Леонид Почивалов - Сезон тропических дождей

— Да, но ведь вы тоже… игнорируете… — начала Ольга, но капитан ее перебил:

— Не пьем, хотите сказать? — Он довольно улыбнулся. — Просто такой у нас на судне порядок. В море не пьем. Служба!

«Может быть, именно потому, что на «Ангарске» никогда не забывают о службе, и сумели дать мгновенный отпор бандитам», — подумалось Антонову. Он пригляделся к капитану: а ведь, несмотря на сеточку таких «добрых» морщинок у глаз, глаза-то у него жесткие, капитанские, не терпящие прекословия, их наверняка побаиваются эти два молодых петушка, хотя за его спиной и посмеиваются над сентиментальностью «старика». Да и не сентиментальность это — обыкновенная человечность.

Антонов вдруг спохватился, взглянул на часы: пора! Полчаса на прощание, час добираться до берега… Решил слукавить: мол, в городе вечером важная деловая встреча, пора прощаться, и бросил призывный взгляд в сторону жены, ища ее поддержки. Она-то знала, что никакой деловой встречи в Алунде не предвидится, что просто намечен поход в китайский ресторан. Но Ольга, подняв на мужа погрустневшие глаза, не произнесла ни слова.

Глеб Григорьевич огорченно крякнул:

— Мы ведь только-только, так сказать, приступили, Андрей Владимирович. Как же так? Я коку приказал свежих эклеров напечь. Специально для вас. Он отличные эклеры делает.

Капитана решительно поддержал помполит:

— Скоро стемнеет, а волнение моря усилилось. Небезопасно будет. К тому же после захода солнца полиция часто обстреливает шлюпки на рейде, с пиратством борется.

— Что же нам делать? — растерялся Антонов.

Капитан шутливо скривил губы:

— Объявим вас нашими пленниками. А завтра утром отправимся вместе… в полицию. Все равно нам с вами, Андрей Владимирович, надобно туда явиться. — Он обратился к Ольге: — Как вы, Ольга Андреевна, согласны быть нашей пленницей на ночь?

Ольга весело тряхнула головой:

— На ночь? Согласна!

Все засмеялись, и Антонову стало ясно, что вопрос решен. Да он и не возражает. На судне, где работает центральный кондиционер, ночевать будет куда приятнее, чем в жарком отеле с пышным названием «Парис».

— Пусть будет так, — сказал он. — Отложу встречу до завтра. Тем более что сегодня у Ольги Андреевны…

Он осторожно взглянул на жену. Ольга поспешно выкинула вперед руку с растопыренными пальцами, словно хотела закрыть мужу рот, глаза ее гневно сверкнули.

— Вы не договорили! — поддержал Антонова капитан. — Так что же у Ольги Андреевны? Уж не день ли рождения?

Пришлось признаваться. И хотя Ольга не из тех, кто любит себя навязывать другим, в этот раз, как показалось Антонову, была рада принимать от воодушевленных ее присутствием морских командиров поздравления и выслушивать их комплименты.

Стармех, отлучившись на несколько минут, вернулся с подарком. Протянул Ольге небольшую коробку:

— Это вам!

Ольга сняла крышку. В коробке оказалась модель океанского судна, сделанная с большой точностью из мякоти кокосового ореха.

— Наш «Ангарск», — пояснил стармех.

— Неужели это вы сами? — изумилась Ольга.

— Нет, у нас на судне свой умелец есть.

Капитан подошел к письменному столу и, повозившись в одном из ящиков, извлек из него голубой лист с золотым тиснением. Это была грамота, изображающая Нептуна с трезубцем, которая выдается тем, кто впервые пересекает экватор. Хотя Антоновы на «Ангарске» экватора не пересекали, пусть грамота будет им памятью об их визите — на ней и подпись капитана и печать судовая. Так решил капитан.

Он сел за стол, нацепил очки.

— Вам как писать, общую на двоих, или…

— Можно общую! — согласился Антонов.

Но Ольга вдруг запротестовала:

— Лучше по отдельности! Фамилии-то у нас разные… Торжественно, как правительственную награду, вручил грамоты сперва Ольге, потом Антонову.

— Если бы я знал заранее, что будет такое совпадение — ваш день рождения! — вздохнул капитан. — Я бы…

— Ну и что бы вы? — поддразнила его чуть захмелевшая Ольга. — Что бы сделали?

— А что бы вы хотели?

Ольга на мгновение задумалась, по-детски прикусив губу и наморщив загорелый лоб.

— Я бы хотела… я бы хотела… оказаться сейчас в Москве, увидеть маму, дочку, хотела бы услышать их голоса…

Капитан грустно покачал головой:

— Если бы я был волшебником! Увы!

Буфетчица принесла на подносе свежие, только что выпеченные эклеры, маленький самовар и расписные под русский стиль чашки.

Капитан прошелся по каюте, заглянул в окно, некоторое время постоял около него, прижавшись к стеклу лбом.

— Гребешки пошли… — произнес озабоченно. — Хорошо, что мы вас не отпустили.

Подошел к стармеху и что-то тихо сказал ему. Тот кивнул и вышел.

— Ну а теперь, дорогие гости, отведаем нашего чайку из самовара.

И капитан снова опустился в свое кресло во главе стола.

Чай был душист, эклеры только что из печи — горячи и аппетитны. На подносе их было несколько десятков, и Антонов решил, что может вполне удовлетворить свою детскую слабость к пирожным.

Он доедал уже третий эклер, когда вдруг увидел, что дверь в капитанскую каюту чуть приоткрылась и в проеме сверкнули глаза стармеха. Он делал ему какие-то знаки, судя по всему, приглашая выйти из каюты.

Когда Антонов вышел, стармех, заговорщически понизив голос, потребовал:

— Говорите телефонный номер матери вашей жены. Сейчас как раз сеанс прямой связи.

— Неужели соедините?

— Попробуем…

Капитан все-таки оказался волшебником, он совершил чудо. Прошло всего четверть часа, когда на тумбочке недалеко от капитанского кресла вдруг зазвонил телефон. Глеб Григорьевич медленно протянул руку к трубке, медленно приложил к уху:

— Капитан!

Молча выслушал по телефону чье-то сообщение, кивнул:

— Спасибо! — поднял серые серьезные глаза на Ольгу. — Кажется, вы мечтали услышать голос вашей матери? Пожалуйста, она на проводе. Только вам придется подняться в радиорубку.

Ольга бегом кинулась вслед за стармехом, побелевшими от напряжения пальцами сжала трубку, другой рукой ухватилась за край стола, словно боясь упасть.

— …Ну как ты, как ты, мамочка? — кричала она. — Как?

Чтобы разговор слышал и Антонов, радист подключил специальный динамик, и голос тещи раздавался на всю радиорубку. Радист стоял у большого, как шкаф, ящика, приемника и регулировал настройку, стармех, опустившись в кресло, застыл с умиленно-торжествующей улыбкой на своей честной круглой физиономии: вот, мол, какой мы вам сюрприз на нашем замечательном судне преподнесли — пожалуйста, из Москвы, как из соседней каюты!

— …Откуда ты говоришь, Оленька? — кричала теща. Ее голос скрипел, казался рассеченным мелкими трещинами. — Из Африки? Неужели из самой Африки?