Вера Фелисова - Все мои братья

— Докладываю, что опять здоров, — сказал он в своем обычном командирском тоне. — Все в порядке. Медицина быстро поставила меня на ноги. Причем, ты знаешь, кто ею тут командует? Тот самый Иванов, который меня на Волховском фронте у смерти отвоевал. Да-да, Николай Геннадиевич, бывший полковой врач двести восемьдесят первой стрелковой дивизии, а теперь начальник академии, профессор, генерал-лейтенант медицинской службы. Вот какие дела. Нет, ты только подумай! Снова судьба свела меня с ним в критический момент…

Работая над этой книгой, собирая и уточняя материал для нее, побывала я и у Николая Геннадиевича Иванова. Увидя меня, генерал улыбнулся.

— Да-да, припоминаю… Узнать вас, конечно, не просто… Но вот голос и взгляд все те же… Да и Шорин много говорил о вас… Говорил о вашей переписке, о встречах с ветеранами войны, бывшими курсантами… Очень интересно… Расскажите, пожалуйста…

Завязался взволнованный разговор. Причем обнаружилось, что Николай Геннадиевич хорошо помнит своих фронтовых коллег. Когда я спросила его о военфельдшере Шурочке, он задумался.

— Ну, как же! Шурочка, Шура Виноградова… Никогда не забуду… Храбрый и неустанный человек… Шла в цепи наступающих, выносила из-под огня раненых… Погибла, спасая других…

— А еще, Николай Геннадиевич, была Аня, симпатичная такая. Тоже, кажется, военфельдшер. К сожалению, забыла фамилию…

— Это вы, наверное, об Ане Малышевой… Да-да, замечательная труженица была… Работала круглые сутки. И с виду оставалась бодрой… Люди у нас были прекрасные. Никогда не забуду фельдшера Мишу Ловыгина… Вы, должно быть, тоже его знали. Герой был парень и медработник отличный… Погиб на Волховском фронте… Многие наши товарищи погибли… Но сколько жизней спасли они!.. Сколько благодаря им живет и здравствует на земле бывших фронтовиков!.. А их дети, их внуки!..

Помрачневший было взгляд Николая Геннадиевича снова посветлел и смягчился.

Вскоре нашему батальону было приказано передать оборону деревни Порожки подразделениям 281-й стрелковой дивизии. Командование отвело нам участок переднего края севернее Порожков. Мы должны были прикрывать дорогу на Ораниенбаум. Положение оставалось сложным. Спустя некоторое время противнику удалось потеснить наших стрелков и снова захватить Порожки.

Курсанты со своих позиций имели возможность вести по деревне винтовочный огонь. И они вели его. Причем делали это расчетливо. С рассвета до темноты с нашей стороны время от времени раздавались одиночные выстрелы. Курсанты брали на мушку пренебрегавших маскировкой вражеских солдат и офицеров. Редким, как бы случайным выстрелам противник сначала не придавал значения. Но, понеся значительный урон, враг наконец-то понял, в чем дело, и обрушил на наши позиции шквал артиллерийского и минометного огня. Не обошлось и у нас без потерь. Погибли курсанты Николай Некрасов, Петр Орлов, Антип Зафаров, Пантелей Ричка, Николай Дидоренко. Курсанты Яков Григорьев, Тимофей Селиванов, Виктор Дудин, Павел Новохижный, Иван Михайлов, Григорий Гавриленко, Виктор Покровский, Федор Долгов, Александр Стасенко, Яков Химич, Иван Балагаев, Рахим Искаков, Иван Якущенко, С. Бабаев, Ф. Томилин были ранены.

Батальон стал поспешно зарываться в землю. Стрелковые ячейки были соединены между собой. Образовались траншеи полного профиля. Между траншеями протянулись ходы сообщения. Нам все меньше и меньше докучал артиллерийско-минометный огонь противника.

Именно в те дни наши как-то заметили, что западнее Порожков, неподалеку от опушки леса, гитлеровцы оборудовали пункт питания, замаскировав его срубленными деревьями и огромным брезентовым пологом. На протяжении суток курсанты не обстреливали его, и противник, видимо, уверовал в стопроцентную надежность своей маскировки. Но как-то в обеденное время, когда под полог полевой столовой втянулось несколько вражеских подразделений, наши пулеметчики обрушили на них внезапный огонь. Должно быть, удар был ощутительным для фашистов, потому что пункт питания они перенесли в другое место. Наши позиции противник подверг жестокому артиллерийско-минометному обстрелу. Но укрытия хорошо защищали нас от огня.

Боевые действия возле Порожков приобрели позиционный характер. Но время от времени боевые группы курсантов совершали дерзкие вылазки в лагерь противника.

Одна из таких вылазок состоялась в тот день, когда противник был выбит из деревни. Позволю себе нарушить порядок повествования и возвратиться назад, к событиям, о которых шла речь в предыдущей главе.

Как уже было сказано, преследовать потерпевшего поражение противника у нас не было сил. Но отдельные группы курсантов воспользовались паникой в рядах фашистских вояк и уничтожали их на дорогах, которыми те отступали. Особенно удачно действовала при этом группа лейтенанта Виктора Бородачева. Она настигла нескольких гитлеровцев, пытавшихся угнать автомашину, нагруженную награбленным добром — тюками шерстяных тканей. Не успев завести двигатель, фашистские мародеры драпанули и влились в общий поток отступавших.

Бородачев приказал курсантам выбросить из грузовика часть тюков, а военному шоферу Ивану Шеламову — завести двигатель. Курсанты Григорий Решетило, Григорий Гавриленко, Михаил Макаров, Иван Говоров, Василий Маламуж, Валентин Горшков, Виктор Дудин, Виктор Чернявский, Сергей Румянцев, Владимир Круглов, Валентин Калинин вместе с лейтенантом заняли место в кузове машины и укрылись за оставшимися в ней тюками. Двигатель взревел. Иван Шеламов взялся за баранку руля. Расписанная затейливым узором камуфляжа машина помчалась за убегавшими в сторону Гостилиц вражескими солдатами. Увидя грузовик с фашистскими опознавательными знаками, те попытались остановить его. Сначала им было невдомек, что из-за тюков с тканями стреляют в них, а не в «юнкеров», занявших оборонительный рубеж на окраине деревни. Гитлеровцам дорого обошлась эта их ошибка. Когда же они разобрались, в чьих руках оказался грузовик, время было потеряно. Машина, пройдя сквозь толпу отступавших, ушла вперед. Фашисты открыли яростный огонь по курсантам. Но им удалось лишь пробить задние скаты машины. Ее всю затрясло. Прицельно стрелять из кузова стало невозможно, и Иван Шеламов через несколько минут загнал грузовик в болотце на повороте дороги. А еще через некоторое время экипаж «шерстяного броневика» был в лесу.

До крайности обозленные гитлеровцы пытались было догнать группу лейтенанта Бородачева, но пулеметная очередь, выпущенная Григорием Решетило, отправила на тот свет сразу троих преследователей. Остальные остановились и, постреливая, стали вновь выбираться на дорогу. В этой перестрелке Григорий Решетило был ранен, но продолжал вести огонь из своего «дегтяря», пока не потерял сознание. Владимир Круглов, взвалив товарища на спину, отполз с ним в глубину леса, здесь раненому была оказана первая медицинская помощь.