Василий Сологуб - Сотвори себя

В голове заплясали странные мысли: если бы ей сегодня утром кто-нибудь сказал, что у нее приключится подобное происшествие с этим великаном, разгневалась бы. Чуж-чуженин, никогда в жизни не встречала, а тут посмотрела ему в глаза и привязалась с первого взгляда. Бесстыжая! Дуреха несчастная! Разве можно стремглав бросаться на шею незнакомцу? Хорошо, а как нужно? Где те законы, по которым девушка должна жить, смеяться, выбирать себе возлюбленного? Каждый поступает так, как считает нужным. Одни знакомятся в поездах, другие на пароходах, третьи в поле, а четвертые в самолете, а то и просто на проспекте. Вот ее родные отец и мать… Тоже когда-то не знали друг друга, встретились и живут хорошо. В чем же ее вина?..

Тихо, на цыпочках вышла в сени, пошла в сарайчик и снова присела у примуса. В который уже раз подогревала еду. Примус сердито шипел, потрескивала на сковороде жареная картошка.

Уже и вечер послал в разведку своих верных гонцов — тайные сумерки, чтобы они проложили путь черноволосой царевне-ночи, а Прокуда не просыпался, летал во сне, легкий и чистый, как дитя. Сон милее ужина, ее, Стеллы, милее всего мира с его добром и злом.

Так девушка и не решилась разбудить Юрия. Не поужинав, легла спать в маленькой тесной комнатушке, что служила кухней. Стелле не спалось. Ворочалась с боку на бок, потом поднялась и, закутавшись в одеяло, просидела всю ночь напролет. А к утру уже не представляла себя без Юрия, без этого чужого и в то же время ставшего близким ей человека.

Вспомнила: как только он проснется, нужно тотчас же промыть рану на пятке, забинтовать. Побежала к зеленому умывальнику, прибитому к осокорю, поплескалась, причесалась. Нашла за печью макароны и принялась варить суп.

Когда приготовила завтрак, пришло в голову: а что, если… Право же, это было бы хорошо. Только он встанет, а перед ним… Она осторожно переступила порог, потихоньку открыла бабушкин сундук, достала узелок и выскочила в сенцы. Зашелестела деньгами. Хватит ли? Глянула на свои миниатюрные часики и побежала в магазин.

…— Говоришь, голубушка, тебе для дедушки брюки и рубаху? — встретил ее очкарик-продавец. — В пятьдесят шестой он влезет? Как раз брюки и рубаха подобрались.

— Заверните в красивую бумагу, пожалуйста.

— Ну, разумеется. Наверное, на именины? Сколько же деду стукнуло?

— Все сто… А у вас дешевенькие туфли не найдутся?

— Только парусиновые, дочка. Добротные, дешевые, мягонькие, не будут жать старику. А какой размер? Рост богатырский, так и на ногу нужно что-то соответствующее.

— Ага, поищите… Только хватит ли у меня денег? — Стелла волновалась. Ей никогда в жизни не приходилось делать такие покупки.

— Сейчас я прикину и скажу сколько… Значит, брюки, рубашка, парусиновые… Тридцать пять. Говорят, дешевле грибов, — щелкая косточками счетов, говорил продавец.

— Спасибо, спасибо, хватит. Только полтора рубля медяками. Возьмете?

— А почему бы и нет? Это все государственная копейка, голубушка. Государственная.

Когда Стелла вернулась из магазина, Юрий уже плескался под умывальником: набирал полные пригоршни воды и выливал на спину, на грудь. Растирал тело, и оно становилось розовым.

— Доброе утро! Так можно все на свете проспать, — остановилась она на пороге, спрятав покупки за спину.

— Здравствуйте, Стеллочка. Виноват, спал сном праведника.

— Я очень рада, что отдохнули…

— Давно так не спал. Спасибо вам.

— Умывайтесь. Я сейчас перевяжу вас. — В хате она разложила купленные на бабушкины деньги вещи. Вынесла ему полотенце.

— А куда вы так рано ходили, Стелла?

— Зайдете в хату, увидите. Хотелось сделать вам, Юрий, сюрприз. Не знаю, удался ли.

Прокуда настороженно посмотрел на девушку: в ее глазах вспыхнули загадочные лучики.

— Вы со мной нянчитесь, как с тяжелобольным. Не знаю, куда деться от стыда.

— А-а-а, не выдумывайте. — Девушка принесла марганец и вату и ловко принялась за дело.

— Немного затянуло. Вам необходимо вырезать посошок, будете опираться на него. — Стелла забинтовывала пятку и молча разглядывала его старые туфли. Прикидывала, подойдут ли те, что купила.

— Я еще никак не могу опомниться. Мне кажется, что вы мираж… Исчезнете, и я снова окажусь на своем подворье…

— А вы сентиментальный. Идемте в хату, посмотрите, угодила ли…

Когда Юрий увидел на сундуке развернутые рубаху, брюки, а на полу парусиновые туфли, он возмутился.

— Что я, нищий или калека? Не в силах заработать себе на одежду?

— Напрасно оскорбляетесь, Юрий. Это не подарок и не милостыня… Я просто одолжила у бабушки деньги и купила, чтобы вы имели на первый случай. А заработаете — вернете. Долг есть долг, — доказывала ему девушка.

У Прокуды постепенно отлегло от сердца. Смутился, виновато развел руками:

— Ну, разве что так… Это другое дело. Извините, что погорячился. Тогда большое спасибо.

— А у вас, Юрий, характерец не дай господь… Идите переоденьтесь. И будем завтракать. — Голос Стеллы звучал сдержанно.

Прокуда надел темно-синюю рубаху, темно-коричневого цвета брюки и улыбнулся: сумела же на глаз подобрать. Ну, в самый раз! Примерил туфли: тесноваты… Но чтобы не делать лишних хлопот Стелле, которая и так старалась угодить ему, как родному, обулся. Причесал свою непокорную шевелюру, пригладил бороду, завернул старые брюки и туфли в бумагу, принесенную Стеллой из лавки, у порога в углу приткнул этот сверток. Вышел на середину двора.

— О, Юрий, вы как новая копейка! — крикнула Стелла из сарайчика, откуда слышалось сердитое шипение примуса.

— Старая стертая копейка… — буркнул Прокуда.

Ели суп и вчерашний жареный картофель.

— Юрий, сейчас пойдем в мой лес… Вам нужно вырезать клюшку-помощницу…

— Пойдем, — нехотя согласился он.

Хоть от палящего солнца плавилось небо, лес встретил их приятной прохладой. Стелла выискивала грибы под прошлогодними листьями, резвилась, как ребенок. Прокуда еле поспевал за ней. Выломав себе рогач-костыль и опираясь на него, хромал помаленьку. Когда забрели в кустарниковые заросли, Стелла нашла полянку.

— Давайте разожжем костер?

— Сырые дрова. Ведь дожди прошли…

— А я хочу, очень хочу разжечь огонь!

— Дым будет, а огня не будет…

— Я раздую.

Юрий достал из кармана коробок спичек.

— Дайте, дайте я сама. Мой огонь, а ваши дрова.

— Вы так хотите огня, Стелла?

— Очень хочу! Только давайте вместе разжигать.

Вскоре Юрий вернулся с охапкой валежника. Наломал его, сложил пирамидкой и позвал Стеллу, которая отошла шагов на двадцать в сторону и передразнивала прерывистым свистом птичку.

— О, я сейчас! — подскочила девушка, присела на корточки, чиркнула пятью спичками одновременно.