Виктор Попов - Живая защита

— Слушай, напрасно ты… Парень работает на совесть. Уж я-то вижу.

— Адвокат… В тебе я уверен. А насчет твоего подопечного…

Подошли ко второму вагону. Топырев опять все просмотрел, прощупал. Надо бы радоваться, что вагоны хорошо подготовлены в путь. А его это злило. Правым оказывается этот недоносок! А он, Топырев, незаслуженно, выходит, обвинил молодого осмотрщика. Н-нет, не напрасно поседел на этой работе, не с одним таким же приходилось сталкиваться буфер в буфер.

Строго, по-ревизорски осмотрел все Гришкины вагоны. С обеих сторон. Не к чему придраться! Что теперь отвечать начальнику депо? Нужны меры. А что предпринять? Причина горения букс известна — польстеры, а бракоделов нет. Скажут, ну и гусь этот начальник пункта технического осмотра, своих людей не знает! Хороших работников от бракоделов не отличит. Даже могут подумать, что он покрывает нерадивых…

— На этот раз, считай, пронесло. — Откашлялся Топырев, клочком ветоши вытер пальцы. — Но все равно отвечать придется. Ничьи вагоны не горят, только твои. Проведем собрание. Пусть рабочие оцепят.

— Не надо! — Насупленный Дедюх сутуло навис над Топыревым. — Ни за что парня обидим. Не виноват он. Жизнь человеку испортим, не выдержит, уйдет от нас.

— А мне что делать? Перед начальником депо в бессилии расписываться? Ладно, распишусь! В жизни всяко бывало. Но буксы по-старому будут гореть…

— Потерпи. Сами разберемся.

Смутное обещание Дедюха не успокоило Топырева. Он вздыхал, недовольно причмокивал в раздумье.

— Ладно! С собранием погожу. Но премии лишу.

Дедюх осуждающе покачал головой. Гришка оскорбленно скривил губы и отвернулся. Начальство! Против не попрешь!

На другой день в конторе пункта технического осмотра вагонов уже висел приказ. Осмотрщик Матузков был лишен премиальных за допущенный брак. И предупрежден; если все это не прекратится, то последуют строгие меры.

Вся смена прочитала приказ. Никто не подошел к Гришке, никто по-дружески не похлопал по плечу: «Терпи, Григорий. В обиду не дадим».

Наоборот. Даже избегали говорить с ним, при встрече сворачивали в сторону, словно чумной какой. Понятное дело, кому интересно водить знакомство с бракоделом.

Гришку бросало в дрожь от таких встреч. Терпения хватило не надолго. В перерыве, по пути из столовой, он решился сказать Дедюху.

— Не хотел я на людей поклеп наводить…

Дедюх остановился, расширенными глазами в морщинистом обрамлении посмотрел на покрасневшего Матузкова. И опять пошел.

— Ну, чего ж замолчал?

— Да неудобно… Обойдется…

— Нет уж, говори! Нельзя, чтобы мысли разъедали душу. Выкладывай.

— Да чего выкладывать… Два раза после работы ездил смотреть цистерны, у каких буксы горели. Не знаю, что получается. Они бы к приходу в Кузнищи наверняка нагрелись бы. Я их не пропустил бы. Каждую руками ощупываю…

— Давай, давай, не тормози.

— Да чего тормозить. Все сказал. После меня еще кто-то заглядывал в буксы. Может быть, перед отправлением поезда. Вот что я думаю. Не буду же говорить об этом Топыреву…

— Он прав. Порядок соблюдает, на то он и начальник, А вот насчет букс… Я тоже думал. Почему горят только в хвосте? Почему только у наливных?

Много «почему» возникло в этом разговоре. Вечером Дедюх и Матузков домой не ушли. На путях стояли осмотренные поезда. Один из них наливной, цистерны с бензином. Гришка забрался на тормозную площадку соседнего состава. Здесь было затишье, отсюда хорошо просматривалось междупутье вдоль черной громоздкой цепи цистерн. На порожке площадки с папиросой во рту устроился Дедюх. Он одобрил Гришкину мысль. Для собственного успокоения надо выждать время, уйдет последний наливной, и тогда вали на все четыре стороны.

Гришке пора быть дома. Галка небось позеленела от волнения, думает, он где-нибудь давит белоголовую вперемежку с пивом. Пусть поволнуется еще немного, зато спать будут спокойно, когда сам лично проводит свой наливной.

Состав долго стоял без паровоза. Видимо, диспетчер не торопился с цистернами, другие поезда были важнее. То с того, то с другого пути невидимый силач медленно трогал длинные составы.

По другую сторону цистерн кто-то беззаботно насвистывал. Гришке не было интересно следить за свистуном, если бы не его странные шаги. Человек был загорожен круглыми боками цистерн, лишь виднелись ботинки и брюки, заправленные в шерстяные носки. Когда человек останавливался, тогда свист прекращался. «Почему бы?» — подумал Гришка.

Он спрыгнул с площадки, присел. Кровь хлынула к лицу, когда увидел Арусева. На плече две коротких доски, правая рука засунута в карман телогрейки. Поймать бы и просто так, ни за что отутюжить!

Дедюх шепнул:

— Ему давно дома надо быть. Зачем в чужом парке шляется? Украсть нацелился. Пусть отойдет подальше. Только не спугни.

Гришка, улавливая шаги Арусева, но соседнему междупутью пошел с ним нога в ногу. Дедюх заспешил к концу поезда.

Свист прекратился внезапно. Гришка замер. Он ожидал, что Арусев остановится. Но получилось наоборот, ботинки засеменили быстро-быстро. Было похоже на бегство. От кого? Дедюх стоял, прикрытый хвостовой цистерной. Гришка тоже оставался незамеченным. Значит, Арусев остерегался еще кого-то.

Бежать за Арусевым было бессмысленно. Надо все видеть. Гришка вошел в створ между цистернами, подпрыгнул, упершись руками в тяжелую сцепку. Встал на раму, прислонился к выпуклой железной обшивке, ощущая сладковатый запах бензина.

Арусев шел быстро. Часто оглядывался. Пройдет метров десять и резко, словно его кто-то дергал, поворачивал голову. Перекинет доски с одного плеча на другое и опять как заводной зашустрит по своей дороге.

«Чего-то облюбовал!» — решил Гришка.

Нет, Арусев ничего не облюбовал. Он даже доски бросил под ноги. Наклонился, будто поправляет шнурки, а руками шнырь к буксе. Даже стук буксовой крышки донесся до Григория. Нет, стук прозвучал у Гришки внутри. «Вот!.. Вот!..» — кто-то страшно и гулко застучал в голове.

— Сто-о-ой! — заорал он.

На его крик вышел из-за цистерны Дедюх. Напрасно вышел. Арусев увидел, что Гришка не один, пошвырял доски под цистерну на другое междупутье и нырнул под черное выпуклое брюхо.

— Сто-о-ой! Держите-е!

Гришка тоже пополз. Арусев с досками под мышкой был уже далеко. Быстрый, стервец! Впереди завиднелась группа людей. Наверно, осмотрщики. Тогда Арусев пополз еще под один состав. Гришка за ним.

— Держи-и-и!..

Бригада, занятая ремонтом свободного пути, схватила беглеца. Арусев начал материться, обзывать холуями мрачноватых на вид людей, что цепко держали за руки.

— Погоди, отпустим, — обещал бригадир, с подозрением косясь на брошенные между шпал доски. — Подойдет человек, скажет, в чем дело, и отпустим. А то мало ль беда какая…