Владимир Степаненко - Майские ласточки

Кожевников не выдержал. Рукой сбил шапку-ушанку на затылок:

— Я войну прошел сапером, а они не имели права ошибаться. По моему заданию бульдозеры уже сделали проходы в торосах…

— Ну, смотрите, — недовольно ответил Эдигорьян и отвернулся, не желая больше разговаривать. — А мы с главным инженером слетаем. Так, Кочин? Как говорят, семь раз отмерь, а потом уже режь.

— Дело хозяйское.

Первый раз Олег без радости поднял вертолет. Буровая вышка стояла пока еще на месте, но каждую минуту ее должны были сдвинуть, и десять тракторов потащат в сторону моря. Труднее всего спуск под уклон на ледяной припай льда.

Летчик последний раз оглянулся. Кожевников махнул рукой пролетавшему вертолету и упрямо зашагал по дороге.

За ним сразу двинулись десять тракторов, взревев глухо моторами. По одному сигналу они все сразу тронулись с места и сорвали широкие полозья саней со льда. Шесть тракторов тащили тяжелый груз, а четыре растягивали по сторонам стальные тросы, как вожжи, чтобы удержать буровую вышку.

— Пошла, пошла! — радостно закричал Касьян Горохов, прильнув к форточке кабины вертолета.

Олег раскачал вертолет, приветствуя находившихся на земле вышкомонтажников, трактористов и всю бригаду буровиков. Но особенно он радовался за Кожевникова и был уверен, что сейчас мастер самый счастливый человек на свете.

Кожевников упрямо шел вперед по глубокому снегу, прощупывая каждый метр дороги. С такой же осторожностью подходил он к минному полю, и с той же фронтовой сноровкой бывалого человека вел он за собой санный поезд. Иногда он останавливался и поглядывал взволнованно назад. На глазах блестели слезы, но их не высекал резкий и порывистый ветер. Кожевников просто плакал. Плакал от счастья. Плакал от боли прощания. Он покидал буровую Р-19, свою первую пробуренную скважину, как что-то самое дорогое.

Промеренным солдатским шагом уходил Кожевников вперед, за ним, натужно завывая тяжелыми моторами, выплевывая клубы перегоревшей солярки, двигались широким фронтом тракторы. Они выползли на искрящийся припай моря, и, кроша стальными гусеницами лед, волокли огромные сани с сорокаметровой башней буровой вышки.

Солнце скатилось к горизонту. Ярко-красный закат обещал морозный и ветреный день.

Северный ветер начал переметать снег, закручивая сухую крупу на острых застругах.

Кожевников нахлобучил на замерзшую голову с седыми волосами шапку-ушанку. Оттер руками побелевшие уши. Начиналась пурга. Поворачиваясь назад, он некоторое время видел радиаторы первых тракторов, а последние заметали вихри снежной метели, скрывая от глаз.

Быстро начало темнеть, но небо не расцветилось звездами, не выглянула и луна. Кожевников все так же упрямо шел вперед, не сгибаясь под сильными порывами встречного ветра. Предстоял долгий и многодневный путь, и шагать буровой мастер должен был все так же впереди всех по берегу моря, белому безмолвию тундры через озера и замерзшие реки.

По признанию К. Г. Паустовского, каждый человек должен открыть свою землю. Такой землей для прославленного романиста стала мещерская сторона, а для его ученика — писателя Владимира Степаненко далекий Ямал.

Взгляните на карту. Давно ли по-настоящему познакомились мы с севером Тюменской области? Всего два десятка лет назад многие считали, что это только край охотников, лесорубов и рыбаков. Но оказалось, что под непроходимыми болотами и тайгой таятся нефть и газ. Страна заговорила о Западной Сибири, о ее первопроходцах, людях отважных и бесконечно влюбленных в свою землю.

По-разному пишутся книги. Одни рождаются в тишине московских кабинетов, а за другими писатель отправляется в далекие командировки, на ударные стройки. К таким «непоседам», желающим непременно все увидеть своими глазами, относится и Владимир Степаненко. Он осваивал целину, побывал на Каспии, четыре раза пересекал Каракумы, известны ему и горы Таджикистана. Потом он отправился на Полярный Урал, работал в экспедиции горным рабочим и коллектором.

Писатель принадлежит к тем немногим ветеранам, для которых война началась ровно в 4 часа утра 22 июня 1941 года. Фашистские летчики начали бомбить полевой аэродром за городом Буек Львовской области. Будущий военный журналист увидел первые разрушения, первых убитых и раненых. Вскоре он сам стал непосредственно участвовать в войне, летать на бомбардировщиках и штурмовиках.

Не было, пожалуй, ни одного летчика и техника, которым пришлось служить во 2-й воздушной армии, которые бы не знали отважного военного журналиста газеты «Крылья победы». Его корреспонденции знакомили читателей с подвигами Александра Покрышкина, отважного летчика-пикировщика Ивана Полбина, штурмовиков — Сергея Голубева, Георгия Берегового, Ивана Могильчика, летчиков-истребителей — Александра Горовца, Кости Новикова, Александра Куманичкина, Николая Монетова, Бориса Арюхова. С ними летал Владимир Степаненко, о них и писал.

Биография писателя всегда прослеживается в ого книгах. И в этом еще раз убеждаешься, когда перечитываешь книги ветерана войны. Но рассказ о боевой биографии Владимира Степаненко был бы не полным, если не рассказать о том, что он высаживался с первым десантом на Букринском плацдарме, в числе первых входил в Киев, переправившись на плоту с Трухановского острова. Позже принимал участие в жестоких боях на Сандомирском плацдарме, когда освобождали Польшу.

Весной 1945 года летал на Берлин во время самых жестоких боев. Такие же вылеты совершал, когда наша армия освобождала Прагу.

После победы военный журналист Владимир Степаненко был отмечен за свой ратный подвиг двумя орденами Отечественной войны второй степени и пятью медалями.

После окончания Литературного института имени Горького Владимир Степаненко приступает к сбору материала, много ездит по стране и пишет. Его привлекает детская тема, и одна за другой появляются книги рассказов и повестей: «Колькина тайна», «Голубой дымок вигвама», «Комендант Черного озера». Книги хорошо принимаются читателями и критиками. Но особое место в творчестве писателя занимают книги о летчиках. Писатель словно чувствует себя в долгу перед товарищами по оружию и пишет о воздушных воинах поэтично и вдохновенно: «Время сыновей», «Люди из легенды», «Девять дней без тревог».

К этим книгам надо отнести и повесть «Компасу надо верить». Посвящена она битве на Курской дуге, когда «соседями сверху» для пехотинцев, танкистов и артиллеристов была крылатая пехота — летчики на штурмовиках, бомбардировщики и верные стражи неба — истребители.

Писатель раскрывает истоки подвига прославленного летчика Александра Горовца, проникновенно рассказывает о его боевых друзьях. Суровые дни войны перекликаются с мирными буднями. Повесть полна рассуждений о смысле жизни, становлении человека. Тема становления человека находит свое продолжение и в другом романе «Где ночует зимний ветер».