Владимир Степаненко - Майские ласточки

— Спасибо за помощь.

— Когда должны закончить разборку вышки?

— На таком морозе много не поработаешь. К металлу не дотронуться. Взялся рукой — сорвешь кожу. Если через два месяца управятся — хорошо. Вторую неделю скалывают лед и откручивают болты. В двух ладонях все болты унести можно!

— Тракторами потащат части?

— Тракторами! — недовольно ответил Кожевников, досадуя на простой вопрос летчика, которому он вынужден все объяснять. Яснее ясного, погрузят вышку частями на сани и потащат фермы через тундру, через реки, озера и ручьи. И вдруг до него дошел истинный смысл сказанных слов. По лицу пошли красные пятна. Едва удержался, чтобы не схватиться за сердце. Встал со всей остротой мучивший его вопрос: чего он добился, не разрешая целый месяц бурить, пока не отсыпали дорогу? Спас клочок тундры на берегу моря. Ну и что из этого? Тракторы пойдут колонной и рассекут тундру почти пополам. Сто километров в один конец, а потом обратно. О чем он думает, защитник земли?

Тревожные мысли захлестнули Кожевникова. Может быть, он зря задержал бурение на целый месяц? Вышел месяц простоя. А как теперь ему нужен этот месяц. Если вышкомонтажники не затянут разборку буровой, есть надежда протащить ее по крепкому снежному насту и льду озер на новое место без особого вреда для земли. А сейчас этого льготного месяца нет. Выходит, что правыми оказались, как ни странно, начальник экспедиции Эдигорьян и главный инженер Кочин.

Кожевников схватился руками за голову. Не заболел ли он в самом деле? Откуда у него такие мысли?

«Не сдамся», — про себя упрямо сказал Кожевников и посмотрел на стоящего перед ним летчика. Захотелось найти для него добрые и нужные слова:

— Знаешь, Олег, мне жалко будет расставаться с вашим экипажем. Почему я сказал «мне»? Вся бригада будет жалеть о вас. Понравились вы рабочим.

— Мы рабочие и есть.

— Да, да, знаю. Недаром уговорил приписаться к бригаде.

— Через месяц мы прилетим.

— Месяц не один день! Сколько ждать! — Кожевников снова ушел в свои мысли. Взгляд его остановился на карте. Надо выбрать кратчайший маршрут, пока не вытаяли горбатые макушки мочажин, не загремели звонкие ручьи и не сорвало лед на реках и озерах. А ведь лучше вертолетчиков маршрут никто не выберет, надо попросить Олега! И беспокойство захватило его вновь, не давая ни на минуту сосредоточиться. Как ускорить работу вышкомонтажников? Кажется, сделал для них все: инструмент подогревается на особых столах в песке, у каждого рабочего по два комплекта ключей. Но он бессилен остановить обжигающий, морозный ветер. Вся бригада работает, буровики отказались от законного отпуска, но работа движется медленно. Вздохнув, подумал о Деде. Высказать бы ему все накопившиеся обиды, увидеть спокойный взгляд, брошенный как бы ненароком из-под густых черных бровей, услышать его мудрый и дельный совет.

— Олег, идем в культбудку, — предложил Кожевников, стараясь успокоиться. — Бригада соберется. Вышка не дает мне спокойно спать. Не знаю, что и придумать. Как говорят шахматисты, попал в цейтнот. Слышал, мы месяц не работали? Добились, чтобы нам отсыпали дорогу. А теперь этот месяц и дает себя знать, а всего-то тридцать дней. Я солнышку радовался, как ребенок, а сейчас готов задержать зиму. Ты не смейся. Я не фантазер, а лезет в голову всякая чертовщина. Сдаст мороз, и мы станем преступниками: тракторы потащат буровую и изуродуют землю. Вот что меня заботит. Хочу с народом поговорить. Мужики у меня думающие! Головастые. Может быть, вместе что-нибудь и накумекаем!

Вошел Кожевников в балок, сутулясь, потирая рукой седой висок. Внимательно оглядел рабочих бригады. Добрые, хорошие мужики. Расцеловал бы каждого. Без пререкания, как настоящие солдаты, включились в работу, помогают вышкомонтажникам. А по-правильному надо дать каждому отпуск, чтобы отдохнули перед новой работой.

Лица мужчин нажжены морозом. Рабочие чуть пригрелись в тепле, и их потянуло в сон. Старались слушать бригадира, догадываясь, зачем он их пригласил. Единственный выход — работать по двенадцать часов, чтобы перегнать время. Вот и собрал он всех в культбудку. Хотел спросить их согласие. Приказывать нельзя, да он и не посмеет!

Олега Белова встретили приветливо, как родного. Интересовались, не привез ли письма и свежие газеты.

— Хорошо, что все собрались, — сказал удовлетворенно Кожевников. Замолчал, словно прислушивался к своему голосу, который не узнавал. Не нравилась хрипота. Не хватало, чтобы он свалился еще от гриппа. — Вот что, мужики. Собрал вас на разговор. Надо посоветоваться, как нам перегнать время. Удастся — мы победили, не выйдет — накажем тундру. Мы в одной бригаде сцементированы крепко. Мы — единомышленники. Один за всех, все за одного. Я должен поблагодарить коммунистов. Они поддержали меня. Согласились не начинать забурку, пока нам не отсыпали дорогу. Мы защитили часть тундры и одержали победу, но если мы не сумеем за месяц разобрать вышку — значит отступим от своего принципа, сдадим позиции, — голос бурового мастера набрал силу. — Потащат тракторы вышку весной — мы проиграли бой. Тундру порубят. Сто километров в одну сторону и сто обратно. Землю располосуют!

— Понятно, мастер, а что делать? — взволнованно спросил туркмен Абдулла Таганмурадов. — Ты знаешь? Командуй!

— Сейчас не знаю, — Кожевников пожал плечами. — Не сумеем защитить землю, обижайся на меня, не обижайся — предатели. Один выход — работать по двенадцать — четырнадцать часов! Помогать вышкомонтажникам.

— Павел Гаврилович! — поднялся с лавки Владимир Морозов, порывисто расправил широкие плечи. На отмороженных щеках красными заплатками сияла новая кожа. — Землю защитим. Заботу о ней не оставим. Это первое. Выдюжим работать по четырнадцать часов. Митинговать не будем, ясно надо помогать вышкомонтажникам. Работаем с ними вроде неплохо, а надо лучше!

— Павел Гаврилович, — поддержал его Сергей Балдин. — Мы отказались от отпусков. Я не думаю хвалиться. Надо — будем работать, сколько прикажешь, не сомневайся! — упрямо посмотрел на товарищей. — Вышки можно перетаскивать без разборки. Почему мы об этом забыли? В Самотлоре перетаскивали!

— В Тарко-Сале тоже две вышки путешествовали, — вступил в разговор Петр Лиманский.

— А почему бы нам не попробовать? Поговорим с вышкомонтажниками. Скажете, рискованно? Согласен. Но стоящий опыт надо перенимать. Я больше ничего не скажу.

Кожевников повернулся в сторону бурильщика, взглядом поблагодарил его за поддержку.

— Перетаскивание буровых вышек давно вышло из разряда экспериментов, — сказал инженер Лягенько. — Но в нашей экспедиции не применяли. Пока мы получим разрешение от начальника экспедиции, не один месяц пройдет. Гуси успеют вывести гусят и вместе с ними улетят. Зря время упустим.