенные варианты и не отключаться. Не сумеете? Тренируйтесь. Тренируйтесь ежедневно, до холодного пота, до инфаркта. Не получается? Ну, тогда лучше идти в грузчики. Это полегче.