Вера Фелисова - Все мои братья

И тут курсантов выручила смекалка повара Волкова. Не говоря ни слова, он направился к боковой стене сарая и деловито, по-хозяйски, как будто ему все здесь было давно известно, потрогал ладонями стенку. Ухватившись руками за одну из досок, Павел Федорович с силой потянул ее на себя. Доска сравнительно легко сдвинулась с места, чуть скрипнув.

— Обычная конструкция, — удовлетворенно пробормотал Волков.

Через несколько минут в боковой стене сарая был проделан широкий лаз. Первым в него по праву вошел повар. Он быстро нащупал во тьме мешки с мукой, крупами, сахаром, ящики с маслом и консервами. Курсанты немного растерялись. Они были поражены обилием съестного. Каждому хотелось унести как можно больше. Но Страдымов, сохраняя выдержку и повинуясь не эмоциям, а командирскому расчету, вполголоса распорядился:

— Бурцев берет муку, Гурбик — сахар, Волков — масло. Все остальные — по мешку круп. Нартову и Бабенко обеспечить доставку пленного… Быстро!.. Я отхожу последним…

Курсанты без суеты вынесли из сарая указанные им Волковым мешки и ящики с продуктами. Тащить их было нелегко. А Нартову и Бабенко выпало еще вести пленного. Вот когда пригодилась ребятам спортивная закалка! Многопудовые мешки и громоздкие ящики были им по плечу, хотя и гнули каждого к земле.

Страдымов считал, что уходит последним. И вдруг он замер, как бы готовясь к прыжку, — от склада отделился еще один человеческий силуэт. Мгновение — и неизвестный был опрокинут на землю. Худо бы ему пришлось, если бы он не подал голоса:

— Товарищ командир… Да это же я…

— Кто «я»?..

— Ну, Волков…

— Какого черта отстали?.. Приказ уходить слышали?..

— Да я, это… вернулся. Вот еще масла ящик прихватил… Виноват, товарищ командир…

— Бегом за всеми!.. Смотрите у меня!..

Страдымов чертыхнулся.

Группа уходила все дальше от склада. Курсанты взмокли от натуги. Они тяжело дышали, но никто и не подумал остановиться и передохнуть. Пленный гитлеровец не сопротивлялся. С кляпом во рту и связанными руками он покорно шел к опушке леса. Она была уже неподалеку — в нескольких десятках метров. Курсанты спешили, чтобы скорее свалить груз в повозку, стоявшую наготове. Но внезапно над их головами раздался глухой хлопок, и в небе завис фонарь ракеты. На опушке взорвалась немецкая мина, затем вторая, третья…

— Ребята, осколок в ногу… Черт бы его побрал!.. Фрица не отпустите… А я доползу до повозки…

Это был голос Василия Нартова. Курсанты пошли рядом с ним.

— Мы тебе, Вася, поможем…

— Потерпи малость…

— Немец-то наугад палит. Видишь — уже другой квадрат обстреливает…

— Дотяни, мы уже близко…

— Мешок бы твой не потерять…

— А знаете что, ребята? На фрица Васин мешок положим!..

— Верно!.. Верзила он, видать, ничего… До повозки донесет…

Курсанты нашли оставшийся на поле мешок с крупой, взвалили его на плечи гитлеровца. Заботливо поправили. Тот вытаращил глаза и замычал, но вскоре понял, чего от него хотят.

— Ничего, ничего, фриц. Тебе легче, чем нам. Тебя хоть оружие не тяготит, — съязвил кто-то из курсантов. — Да и пожрал ты, наверное, плотно каши с маслом. А нам ее еще варить надо. Ферштейн?..

Тем временем на переднем крае завязалась артиллерийская перестрелка. В направлении вражеской батареи ударила наша пушка. Под шумок курсанты с облегчением свалили мешок и ящики в повозку и повалились от усталости на землю.

Поверх мешков на повозку, словно куль, был уложен пленный, которому хозяйственный Бабенко на всякий случай стреножил ноги. Но тут возникло новое осложнение: раненый Василий Нартов наотрез отказался разместиться рядом с фашистом.

— Да вы что, братцы? — взмолился он. — Нет, никак не могу!..

— Ну, тогда садись, Вася, за повозочного, — сказал Короткий, снимая с лошадиной морды мешок. — Можешь даже за вожжи не держаться, наш Сивка-бурка сам повозку к месту назначения привезет… Но, коняга, пошли!..

Подталкивая повозку, группа Страдымова вскоре прибыла к командному пункту.

— Товарищ майор! — докладывал старший группы комбату. — Ваше задание выполнено. Захвачен пленный. На обратном пути ранен курсант Нартов. Других происшествий не было…

Страдымов ни словом не обмолвился об инциденте с Павлом Федоровичем. Что говорить! Для общей пользы человек старался, прихватив еще один ящик масла.

А дня через два повар Волков снова вдруг оказался, что называется, в центре всеобщего внимания. Началось с того, что комбат, проходя мимо походной кухни, остановился и некоторое время наблюдал за манипуляциями повара. Кормилец наш воистину священнодействовал. Из котлов валил белый пар, распространяя немыслимо аппетитный аромат тушенки. Повесив черпак на край котла, повар по всем правилам доложил:

— Через двадцать минут обед будет готов, товарищ майор!..

Комбат кивнул, постоял еще немного и пошел по своим делам. Павел Федорович обеспокоенно посмотрел ему вслед, а потом стал бережно помешивать наваристую кашу. Когда же обед был готов и Волков раздал его, Шорин неожиданно вызвал повара к себе:

— Павел Федорович, сам-то когда-нибудь ешь?..

Тот на секунду застыл. Ну точно, сейчас командир выдаст ему, только вот за что — непонятно.

— Да я, понимаете ли, — замялся он и зачем-то стал снимать фартук и застегивать свой старенький штатский пиджачок. Потом он невольно сделал шаг в сторону командира, бросил фартук на траву и вытянул руки по швам, напряженно вглядываясь в непроницаемое лицо комбата. При всем при том Волков старался незаметно прикрыть ладонью правой руки клок, свисавший чуть ниже кармана его брюк. Шорин поиграл желваками на точеных скулах и позвал помощника командира батальона по снабжению Тихона Макаровича Цемрюка. Тот явился, словно из-под земли. Он всегда обладал удивительным умением в нужный момент оказываться там, где был командир.

— Товарищ Цемрюк, почему служащий Красной Армии Волков одет не по форме?

Снабженец замялся:

— Так ведь он же…

— Знаю, что вольнонаемный, — оборвал Цемрюка Шорин.

— Ну, а вольнонаемному не положена форма…

— Не положена, говоришь? — язвительно продолжал комбат. — А курсанты как думают — положена Волкову форма или нет? Заслужил он право носить зеленую фуражку и все, что к ней полагается, или не заслужил?

Курсанты, стоявшие поблизости, дружно отозвались:

— Заслужил, конечно!..

— Имеет право!..

— Давно пора выдать!..

Шорин выслушал эти краткие реплики и повернул голову к Цемрюку.

— Вот видишь! А ты говоришь — «не положено»…

Тот пошел на попятную:

— Так нет же лишней…

— Найдешь… И чтобы через… — Шорин взглянул на часы. — Чтобы через два часа тридцать пять минут служащий Красной Армии Волков был одет по всей пограничной форме. Сам проверю. Ясно?..