Мирмухсин - Чаткальский тигр

Товарищи! Мы собираемся использовать каменные глыбы, взятые в карьере. В связи с этим мне хочется высказать некоторые соображения. — Караджан на минуту умолк, зорко всматриваясь в разложенные перед ним чертежи. И продолжал, медленно выговаривая слова, как бы желая придать им особую весомость. Голос его дрожал, как у человека обеспокоенного, что его не поймут или поймут превратно: — Всем известно, что этот проект разрабатывался в течение нескольких лет. Мы знаем и о том, какую громадную работу проделали узгидропроектовцы. Статьи, которые сегодня упоминались, тоже не противоречат тому, что мы сейчас делаем: в них теоретически подтверждается возможность сочетания различного вида сырья и предлагается определенный способ трамбовки. Мне, право, не совсем удобно что-либо подсказывать крупнейшим специалистам, принимающим участие в нашем совещании, — Караджан взглянул на Резникову и Городецкую, — однако прошу понять меня правильно. Я действительно вырос в этих местах, мальчишкой облазил и обследовал каждую скалу, каждую расщелину, каждую пядь своей земли. Край этот хорошо знаю. Поэтому мне хочется кое-что предложить авторам проекта, — Караджан наклонился и тупым концом карандаша обвел расплывчатый светло-коричневый развод на проекте. — На мой взгляд, карьер, где мы собираемся брать щебенку и песок, расположен чересчур далеко — у подножия Газалкентских гор. Это ничем не оправдано. Я предлагаю брать такой же стройматериал — и щебень, и землю, и песок — у южного основания горы Конгир-Бука, расположенной вот здесь, совсем неподалеку, — Караджан приблизил карандаш к месту слияния трех рек. — А что касается гранитных глыб, то их нам значительно легче добыть не на правом берегу реки, как намечено по проекту, а на левом: ведь склоны Пискомского хребта сплошь покрыты этим монолитом. Остается только поработать взрывникам. К тому же мимо проходит дорога на Сиджак, которая даст нам возможность отказаться от строительства новой трассы и сэкономить немало средств… Конечно «БелАЗам» в этом месте нелегко преодолеть крутой подъем в гору, особенно осенью и в зимнее время. Но, думаю, ответственные товарищи позаботятся о ремонте дороги и ее покрытии… Словом, я предлагаю создать карьеры ближе к нашему объекту. — Караджан обвел присутствующих внимательным взглядом, пытаясь по выражению лиц определить, какое впечатление произвело на них его выступление и согласны ли они с ним. — У меня все, — сказал он и положил на стол карандаш, которым пользовался, как указкой.

Инженер Каминский с улыбкой обернулся к Садовникову:

— Видите, я же вам говорил, Георгий Исаевич! Есть смысл обмениваться мнениями! Нельзя успокаиваться на том, что мы строго следуем проекту и дела наши идут хорошо! Недаром сказано: семь раз отмерь — один раз отрежь. Если даже проект утвержден государственной комиссией, мы, руководствуясь местными условиями, можем внести в него свои поправки. Я горячо поддерживаю предложение товарища Мингбаева. Действительно, если все обстоит так, то нет смысла располагать карьеры далеко. Этим мы не только сэкономим миллионы рублей, но сможем значительно повысить и качество работы. Предложение инженера Мингбаева очень ценно и своевременно. Вот что значит — парень родился здесь…

Затем выступили Шишкин, Никаноренко, Рахимбаев и тоже поддержали предложение Караджана. Обмен мнениями длился еще часа три. Почти у каждого было что сказать, одни принимали предложение Мингбаева, другие подвергали его высказывания критике. Доказывали, опровергали, спорили…

Люди разошлись, когда уже начало смеркаться. Шли группами, останавливались покурить, говорили о работе и завтрашнем дне.

Караджан и Шишкин еще долго прогуливались по берегу реки, сплошь усеянному валунами, обменивались впечатлениями. Было тихо. Небо усыпали звезды. Из-за вершины Аскартага показался молодой месяц, окропил призрачным блеском листву на деревьях, влажные камни. Спокойный вечер настраивал на лирический лад, и друзья размечтались. Они пытались представить, какими станут эти места лет через пять-шесть, когда плотина будет готова, когда родится на свет новое море и оросит засушливые земли, а электростанция даст первый ток…

Воздух остыл, пала роса, каждый вдох наполнял свежестью и взбадривал. Шумела река, и в ее стремнине плескался месяц. А вокруг задумчиво вздымались темные силуэты гор и будто старались разгадать, что же это тут задумали люди. И, притихнув, прислушивались к негромкому говору…

Из уст в уста передавались слухи, один другого неправдоподобнее. Будто в Чарвакской долине началось грандиозное строительство. Поперек реки Чирчик будто бы перемычку возводят, и не какую-нибудь, а высотою в сто шестьдесят восемь метров. Мыслимо ли? Поперек такого потока воды гору поставить! Недаром, видно, болтают, что вся долина между Чаткальских гор исчезнет вскоре под водой. Это ли не светопреставление…

Услышав про такие новости, как растревоженный улей, заволновалось население кишлаков Хондайлик, Сойлик, Чимбай, Хумсан, Ходжакент, расположенных на северо-западной оконечности Чаткальской долины; неспокойно было и в кишлаках Писком, Сиджак, Багистан, Нанай, облепивших берега горных рек; и в тех кишлаках, что упрятались глубоко в горах, — Чаткале, Коксуве, Бурчмулле, Янгикургане, Юсупхане; и на юге, между главными хребтами Чаткальского кряжа, — в Гижоле, Каранкуле, Капале, Такаянгаке, Чакдаме, Карамазаре, Яккатуте. Некоторые радовались: «Что ни делается — все к лучшему…» А привыкшие жить по старинке, боялись всяких новшеств. Немало было и таких, что пугали приближением конца света…

Кажется, ни в чем не сомневалась только молодежь. Парни и девушки узнали из газет, что на стройке каждому, кто захочет, найдется дело. А чьи руки еще не привыкли к труду, того научат, помогут получить специальность. И к месту слияния трех рек потянулись отовсюду здоровые, сильные джигиты и не желающие им ни в чем уступать красавицы девушки. Шли поодиночке и группами. С песнями шли и шутками…

На участке железной дороги Ташкент — Чарвак теперь беспрерывно сновали поезда. Везли строительный материал — бревна, цемент, готовые железобетонные блоки; на платформах стояли подъемные краны, экскаваторы, бульдозеры, скреперы, огромные «БелАЗы», «КрАЗы», «МАЗы». Многие жители этих мест прежде их и в глаза не видели.

Обратно поезда возвращались чаще всего порожняком, их вновь загружали, и вновь втягивались в горы тяжелые составы — они спешили к слиянию трех рек.

Люди не без интереса наблюдали и за тем, как прибывшие на машинах строители на правом берегу Чирчика, у самой дороги на Хумсан, разбивают палатки, собирают из отдельных частей маленькие дощатые домики, похожие на вагончики, вешают на оконцах занавески, выводят в окна жестяные трубы печей. Видно, собираются поселиться здесь не на день, не на два и даже не на неделю.