Вера Фелисова - Все мои братья

В тот день гитлеровцы много раз атаковали наши позиции. Не умолкая били их орудия и минометы. В окопе курсантов Василия Майдикова, Петра Буканя. Александра Панкова и Павла Теплых разорвался снаряд. Буканя выбросило волной за бруствер. Теплых погиб. Панков потерял слух. Майдиков получил сильнейшую контузию. Он терял равновесие, падал и все же добрался до пулемета, схватился за рукоятки, нажал на гашетку. «Максим» снова заговорил. Панков непослушными руками снаряжал пулеметные ленты. Через минуту-другую в окоп ввалился Петр Букань, только что совершивший полет «на взрывной волне». Его мутило. На чем свет стоит ругая фашистов, он придвинулся к Василию Майдикову, заняв место второго номера. Расчет продолжал вести огневой бой.

Не раз и не два меченный пулями и осколками, курсант Генералов выполнял роль связного. Он метался от штаба к ротам и иногда помогал мне оттаскивать в укрытие тяжело раненных.

Стремясь во что бы то ни стало взять Гостилицы, враг непрерывно атаковал нас. Был момент, когда курсанты роты Бурноса, взяв винтовки наперевес, пошли врукопашную. Фашисты не приняли штыкового боя. Они побежали. Видя, что рота Бурноса чересчур увлеклась, преследуя противника, и что ей грозит беда, Шорин приказал возвратить ее.

Впрочем, и нашему командиру, и всем нам было ясно, что батальон не сможет долго сдерживать натиск более многочисленных и технически лучше оснащенных вражеских подразделений. Вскоре противник снова открыл ураганный огонь. Потом на шоссе появились вражеские танки и пехота.

Курсанты приготовились к отражению этой новой атаки. Но случилась беда: бойцы соседнего с нами стрелкового подразделения, понесшего большие потери, стали отходить. Причем они шли по нашим позициям, и вражеские автоматчики висели на плечах у отступающих. Ко всему тому среди курсантов, находившихся на стыке с соседом, распространился слух о якобы полученном приказе на отход. Правда, недоразумение вскоре выяснилось и замешательство, охватившее кое-кого из наших людей, прошло.

Сложной, очень сложной была обстановка под Гостиницами. Врагу удалось вклиниться в нашу оборону. Но надо отдать должное мужеству нашего командира и работников штаба. Они не растерялись и направили на помощь стрелкам всех, кто был в состоянии держать оружие, в том числе и меня. Сам комбат, вооружившись ручным пулеметом, яростно бил по врагу. Когда был получен приказ отойти, начальник штаба капитан Петраков, его помощники капитан Левин и старший лейтенант Акуленко, курсанты Вадим Авакян, Григорий Назаренко, Иван Айдаров, Дмитрий Медведев, Федор Батьков, Иван Бураков, Иван и Николай Марченко, Анатолий и Дмитрий Морозовы прикрыли огнем подразделения, направлявшиеся на новый рубеж.

Многих командиров и курсантов потерял батальон в том бою, и среди них Евгения Алексеевича Гагарина, Женю…

Доныне глядит он на Гостилицы с фотографии, укрепленной на скромном памятнике. Глядит улыбающийся, веселый, не знающий о своей гибели…

Мемориальная надпись на обелиске гласит: «Евгений Алексеевич Гагарин родился 17 декабря 1921 года, погиб, защищая город Ленина… 07 сентября 1941 года».

Кроме фото сохранился живой голос Жени, записанный на магнитофонную ленту в последние минуты его пребывания в Москве, перед уходом на фронт. Всего несколько слов:

— Мне было много дано, и теперь я оправдаю — даю вам честное слово коммуниста — доверие партии. Я не подведу вас, старых большевиков, я не подведу нашей Родины!..

Многие ветераны Ленинградского фронта хорошо помнят деревню Порожки. Деревня эта после нашего ухода из Гостилиц неожиданно стала ключом к Ораниенбауму. На подступах к Порожкам было перемолото немало живой силы и техники врага. И многие наши бойцы пали здесь смертью героев, защищая родную землю.

Расположенные на дороге из Гостилиц в Петергоф, Порожки были удобны для обороны. Скрытно подойти к ним было невозможно: со всех сторон деревню окружали поля. Ленинградцы вырыли под Порожками траншеи и глубокий противотанковый ров. Это был заранее подготовленный опорный пункт.

Но первоначальные расчеты, к сожалению, не оправдались. Наши отступавшие от Гостилиц стрелковые подразделения не сумели зацепиться за Порожки. Деревню захватил вражеский пехотный полк, усиленный артиллерией и минометами. Сразу же здесь стали накапливаться силы противника, явно нацелившегося на Ораниенбаум.

В то время наш курсантский батальон находился в составе резерва 281-й стрелковой дивизии и стоял в районе деревни Большие Илики. Отдых был недолгим. Вскоре курсанты и стрелки получили приказ выбить врага из Порожков. Шестнадцатикилометровый бросок по болотистому лесу батальон совершил ночью. На рассвете мы увидели притихшие Порожки.

Выбрав направление для удара, комбат приказал подразделениям выдвинуться в небольшую рощу, почти вплотную прилегающую к деревне. Рота лейтенанта Семина (она была головной) сумела не замеченной противником пересечь поляну и втянуться в рощу. Следующая, третья, рота зацепилась за опушку. Еще несколько минут, и батальон в полном составе был бы готов к атаке. Но тишину неожиданно разорвал треск автоматных очередей. Курсанты прижались к земле, все замерли. Стрельба не прекращалась. Пули продолжали лететь в сторону батальона.

И тут произошло такое, о чем невозможно вспомнить без волнения и без улыбки.

Получилось так, что майор Шорин оказался поблизости от обстрелявших нас четверых вражеских автоматчиков. Уловив момент, он приподнял голову и увидел их среди кустов ивняка. Увидел и, разумеется, решил разделаться с ними. Но трава мешала целиться. И тогда майор поднялся в рост и в упор стал бить по фашистам из автомата. Те перенесли огонь на него, но, как бывает в таких случаях, стреляли неточно. Позже нам удалось установить, что одна из пуль рассекла шнурок плащ-палатки и задела воротник гимнастерки комбата, вторая продырявила гимнастерку. Две пули прошили плащ-палатку. Нервы у нашего командира оказались крепче, чем у фашистских автоматчиков. В этой необычной дуэли победил он. Больше того, у него хватило самообладания и чувства юмора, чтобы тут же пошутить с курсантами:

— Разлеглись тут, понимаешь… Я, что ли, за вас стрелять обязан?..

— Повезло вам, товарищ майор! — говорили курсанты.

Выдержанный и рассудительный комиссар батальона Василий Михайлович Образцов на этот раз сердито выговаривал комбату:

— Кому нужна такая храбрость? Ведь тебя могли убить. Должны были убить. А почему не убили, не знаю…

Как бы там ни было, враг обнаружил нас и открыл по роще минометный огонь. Рассчитывать на внезапность атаки уже не приходилось. Роты снова стали втягиваться в лесную чащу, ожидая подхода бойцов стрелковой дивизии.