Григорий Боровиков - Ника

Случалось, ветер угомонялся, мело только понизу, и тогда в поле выползали гусеничные тракторы, волокли за собой снегопахи, большие деревянные треугольники, оставлявшие после себя широченные борозды и навороченные валы сахарного снега. Пурга разгуливалась снова, и на валы наметало принесенный откуда-то ветром снег.

К концу месяца бураны прекратились. Чаще всплывало в зыбком мутном небе оранжевое солнце, заметно удлинились, посветлели дни.

По дороге до шоссе прошлись снегопахи, и колхозные шоферы пригнали с железной дороги два новых грузовика. С нетерпением ждали новые тракторы.

Осенью Николай Семенович мечтал о зиме, когда сможет заняться прерванной работой над докторской диссертацией. Но колхозные дела и заботы не оставляли ему для этого ни сил, ни времени. С сожалением оставил он мысль о диссертации до будущей зимы, надеясь, что в наступившем году все пойдет на лад, и ему станет полегче.

Распределение доходов прошлого года улучшило положение колхозников, они охотнее стали работать. Сравнивая два месяца этого года с тем же временем прошлого года, Венков отметил, что трудодней стало больше. А что кроется за этими трудоднями, что сработано — узна́ется только поздней осенью. Мерилом всему будет урожай хлеба, овощей, приплод и нагул скота, молоко, яйца, шерсть. Тогда и видно будет, к чему приведет рост трудодней — к подорожанию их или к удешевлению.

На совместном заседании правления и партийного бюро долго говорили о том, как израсходовать образовавшийся денежный «котел». Решено было купить три трактора, четыре грузовика, пять сеялок. Надо бы больше, но не дали нарядов. Наметили построить гаражи, водопровод, детский сад и ясли, два жилых дома на две семьи каждый. Опять были собрания в бригадах, где говорили, как хозяйствовать в новом году, что строить. Завод-шеф должен построить коровник и начал завозить материалы.

Все это веселило, бодрило Николая Семеновича, убежденного в том, что лучше всего люди верят делам.

Заботило его, где взять людей, чьими руками все сделать. Написал он в свой сельскохозяйственный институт, просил прислать отряд строителей из числа студентов, уже работавших в каникулы на строительстве целинных совхозов. Нужны каменщики, плотники, штукатуры, кровельщики, сантехники… Обещали прислать.

Пустырей на месте прежних домов было немало; выбрали поближе к Волге для обоих домов рядом, чтобы удобнее строить, не перетаскиваться.

Много споров было о том, какие строить дома.

— Четырехэтажный, городской, — предлагал Перепелкин, тыча в газету на фотографию. — Вон в Грузии, в Средней Азии строят.

— Одноэтажные и на каждую семью — дом, — говорил Филатов.

С ним соглашался Варнаков.

— Сельский житель привык жить в своем доме… чтобы все тут было: и хлев, и курятник, и огород, и садик.

Сторонников у Перепелкина не оказалось, зато их много нашлось у Филатова и Варнакова.

Трудно пришлось Венкову. Отстаивая проект двухэтажного дома на две семьи, он приводил такие доводы:

— Это дешевле, чем построить два дома. Каждая квартира будет иметь в первом этаже кухню-столовую, кладовые, а на втором две жилые комнаты. Для каждой квартиры усадебный участок земли, на котором двор, хлев, сарай и при желании огород, сад.

Венков взял верх.

Не простым оказался вопрос — кому жить? Нуждались в жилье специалисты, приехавшие из города. Но колхоз не мог еще строить свои дома. В будущем будут и такие, принадлежащие колхозу дома, а в этом году надо построить их и продать колхозникам, переселенцам из Лапшовки и Андреевки.

Поехал он в эти деревни, повел разговор с механизаторами, у которых дети школьники.

— Построим дом и продадим в собственность тем, кто вселится. А дома их на старом месте колхоз купит и перевезет в Усовку. Может, что и сгодится из них в дело. Кроме того, кто пожелает в этом же году перевезти свой дом в Усовку — перевезем.

Нашлись охотники купить новые дома, нашлись и желающие переселиться со своими домами.

— Но учтите, — предупреждающе говорил Венков. — Перевезем старые дома за счет колхоза, но в прежнем виде их оставлять нельзя, придется несколько улучшить их с добавкой материала, чтобы поуютнее, поудобнее было внутри и попригляднее снаружи. А на это надо раскошелиться не только колхозу, но и владельцам домов.

Все эти разговоры взбудоражили колхозников «России». Андреевцы и лапшовцы рады слиться с Усовкой, жить в большом селе, у самой Волги. Усовцы тоже засияли: не растаскивается их село, не исчезнет, а переродится…

Тихим днем, когда мохнатый иней висел на деревьях, на заборах, на каждой былинке, в Усовку вкатился газик-вездеход и остановился у правления. Из кабинки вылез Снегирев и легко взбежал на крыльцо, обмел веником бурки.

Приехал первый секретарь райкома без предупреждения. Увидев его перед собой, Венков подумал: «Так-то лучше: не готовились к встрече, пусть увидит все, как есть».

Поздоровались.

— Ехал я с Сенной, надумал к вам завернуть.

— Хорошо сделали, Петр Павлович. Раздевайтесь к садитесь вот тут, у печки.

— Кажется, не очень морозно сегодня, а в машине продувает.

— На «Волге» бы надо.

— Не везде на ней проедешь.

— А вот что, Петр Павлович, пойдемте ко мне, погреемся чаем.

— Ну что ж, можно, — согласился Снегирев. — Моего шофера тоже надо бы погреть.

— Возьмем и его.

— Ладно. Только сначала подлейте в машину горючего.

— Это можно. — Венков позвонил. Вошла секретарша. — Там райкомовский шофер. Пусть завгаражом заправит его машину, вот записка, а после подъедет ко мне домой.

Пока кипел чайник, Венков собрал закусить и поставил коньяк.

«Если откажется выпить, значит — ханжа».

Снегирев не отказался, выпил и с удовольствием стал есть.

— Не роскошно живете, — кивнул он на квартиру и посмотрел на Венкова долгим вопрошающим взглядом. Глаза у Снегирева были кругленькие, глубоко сидящие, добрые и умные. Тонкие морщинки изрешетили кожу вокруг них мелкой сеткой.

— Есть еще хуже меня живут.

Ответ Венкова понравился Снегиреву.

Самым характерным в облике Снегирева Николай Семенович отметил спокойствие. Казалось, лицо его не способно искажаться гримасами гнева, глаза не могут гореть злом, руки не умеют жестикулировать. Все движения его гибкие, непринужденные, и не угадывается в них силы.

Чай пили вместе с шофером.

— Я хотел бы посмотреть свинарник, — сказал Снегирев. — Овцеферма у вас небольшая, молочная ферма тоже, на птичник я заглянул, когда ехал сюда. Сейчас свинина вышла на первое место. Скороспелое мясо. Говядина вырастет через два-три года, а свининой можно обеспечить города уже через полгода.

— Еще что вас интересует?