Борис Рощин - Открытая дверь

— Иван Фомич Королев здесь живет? — спросил я, опуская щенка на пол.

— Здесь, — ответил мальчик и щелкнул плеткой. — Дымок, на место!

Щенок испуганно прижался к моим ногам и непонимающе-виновато заюлил огрызком-хвостиком.

— Зачем ты так, — проговорил я укоризненно, — ведь он еще ничего не понимает.

— Дедушка скоро придет. Подождите, — ответил мальчик, не глядя на меня, и вновь щелкнул плеткой. — Дымок, на место!

Щенок, как бы опровергая мои сомнения в его сообразительности, проворно покатился в открытую дверь комнаты.

— Смотри-ка! — Я покачал головой, невольно желая польстить строгому хозяину дома.

Сбросив в прихожей плащ и пригладив волосы перед куском зеркала, висящим на стене, я прошел в комнату. Боже мой, какой в ней стоял кавардак! На полу валялись перевернутые стулья и газетные листы. Посреди комнаты красовалась установленная на попа детская деревянная кровать. На ней восседал громадный невозмутимый кот. Другой кот — сухой, поджарый, со втянутыми боками, прохаживался по старомодной протертой кушетке. В квартире было как-то голо, сиротливо и пусто, словно ни к чему в этой комнате никогда не прикасалась женская рука.

— Где твоя мама? — спросил я мальчика.

— Мы живем вдвоем с дедушкой, — резко ответил он.

— Тебя как зовут?

— Коля. Дымок, сидеть! — плетка щелкнула пистолетным выстрелом. — Рыжий, Верный, стойку!

Коты послушно поднялись на задние лапы и замерли, уставившись на своего повелителя зелеными недобрыми глазами.

— Дымок, стойку! — приказал мальчик.

Щенок, уловив в голосе хозяина строгость, но не понимая, чем она вызвана, виновато заюлил хвостиком и мордочкой, распластался тельцем на полу.

— Он боится плетки, убери ее, — посоветовал я, — разве можно воспитывать собаку страхом.

— Стойку, Дымок! — Мальчишка демонстративно не обращал на меня внимания.

— У нас в стране даже диких зверей дрессируют лаской, — продолжал я увещевать строптивого хозяина, — а твой Дымок совсем еще несмышленыш, откуда ему понять..

— Стойку! — взвизгнул мальчик и вдруг с размаха ударил щенка плеткой.

Я вздрогнул.

Дымок, к моему изумлению, поднялся на задние лапы и, пошатываясь, стоял перед хозяином, высоко подняв над головой передние лапки и словно бы защищался ими от нового удара.

Не зная, как помочь Дымку, я попытался разговором отвлечь внимание мальчика от щенка.

— Мы с тобой, Коля, родственники, — проговорил я, доставая из кармана пачку сигарет. — Твой дедушка и мой папа двоюродные братья. У нас с тобой даже фамилии одинаковые: Королевы.

Мальчик бросил на меня исподлобья недоверчивый взгляд, произнес мягче:

— Курить нельзя. Рыжий не любит дыма.

— Хорошо, не буду. — Я сунул сигареты в карман и пояснил: — Мы с твоим дедушкой даже не знакомы. Я в Ленинграде живу. В вашем городе впервые. Проездом здесь, через три часа мой поезд отходит. Гулял по городу, вспомнил твоего дедушку, дай, думаю, загляну, познакомлюсь… Ты бывал в Ленинграде?

— Нет.

— А хочешь побывать?

— Да.

— Приезжай ко мне в гости. У меня тоже собака есть. Большая, охотничья. Рексом зовут.

В темных неулыбчивых глазах мальчугана промелькнул интерес. Он хотел что-то спросить, но сдержался, не спросил. Опустил руку с плеткой и замер, словно задумавшись о чем-то.

Дымок подкатился к моим ногам и заскулил. Я поднял его, погладил. Щенок радостно заверещал, закрутил мордочкой, затрепыхался у меня на коленях.

— Не надо Дымка обижать, — проговорил я и потрепал щенка за вислые уши. — Дымок хороший песик… Коля, где твои мама с папой?

Мальчик, словно очнувшись, посмотрел на меня непонимающе, потом в глазах его загорелись злые неподвижные огоньки, и он закричал:

— Дымок! Ко мне! Чужой, Дымок, чужой!

Цыплячье тельце щенка в моих ладонях замерло, притаилось.

— Да прекрати ты, Коля, орать, — проговорил я, начиная злиться. — И убери плетку. Что ты за живодер такой!

— Дымок! — взвизгнул мальчик, и ноздри его хрящеватого грязненького носика яростно зашевелились. Хлесткий выстрел ремня ударил в уши.

— Ну, знаешь, Коля, тебе вообще нельзя иметь животных.

Мальчишка вдруг бросился ко мне, схватил щенка одной рукой и нанес ему новый удар плеткой.

Дымок зажмурился и задрожал.

— Как тебе не стыдно! — заорал я в свою очередь, взрываясь.

Выхватил из рук мальчишки хлыст и переломил черенок пополам.

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза если не с ненавистью, то со злостью.

— Уходите, — прошептал мальчик с такой внутренней силой и страстью, что я вздрогнул.

— Хорошо, уйду, — согласился я, поднимаясь со стула, — но дам тебе, Коля, на прощание совет: не будь злым. Иначе тебя не только люди — собаки любить не станут.

Щека мальчика дернулась, некрасивое злое лицо перекосилось. Он презрительно скривил рот и… пинком ноги отбросил Дымка в сторону. Щенок ударился головой об пол и жалобно заскулил.

И тут я совершил такое, чего от себя не ожидал. Поднял над головой плетку, которую все еще сжимал в руке, и ударил мальчишку по голым икрам. И не просто ударил, а выжег, что было силы, тонким ременным кнутом…

Сидя в вагоне поезда, я долго не мог еще успокоиться и прийти в себя от дикого своего поступка. Бес попутал! Как мог ударить мальчишку, чужого ребенка?! Что за дурман нашел на меня, что за порыв звериный. Упрекал мальчишку, что бьет щенка, а сам…

Я вспоминал испуганно-ненавидящий взгляд мальчишки, крутил головой от стыда, но исправить что-либо было уже нельзя. «Может, все к лучшему, — успокаивал я себя, — что этот маленький живодер на собственной шкуре испытал прелесть кнута. Возможно, урок этот, непедагогичный конечно, пойдет ему впрок?»

Я ощущал на своих ладонях цыплячье тельце щенка, испуганно сжавшееся от крика мальчишки, и уже не слишком жалел о содеянном. Кому-кому, а Дымку от моего поступка хуже не будет.

Прошло много лет. У меня выросли дети, в моем доме сменилось несколько поколений собак. Никогда больше я пальцем не тронул ни ребенка, ни собаку. И странное дело: в памяти моей стирались и более значительные жизненные события, а эпизод с мальчиком Колей, Дымком и злополучной плеткой оставался в ней ярким пятном.

Недавно служебная командировка вновь забросила меня в тот самый город. Закончив дела, я отправился побродить по городу. Бездумно прошелся по пыльным улочкам старинного русского городка, потолкался на нешумном небогатом базаре, вышел к реке. И сразу узнал этот серый двухэтажный дом, окруженный покосившимися сараями.

Долго не решался войти в дом. От родственников я слышал, что Иван Фомич — дед Коли — умер два года тому назад. Сколько же лет сейчас Коле? Наверное, около двадцати. А Дымок? Дымок, если жив, совсем старый пес…