Вера Фелисова - Все мои братья

Лейтенант Бородачев благополучно вывел группу к позициям батальона. Через несколько часов мы отправили Григория Решетило в полевой госпиталь.

Несколько позже в тыл противника направилась боевая группа, которой командовал курсант Соколов. Эта группа провела в районе Порожки — Гостилицы более суток и причинила фашистам много неприятностей. Однако ей не удалось добыть необходимые командованию разведывательные сведения. Курсанты и их командир считали свой поиск неудачным. Они остро переживали это и настойчиво просили разрешить им снова отправиться в тыл врага. Взвесив все «за» и «против», командование батальона удовлетворило эту просьбу. Группа в составе курсантов Соколова, Зырянова, Иванько, Бурцева, Романова и Перфильева второй раз пошла в разведку. На этот раз ей сопутствовал успех.

С наступлением темноты на курсантскую засаду напоролся вражеский патруль. Он был уничтожен без единого выстрела. Взяв документы и оружие гитлеровцев, курсанты оттащили их трупы подальше от дороги и снова стали ждать. Через каких-нибудь полчаса на дороге появился мотоцикл. В коляске сидел офицер, а за водителем — автоматчик. Несколько метких выстрелов — и документы всех троих, так же как и их оружие, оказались в руках разведчиков.

На этот раз звуки выстрелов, видимо, были услышаны в Порожках. На дорогу вышли патрульные машины. Послышались автоматные очереди. В небо взлетели осветительные ракеты. Разведгруппа отошла глубоко в лес, переждала эту суматоху, а часа в четыре утра выдвинулась к дороге. И тут курсанты неожиданно увидели вражеский конный обоз из десятка подвод, направлявшийся в сторону фронта. Подводы сопровождал слегка приотставший конвой. Когда к месту засады подъехала пятая по счету повозка, курсанты по команде Соколова открыли огонь. Некоторым ездовым удалось укатить. Конвой спешно ретировался в сторону Гостилиц. Курсанты, захватив полевые сумки убитых, их автоматы и часть боеприпасов, скрылись в лесу. Сделав несколько зигзагов, разведчики направились в батальон.

На месте выяснилось, что группа раздобыла очень важные документы, в том числе боевой приказ командира вражеского корпуса с указанием нумерации действующих частей и поставленных перед ними боевых задач. Среди документов были также сводная ведомость 271-го пехотного полка, оборонявшего Порожки, и именной список подразделения, занимавшего позиции напротив курсантского батальона.

И еще об одном разведывательном поиске, относящемся к той поре. Зная, как любят фашистские вояки охотиться за курами, курсанты Михаил Макаров, Иван Литвинов и шофер Иван Шеламов решили, что называется, поймать их на эту приманку. Они раздобыли где-то трех куриц. Двум из них к лапкам были привязаны веревочные поводки. С живой приманкой в мешке курсанты подобрались к вражеским окопам. В этом забавном поиске участвовало целое отделение. Входили в него Ахмед Гореев, Иван Литвинов, Архип Слободчиков, Вадим Авакян, Иван Болтунов, Петр Савченков, Алексей Ващенко, Александр Пименов, Алексей Муратов. Возглавлял разведчиков Михаил Макаров.

Замысел оказался удачным: гитлеровцы сразу клюнули на приманку. Едва курсанты выпустили куриц, как из окопа показались три фашистских солдата. Они перевалились через бруствер и лишь после этого поняли свою оплошность — в окоп полетела граната. Любители курятины оказались в руках разведчиков. Завязалась борьба. Одного из трех гитлеровцев курсанты доставили в батальон. Пленного мне пришлось срочно перевязывать.

Разведгруппа возвратилась на свои позиции в полном составе. Больше того, курсанты принесли обратно всех трех участвовавших в поиске хохлаток. Рассказывая, как был взят «язык», Макаров наглядно демонстрировал это, пуская их на поводке по дну траншеи.

Противник то и дело атаковал наши позиции. Одна из атак была особенно упорной. Гитлеровцы полагались на свое численное превосходство. Командиры курсантских подразделений оценивали соотношение сил в том бою как один к шести. Наши ребята с большим трудом отражали натиск полупьяных фашистских вояк. Дело дошло до рукопашной. В конце концов гитлеровцы вынуждены были отойти. Но им удалось утащить с собой тяжело раненного курсанта Ивана Карасева, упавшего во время контратаки на землю перед бруствером вражеского окопа.

В сумятице боя это было обнаружено не сразу. Товарищи увидели Карасева в руках фашистских солдат, когда те втаскивали его в один из своих блиндажей. Увидели, не раздумывая бросились выручать его и дорого поплатились за свою горячность. Число раненых у нас увеличилось, а Иван Карасев остался в лапах гитлеровцев.

Ничего подобного в батальоне до той поры не было. Всех лихорадило. Каждый чувствовал себя виноватым в том, что случилось. Каждый готов был пойти на самый крайний риск — только бы вызволить товарища из беды.

Тотчас же была создана группа, которой поручалось это нелегкое дело. Возглавил группу старшина Михаил Матвеевич Макаров. Вошли в нее курсанты Иван Гаран, Кузьма Андрющенко, Василий Майдиков, Зямиль Ахмеров, Вадим Авакян, Федор Ведерников, Алексей Пустырев и Александр Белый. Действовать нужно было незамедлительно, чтобы не дать фашистам отправить захваченного ими курсанта с переднего края в тыл.

Группе предстояло среди бела дня проникнуть в расположение врага. А между нашими и немецкими позициями лежало чистое поле. Курсанты знали, где расположены наблюдательные пункты и огневые точки противника. К одной из них тянулась неизвестно кем и для какой цели пропаханная глубокая борозда. Эта борозда простреливалась вражеским пулеметом. Но в ней можно было укрыться от боковых наблюдателей противника. Макаров и его товарищи понимали, что более удобного пути к немецкой траншее им не найти. Предпринимая свою отчаянную попытку, они рассчитывали на то, что гитлеровцы некоторое время после неудачной атаки будут настроены пассивно и что наблюдение за полем боя с их стороны ослабеет. Как показало развитие событий, так оно и было.

Участники вылазки дорожили каждым мгновением. Уточнив сигналы связи с батальоном, они вслед за своим командиром покинули нашу обжитую траншею. Когда я вспоминаю этот миг, сердце у меня снова начинает замирать от пережитого страха за наших парней, поползших прямо на пулемет противника.

Шли минуты, и мне, как и всем, кто был рядом со мной, мерещилось, что во вражеских траншеях началась какая-то суета. Казалось, пройдет еще мгновение — и застрочит немецкий пулемет, мины посыплются на наших дерзких лазутчиков. Но пулемет, как ни странно, молчал. Враг не предпринимал огневого налета. Курсанты-пулеметчики, отличавшиеся спокойствием и выдержкой, на этот раз заметно нервничали, то и дело проверяли прицелы.