Виктор Попов - Один выстрел во время войны
- Название:Один выстрел во время войны
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Современник
- Год:1986
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Виктор Попов - Один выстрел во время войны краткое содержание
Один выстрел во время войны - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Таяли, становились тусклыми ракеты. Казалось, самолеты исчезли. Вместо них над меловыми взгорками передвигались в небе беззвучные звездочки. Они выписывали плавные дуги, устремляясь вверх, потом снова летели к земле, будто боясь потерять ее из вида. Послышался отдаленный треск пулеметных очередей. «Наши одолевают», — догадался Федор Васильевич.
Исчезли ракеты, в небе установилась тишина. Обманчив такой покой, по опыту знали и красноармейцы, и рабочие-восстановители. Тем не менее Федор Васильевич встал, отряхнулся, отыскал глазами Петра.
— Пошли, может, придурка встретим.
На путях — следы налета. Снежная пыль седой моросью покрыла рельсы, теплушки, несколько воронок изуродовали недавно построенный путь. Навстречу Уласову и Петру шел Дмитрий.
— Тебе жить надоело! Ты чего мудришь?! — обрушился на него Федор Васильевич.
— Ничего… Так надо… — пробубнил тот. Он вдруг обнял своего учителя, прижался к нему. — Вы ничего не знаете… Это страшно… Бомбы…
— Конечно, страшно…
— Им страшнее! Они же были как на посту… А сверху бомбы…
— Ты о ком?
— Да об этих…
— Во-он какое дело!.. Ты хотел вывести из-под огня! Ах, дурачок милый… Их старшина давно уже отвел в теплушку. Мы только поднялись на берег, а цепочка уже тянулась к вагону.
— Я не видел…
— Ну, ничего. — Загорелось в груди Федора Васильевича от радостного чувства. Он готов был расцеловать Дмитрия. — Какой же ты дурак… Я бы укокошил, если б догнал тебя. Ишь, без спроса кинулся черт-те куда… Сердце из-за тебя чуть не выскочило. Ну, пойдем, пойдем…
Тем временем в штабном пакгаузе Гудков собрал командиров. Он был хмур.
— Мы не строим второй мост, автомобильный, — говорил он, упираясь взглядом в неструганые доски стола. — Тот, для дезориентации немецких летчиков. Не строим по моей вине… Не думаю, чтобы тот мост, если б он уже существовал, избавил бы нас от сегодняшней бомбежки. Да и вообще от бомбежек. Не верю я в такую дезориентацию. Детская забава, для наивных… С меня могут три шкуры содрать за такое самоуправство… Но зато сооружение главного объекта идет успешно. Так вот, все людские ресурсы — на мост и на ремонт путей. Никаких отвлечений! И производительность… Людям разъясните, как нужен мост. Поменьше прогулок. Отдельные молодые люди прохлаждались в рабочее время… Предупреждаю вас, а вы предупредите их… Запрещаю!
У Павловского перехватило дыхание. Он так и понял вначале: это о нем! И готов был провалиться сквозь землю за свое свидание с Татьяной на круче у реки. Ничто не проходит бесследно… Потом, когда Гудков приказал предупредить «их», немного отлегло. Скорее всего, начальству на глаза попался Даргин, с дисциплиной у этого человека действительно плохо. А ведь он подчиненный начальника участка… Опять Павловскому стало трудно дышать.
— Работать с предельной нагрузкой! Договорились? Вот и хорошо. — Гудков придвинул к себе листок бумаги, глаза его пробежали по карандашной строчке. — Дело касается Павловского… Тут вот… по телефону сообщили… умер какой-то Шаламов, просили передать родственникам… Отыщи их…
Павловский взял записку и увидел одно лишь слово: «Шаламов». Вспомнил нежный голосок: «Таня Шаламова»… Как-то она рассказывала о брате, о его несчастье. Сомнений не было — он.
Сжимая в кармане полушубка бумажку, он пошел к подвалу Алевтины. Время позднее, и Таня должна быть дома. Он представлял, какое горестное известие несет. Вторая неприятность от него за один день. Пусть смерть брата не связана с ним, а известие все же принесет он… А посторонние люди? Не исключено, что жильцы подвала видели слезы Татьяны, возможно, что она проболталась о нем. Как они встретят его появление?
Остановился на половине пути, подумал и решил: лучше всего действовать по официальным каналам, тут никто ни к чему не придерется. И направился в вагон-общежитие.
Бригада Бородулина укладывалась спать. Федор Васильевич рассказывал о последних событиях под Сталинградом, когда в вагоне появился Павловский. Он подошел к кровати Бородулина, развернул бумажку.
— Умер.
— Кто умер? — всполошился Бородулин.
— Да вот… Шаламов. Родственникам велено передать. Отыщи… Я не знаю, кто это.
Он не хотел больше оставаться в вагоне. Разговор слышат все рабочие, Даргину известно, что начальнику участка знакома эта фамилия, поэтому нечего гусей дразнить. Не попрощавшись, Павловский вышел из вагона.
Федор Васильевич, Дмитрий и Петр уже стояли у постели Бородулина. «Шаламов», — не сводили они глаз с помятой бумажки.
— Кучеряш… — вздохнул Петр.
Дмитрий бросился к проволоке, стащил влажные еще шаровары.
— Ты куда? — приподнялся на локте Бородулин.
— На кудыкину гору! Друг помер, вот куда.
— Надо бы отпроситься.
— Отпрошусь… После дождика в четверг.
Начали одеваться и Уласов с Петром. За их молчаливой спешкой следила вся бригада.
По крайней нужде довелось неизвестному путнику проехать по степи от Лугового до Раздельной. Робкий след саней виднелся на еле прикрытых снегом буграх, он часто пропадал, похороненный глубокими наносами. За время пути глаза привыкли к ночи, по теням во вмятинах безошибочно находили дорогу к Луговому.
На санях, сжавшись комочком, сидела Таня, рядом с нею куталась в шаль окоченевшая Дарья. Федор Васильевич, Петр и Дмитрий по очереди вставали с саней и выводили быков на более ровный путь, некоторое время шли за повозкой, чтобы согреться, потом садились на боковушки розвальней и ехали, ощущая постоянно ускользающую, скованную холодом землю.
В Луговое въехали под утро. С Городного бугра спустились к Низовке. Таня уже не могла сидеть, она встала на колени, всматриваясь в предрассветные сумерки в ожидании своего дома.
Быков оставили перед окнами. Первой побежала Таня.
В доме было холодно. На окнах висели байковые одеяла, посреди комнаты на столе, покрытом простыней, уже в гробу лежал Кучеряш. У его изголовья горели две свечи, при их свете маленькая сморщенная старушка в черном платке вслух читала Псалтырь, читала гнусаво, нараспев; другая старушка, сидя на сундуке, отдыхала. Пахло воском.
Катерина расправляла простыню на углу стола. Она увидела вошедших, но ничего не сказала. Отвела глаза в сторону сына, коснулась рукою гроба и тут же отдернула руку. Ей показалось, что нога Валентина шевельнулась. Она посмотрела, во что старушки обули его. На ногах были аккуратные белые из сатина тапочки, специально сшили добрые люди. И одет был хорошо; не спрашивая Катерину, вынули из сундука его праздничные брюки, беленькую рубашку с длинным рядом пуговиц и черный пиджак. В этом костюме Валентин ни разу не появлялся на улице, приберегал для торжественных случаев…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: