Вячеслав Королев - В лесах Карелии

Теперь они смотрели друг на друга, взаимно желая отыскать в глазах начало ответа на уничтожающие вопросы секретаря.

«Надо начать про переход на круглосуточную вывозку, рассказать про другие мероприятия,— быстро соображал директор, — заверить, что через пару дней будем вывозить на ледянке по тысяче двести кубов, а про сто граммов и особенно про Афонина — отодвинуть в самый конец разговора».

Секретарь вдруг перестал улыбаться, взял стул, поставил напротив Ковалева и Поленова, сел на него верхом и заговорил серьезно:

— Ладно, я это так, чтобы испортить немного обоим вам настроение. Есть один серьезный вопрос: хотим послать к вам кинооператоров, заснять на пленку работу на тракторе товарищей Партала и Вуоринена. Покажем фильм повсюду, где возят лес тракторами. Вы как? Можно к вам киногруппу посылать? Идея, сами понимаете, не моя, обком партии это организует.

Директор и парторг разинули рты и застыли. Уваров посмотрел на них и захохотал. Постепенно Ковалев и Поленов начали приходить в себя и улыбаться.

— Хорошо, — продолжал секретарь, видя полушоковое состояние леспромхозовского начальства, — посмотрим все на месте, тогда легче будет определиться. А сейчас расскажите-ка, как у вас люди живут, на что жалуются, какие недостатки у вас в обслуживании населения... Я имею в виду магазины, больницы, школы, детские ясли... Давай рассказывай, товарищ директор.

Ковалев понял, что попал из огня да в полымя.

— У вас ведь большинство — народ семейный, не в общежитиях живут? — спрашивал секретарь, как бы желая прийти на помощь директору, долго не начинающему своего доклада.

— Да, — для начала достаточно твердо ответил директор, — общежития есть, но в основном в третьем и четвертом поселках. А в центральном поселке только два — трактористы холостые живут.

— Ну в общежитиях вы, конечно, бывали оба, а вот в частных квартирах вам, товарищ директор, у многих рабочих удалось побывать?

— У Кяркяйнена был. Есть у нас такой трелевщик знаменитый, удивительно здорово лес трелюет. Говорили о методе его работы...

— И больше ни у кого?

— Нет, Иван Степанович, у рабочих не был.

— А что вы окажете о школе, больнице, детском садике, пекарне?

«Он не спрашивает о магазине и столовой, в которых я бываю ежедневно», — подумал Ковалев.

— Ничего не могу сказать, — с трудом выдавил из себя директор, — мне не удалось побывать там ни разу...

На минуту в кабинете воцарилась полная тишина. И это было хуже всякой ругани. Наконец секретарь укоризненно посмотрел сначала на Ковалева, потом на парторга. Лицо его стало серьезным и жестким. Он медленно встал и подошел к Поленову.

— В этом и ты, голубчик, не меньше директора виноват. — Потом круто отвернулся от него, заложил руки за спину и зашагал по кабинету.

— За то, что вы план стали выполнять, леспромхоз вывели из прорыва, за это вам спасибо. Молодцы, постарались! А за такое отношение к людям вас не только ругать, наказывать надо!

Он подошел к окну, немного помолчал и недоуменно пожал плечами:

— Откуда у вас берется такое, скажите, пожалуйста? Неужели вы не понимаете, что это не что иное, как проявление барства в самой худшей его форме? И никаким производственным успехам его не прикроешь. Люди работают по двенадцать часов, а вы не удосужились узнать, как эти люди живут, в чем нуждаются! Я знаю, лесовывозка, к сожалению, пока еще дело сезонное. Знаю, рабочие сами предложили длинный день. Но кто же вам позволил на услугу, которую вам оказывают рабочие, отвечать хамством?! Вы меня извините, но такому пренебрежительному отношению к нуждам людей я другого названия придумать не могу.

Директор и парторг сидели, опустив головы, и тупо смотрели в пол. Что они могли сказать в свое оправдание?

Разве не понимал Ковалев, что малыши, посещающие сегодня школу и детский садик, — это завтра нашей Родины? Знал он и то, что деньги, вложенные в улучшение жизни трудящихся, дают в конце концов самый высокий процент прибыли предприятию и государству. Как же он мог допустить, чтобы его бранили за упущенное на самом главном участке его работы?

— Виноваты мы, Иван Степанович, — наконец проговорил директор, — увлеклись кубометрами, а зачем они нужны — забыли.

— Сегодня мы никуда не поедем, — решил секретарь, — вы мне покажите все в вашем поселке. На это и потратим конец дня. — И, немного подождав, с издевочкой спросил: — Или лучше мне вам показать ваши объекты?

— Нет уж, — вместе ответили директор с парторгом, — ругайте нас сегодня до конца, а показывать объекты будем мы.

На второй день Уваров, Ковалев и Поленов смотрели работу на верхнем складе тракторно-ледяной дороги.

На маневровой дорожке стоял длинный, еще не окончательно сформированный состав из восемнадцати груженых тракторных саней. Впереди состава — трактор Густава Партала, в хвосте что-то колдовал на своем тракторе Хеглунд. Этот долговязый крикун сегодня вел себя совершенно необычно: был молчалив и крайне сосредоточен.

— Хеглунд, — закричал ему Ковалев, — вы что, два состава сразу формируете?!

Тракторист отрицательно замотал головой.

— Ну его... — проворчал директор и направил лошадь в голову состава к трактору Партала.

— Густав Иванович, — обратился он к трактористу, забравшись на его трактор, — что вы тут с Хеглундом соображаете? Он сегодня на себя не похож...

— Мы с Хеглундом хотим сразу увезти эти восемнадцать саней, — ответил Партала.

— Двойной тягой?

— Нет, я один.

— Но в составе же триста кубов! Ты что, Густав Иванович?!

— Если мы хорошо двинем состав с места и ни разу не остановимся в пути, тогда получится, — спокойно ответил Партала.

— А с места как брать будете, вдвоем?

— Нет. Я тяну спереди, а Хеглунд толкать сзади.

— Но ведь это нереально, он гармошку сделает из состава.

— Говорит, не сделает. Он поэтому такой серьезный, не хочет разговаривать. Если ему это удастся...

— Что тогда, Густав Иванович?

— Тогда мы с Вуоринен в хорошую погоду возим триста кубометров за один рейс. Второй рейс только полтораста кубов, светлого времени не хватает формировать воз.

— Выходит, по четыреста пятьдесят кубометров в смену, девятьсот кубов на трактор в сутки? — подсчитал директор.

— Не всегда, не всегда, — возразил Партала. — Только в хорошую погоду. Состав надо тащить без остановка. Иначе на пути один не сдвинуть с места.

— Не справятся на формировке, придется второй трактор ставить.

— Да, — согласился Партала, — работать так, как работает сегодня Хеглунд, человек каждый день не может.

Соскочив с трактора, Ковалев пересказал Уварову и Поленову разговор с трактористом.

— С вами сразу не разберешься, — улыбаясь, заметил секретарь, — то триста кубометров всем леспромхозом возили, то собираетесь девятьсот одним трактором возить.