Иосиф Келлер - Суровые дни

Посетителей в зале было мало. Осторожный Алексей усадил Бормотова в крайнюю нишу бывшего отдельного кабинета и подал тарелку с пшенной кашей и стакан морковного чая. Ничего другого в меню не было.

Они договорились встречаться у Бормотова по утрам, в воскресенье, когда набожная Неонила Никифоровна уходит в церковь. На случай надобности еще одно место явки — домик на Второй Береговой, в рабочем поселке.

Чего боялась Варвара, то и случилось. Сергей заболел испанкой. На беду через пару дней заболела и Ася. Стала Варвара лечить сына по-старинному, как лечили, бывало, ее самое. Поила крепким отваром малины, на ночь натирала скипидаром с гусиным салом. То ли от этого, то ли по другой причине, но температура стала спадать. Дело пошло на поправку.

Когда Сергей узнал, что приходила Ася и осматривала его, он, не сдержавшись, упрекнул мать:

— Зачем ты ее позвала? Разве я просил тебя?

Варвара удивилась:

— Ася свой человек. Болтать про тебя никому не станет. Я ведь предупредила ее.

Ну как Сергей мог объяснить матери, что от одной мысли, что Ася видела его немощным, в жару, становилось ужасно стыдно!

В тот день, когда он, покачиваясь от слабости, стал ходить по комнате, пришел Алексей Черноусов и передал распоряжение обкома никуда не уезжать, остаться в городе и устроиться на казенный завод. Об остальном Сергей узнает позже.

После ухода Черноусова Сергей долго обдумывал, как половчее выполнить все то, о чем так подробно и обстоятельно говорил Алексей. Потом разработал план дальнейших действий. Но когда продумал его во всех, самых мельчайших деталях, то в первую очередь посвятил в него отца.

Отец не сразу понял, чего от него требует Сергей. Прохору показалось стыдным разыгрывать перед посторонними людьми такую комедию.

— Это в цирке такое представлять можно… А я в клоуны, Серега, не нанимался! — недовольно бурчал Прохор, все еще не давая согласия. — Да и как ты сам-то в глаза людям смотреть будешь? А?

Сергей улыбнулся, но ничего не ответил.

В Петербурге, недалеко от Литейного проспекта, были две тихие улицы — Фурштадтская и Сергиевская. По мим не проходило трамвайных линий, сюда не допускались ломовые извозчики. Деревянная торцовая мостовая делала почти бесшумной езду автомобилей и экипажей. Здесь в особняках жило родовитое русское дворянство, а в солидных красивых домах снимали многокомнатные квартиры банковские воротилы и биржевые тузы.

В одном из таких домов второй этаж занимала петербургская контора фирмы «Сандэрс энд Родерс», которая управляла из столицы Российской империи заводами и рудниками, находившимися на Урале. Яростно конкурируя с другими иностранными фирмами и стремясь играть в промышленной жизни России главенствующую роль, «Сандэрс энд Родерс» непрестанно изыскивала к этому наиболее эффективные пути, исходя из принципа — цель оправдывает средства. Поэтому в министерствах и ведомствах, имеющих непосредственное отношение к промышленности, фирма имела верных людей. Они постоянно держали ее в курсе важных дел. Это обходилось фирме в изрядную сумму, но, как говорится, игра стоила свеч.

Так однажды попала на Фурштадтскую улицу копия записки инженера Таганцева «Об использовании неизведанных недр», расцененной начальством как вымысел провинциального чудака и положенной под сукно.

Но в конторе «Сандэрс энд Родерс» к ней отнеслись иначе. Срочно подробная информация ушла из Петербурга в Нью-Йорк. Вскоре был получен лаконичный ответ: «Тщательно проверьте факты Таганцева. В случае подтверждения немедленно реализуйте».

Выполнить щекотливое поручение доверили Роману Захаровичу Соловову, не только знающему и энергичному горному инженеру, но и весьма ловкому человеку, пользующемуся особым доверием одного из шефов общества.

В случае успешных переговоров с Таганцевым пребывание Соловова на Урале должно было затянуться. Поэтому он выехал туда с семьей.

И вот зимой в городе появился инженер Соловов с женой Татьяной Аполлоновной.

Соловов тщательно разузнал все, что касается Таганцева, и, составив о нем вполне ясное представление, решил действовать не спеша и осторожно. Неверный шаг — и дело испорчено. Прежде всего необходимо познакомиться с Таганцевым. И лучше лично, не прибегая к посредникам. Но как это сделать?

Соловов обдумывал различные варианты и, наконец, остановился на одном, как ему казалось, самом верном.

Его старший сын Вадим еще заканчивал дипломный проект, а Роман Захарович, благодаря обширной протекции, уже приготовил ему отличное место в правлении синдиката «Продамет», объединяющего металлургическую промышленность юга России. И вдруг он объявил Вадиму, что придется покинуть Петербург и поступить на казенный завод. Вадим заранее предвкушал, как, обладая солидным положением и соответствующим окладом, шикарно заживет в столице, а тут неожиданный приказ отца обрекал на скучное прозябание в провинции. Вадим попытался возражать, спорить, но Роман Захарович был неумолим. Крупная операция, затеваемая фирмой «Сандэрс энд Родерс», в перспективе куда выгоднее для Вадима, чем служба в «Продамете».

— Петербург не уйдет. А практика на заводе полезна для будущего.

Итак, предлог для визита к Таганцеву найден: совет и помощь в устройстве Вадима на завод.

Расчет Соловова оказался верным. Вопреки тому, что говорили о крутом нраве Таганцева, Ростислав Леонидович оказался весьма любезен. В беседе выяснилось: они имеют общих знакомых по студенческим годам. Вспоминали различные курьезные истории и расстались почти друзьями.

Вадим начал работать на заводе в непосредственном подчинении у Таганцева. А вскоре между двумя семьями установилась тесная связь. Вадим долго не мог примириться с тем, что основательно застрял в этом провинциальном городе и вынужден чуть свет вставать и ехать в поселок на работу, казавшуюся смертельно скучной. Единственное утешение, что отец ничего не делает зря. Значит, надо страдать ради какой-то пока еще скрытой от Вадима, но несомненно важной цели. Когда она будет достигнута — надобность в пребывании здесь минует и наступит желанное возвращение в милый сердцу Петербург! А пока? Пока приходилось терпеть. И Вадим втянулся в работу. Он аккуратно выполнял свои обязанности — особенно, если это касалось поручений Таганцева. Постепенно молодого Соловова стали считать способным, подающим надежды инженером.

В это время Ася заканчивала гимназию.

Вадим часто ходил с ней в оперу, на концерты в общественное собрание, иногда они вдвоем катались на коньках. Несколько раз Ася приглашала Вадима на гимназические балы. Подруги с нескрываемой завистью смотрели, как Ася танцует с интересным инженером, манеры которого сразу выдавали в нем столичного человека. Асе, конечно, льстило, что на них обращают внимание, и она, кокетничая, принимала покровительственные ухаживания Вадима. Как-то в праздничный день Татьяна Аполлоновна и Варвара Лаврентьевна, обходя гостиные ряды, заметили Асю и Вадима, стоявших возле оперного театра и читавших афишу. Вадим держал Асю под руку, и они оживленно разговаривали.