Леонид Почивалов - Сезон тропических дождей

— Понятно зачем. Чтобы напугать правительство. Вот, мол, сами бедняки недовольны, даже деревни свои жгут от отчаяния. А в нашей деревне есть и такие, кто охотно готов поджечься. Разумеется, за мзду.

— Кто же эту мзду им дает? — спросил Антонов.

— Имеются такие… — неопределенно ответил Беко. — Им хорошие деньги сулили, чтобы устроить на берегу костер поярче. Пусть весь город видит: вон рыбаки протестуют! Чего жалеть наши дырявые хибарки? Они только и годятся, что в огонь! А денежки приличные.

— Но вы-то лично как будто против пожара? — не сдавался Камов. — Или сейчас едете погреться у огня и получить свои деньги?

В тоне Камова проступила неприязнь, но голос Беко по-прежнему звучал ровно и спокойно:

— Мы против пожара. Мы привыкли зарабатывать деньги своим трудом, а не подлостью.

Деревня находилась в километре от последних окраин города. От шоссе к ней вела короткая боковая дорога, проложенная через прибрежные пески, скрепленные корнями сухой колючей травы. Стоило Антонову свернуть на эту дорогу, и его хотя и мощный, но перегруженный «пежо» тут же застрял в песке по самые оси. Рыбаки выскочили из машины и побежали в сторону деревни. Над пальмами морской ветер трепал черный шлейф дыма.

— Оставим машину пока здесь, — решил Антонов после некоторого колебания. — Пойдем взглянем, что у них тут стряслось.

Он знал, что в подобные истории дипломату ввязываться не стоит, но взглянуть, хотя бы издали, не мешает.

Они миновали лес и уже на подходе к деревушке поняли, что пожар вовсе не там — гарью тянуло с той стороны, где был мол.

На берегу все стало ясно. За стрелкой мола вблизи берега темнела туша лежащей на боку «Флоры». Над ней плотным столбом, похожим на смерч, стоял дым. На судне горели палубные надстройки, видимо, пожар захватил и машинное отделение, потому что дым был черным, копотным и до берега долетал тяжкий запах жженой резины.

На берегу против «Флоры» робко теснились жители деревни, в основном женщины и дети. Вдруг из пальмовой рощи выскочило пятеро. Оставляя босыми пятками глубокие вмятины на прибрежном мокром песке, мужчины мчались к судну, и у каждого в руках было по ведру. Впереди бежал Беко. Подняв ведра над головой, они бросились в воду, но волны, которые разбивались о борта «Флоры», мешали людям передвигаться. Наконец рыбаки добрались до накренившегося в сторону берега судна, один за другим ловко забрались на палубу по свисавшей с борта веревочной лестнице и ринулись на борьбу с огнем.

— Дохлое дело — с пятью ведерками на пожар! — вздохнул Камов. — Тем более ветер с океана. Капут «Флоре»!

— А помнишь, что говорил о ней президент?

Камов кивнул:

— Жаль суденышко! Им бы оно пригодилось!

По беспокойному, подвижному лицу Камова, по его нервному топтанию на хрустящем под подошвами песке было ясно, что у геолога чешутся руки.

— Все не так делают! — возмущался он. — Бестолочь! Не с того борта надо лить воду, с противоположного. Против ветра льют, и половина воды снова за борт! Я к ним пойду! А? — Камов взглянул с надеждой на Антонова. — Ты не ходи, тебе нельзя, а я пойду. Подскажу им, как действовать правильно. Мне приходилось тушить пожары. А?

Антонов покачал головой:

— Не ходи! Это уж совсем не наше дело. К тому же ничем не поможешь — ведрами судно не потушить. Ты же сам сказал.

К первой пятерке присоединилось еще с десяток добровольцев, прибежавших из деревни с ведрами и даже кувшинами, но борьба их выглядела безнадежной.

— Ты прав… — с грустью согласился Камов. — Самое обидное, когда ничем не можешь помочь.

Возвращаясь обратно, они подошли к брошенной у леса машине и замерли в оцепенении: машина лежала брюхом на песке. Все четыре колеса были проколоты.

Во всей представительской деятельности посольства прием седьмого ноября — событие важнейшее. Не просто дань большому государственному празднику, но еще и генеральная проверка связей посольства, его отношений с правительством, общественными кругами, интеллигенцией, иностранными представительствами. По тому, кто приглашен на прием, кто на него пожаловал или не пожаловал, можно судить об авторитете посольства в этой стране, а в конечном счете и об авторитете страны, которую оно представляет.

Ноябрьский прием в советском посольстве в Дагосе по своему размаху, многолюдности, вложенным в него силам и средствам представляется в городе событием, несомненно, примечательным. Посольств в Асибии немного, большие приемы устраивают здесь только великие державы, а большой прием — это возможность в течение двух часов мужчинам поговорить с кем нужно, попытаться узнать, выяснить, выведать в беседах то, что требуют служебные обязанности, завести новые нужные знакомства, женщинам же стряхнуть с себя расслабляющую леность медлительных тропических будней, притупляющих и ум и желания, продемонстрировать свои женские достоинства и, разумеется, свои новые наряды. Прием отличное средство непринужденного общения, вернее сказать, вроде бы непринужденного.

В канун приема на совещании у посла снова уточняли обязанности. Каждый должен знать свою роль с актерской точностью — кто встречает гостей у ворот, кто в саду, кто следит за обеспечением выноса напитков и закусок, кто занимает гостей.

В целях экономии местных поваров из ресторана не приглашали. К тому же посол любил в приготовлении закусок самодеятельность: закуски тоже политика, они должны придавать приему нужный национальный колорит. Под руководством Мочкина и Малюты, завхоза посольства, мастера на все руки, посольские женщины-добровольцы будут печь пирожки с капустой, луком и по совету Малюты с креветками, жарить шашлыки по-кавказски из баранины, за которой специально посылали машину в Монго.

При распределении обязанностей посол вспомнил и о Веснянской.

— Передайте Ольге Андреевне, что, кроме всего прочего, я ей поручаю еще и китайцев. На прошлом приеме китайский поверенный маячил в стороне ото всех. Это нехорошо.

— Поверенный, кроме китайского, других языков не знает, — вставил Демушкин. — Да и не очень жаждет общения с нами.

— Все равно, внимание проявить надо! — В голосе посла звучали непреклонные нотки. — В этот раз китайский поверенный, видимо, будет в компании советника, который знает английский. Вот я и поручаю их Ольге Андреевне. Ей, как женщине, будет легче разбить китайское молчание.

Посол провел по лицам сидевших на совещании строгим взглядом, пожевал губами.

— Общаться с китайцами обязательно! Где возможно, искать пути к взаимопониманию…

В этот раз прием готовили особенно тщательно — надеялись, что прибудет президент, который на приемах в посольствах не бывает, но в этот раз, возможно, сделает исключение.